Шаталов взялся уладить проблему. Доехал до Высоцка, пришел в штаб пограничного дивизиона, добился встречи с оперативным дежурным.
Это был один из его выпускников. Тот объяснил, что у ребят нет штурмана. Поэтому и не выпускает. Шаталов спросил: если я штурманом пойду — выпустишь?
Выпустили поисковиков в Выборгский залив. Кирилл Анатольевич привел их на место. Сидел на борту, пока ребята ныряли. И вдруг один из них предложил Шаталову тоже нырнуть, самому посмотреть на катер.
С этого для Шаталова и началась подводная археология.
Пару сезонов он работал под Новгородом, на Волхове, с археологами из Академии наук. Искали тогда не то ганзейский когг, не то — русскую ладью. И нашли!
Потом решил попробовать поработать самостоятельно. Благо, двое из «его» поисковиков остались в Выборге и продолжали нырять. Некто Слава Немчук и Паша Савельев. Они в порту Выборга работают, в доках. А в выходные и во время отпуска продолжают нырять. Они мне и подсказали, где можно посмотреть что-нибудь интересное…
( — Бухта Дальняя? — спросил я.
Нонна посмотрела на меня с интересом:
— Она самая. Откуда знаешь?
— Читал. По-моему, в «Смене».
— Было дело…)
Шаталов получил открытый лист такой уж порядок — на подводные разыскания на двух объектах в бухте Дальняя от Академии наук. Собрал команду таких же, как он сам, подводников-отставников. Они вышли в море на старом баркасе. Начали нырять.
— И нашли. Нашли! — Голос Нонны звенел от восхищения. — Это был шведский брандер. Потом уже выяснили, что этот корабль затонул во время морского сражения в Выборгском заливе в 1732 году. А тогда была эйфория: нашли! Под этим делом подняли с брандера пригоршню медных гвоздей и пару ядер. И только потом задумались: куда находки девать?
Был тогда в экспедиции человек из Института археологии АН. Вадим Петрович Нерпов. Он предложил оставить находки на память. Себе то есть. Шаталов отказался и сдал все в музей в Выборге.
* * *
— Все было хорошо до прошлого года. — Нонна сделала эффектную паузу.
Я не удержался, спросил:
— А что случилось?
— Я говорила: «гробокопатели».
— И при чем здесь Агентство? Мы же не сыскное бюро…
— Помнишь, с месяц назад в Выборге задержали двоих юношей?
— Мало ли кого в Выборге задерживают!
— Об этом еще Витя Шаховский писал. У них изъяли старинную шпагу. Примерно XVIII века.
— Припоминаю… — многозначительно пробормотал я, чтобы не казаться совсем отсталым. Я помнил, что Витя ездил в Выборг, но зачем — не выяснял. У меня как раз дома кое-какие семейные неприятности случились. Нужно было ими заниматься.
— Шаталов утверждает, что это шпага с одного из кораблей, которые затонули в Выборгском заливе во время сражения между нашими и шведами в тысяча семьсот… Ну, в общем, давно дело было.
— Но он же и без того знает, что кто-то по кораблям шарит…
— Это не он у нас помощи попросил.
Мы его разыскали: Витя и я. И предложили ему план.
— Гениальный?
— Хотелось бы думать. Мы предложили ловушку устроить. Пустить слух по Выборгу, что на таком-то корабле нашли то-то и то-то. А уже на месте изловить нехороших мальчиков.
— Вот так? Просто и конкретно? — хмыкнул я.
— Все получилось. Шаталов уже ловушку приготовил.
— А я здесь при чем? Витя в деле, все знает.
(Море. Я ощутил, как подо мной плавно колышется палуба катера. Солнце светит волны шумят, ветерок легкий обдувает…)
— Шаху нельзя. Он слишком давно в Выборге мелькает. Его многие знают. А тебя — нет. Пойдешь с Шаталовым.
— Я вообще-то об отпуске думал…
(Море…}
Нонна была терпелива. Она помолчала пару минут, а потом задала вопрос, что называется, «в лоб»:
— Так ты едешь или нет?
Я колебался.
(«Гробокопатели», корабли, акваланги…)
Когда-то мой дед, бывший начальник НКВД Грузии, говорил мне: «Тебя, Зураб. погубят не женщины. Тебя жажда приключений в могилу сведет».
(Море…)
— Еду!
4
Бывает такое: первый раз встречаешь человека и понимаешь, что он тебе уже нравится. Нечасто, но бывает.
Когда на следующий день я к вечеру добрался до ворот старого порта Выборга, Шаталов меня уже ждал. Мужчина чуть старше средних лет, невысокий, сухопарый.
Рукопожатие Шаталова было крепким и решительным.
— Кирилл Анатольевич Шаталов.
— Зураб Гвичия.
— Новороссийск? — спросил Шаталов.
— Не понял?
— Училище в Новороссийске?
— Рязань. Рязанское училище ВДВ.
— Разведка?
— Да.
Мы прошли ворота.
— Вы меня извините, Зураб, что спрашиваю. Привычка.
— Понимаю, — кивнул я, невольно перенимая неторопливый и размеренный стиль общения Шаталова.
— Нонна вам уже объяснила, в чем дело?
— В общих чертах.
— Вы сами все увидите…
* * *
Выйти в море сразу нам помешал шторм: малым судам запретили покидать порт.
Мы отсиживались в небольшом сарае рядом с Выборгским портом. Халупа (она же — эллинг) принадлежала Паше Савельеву, молодому еще парню. В свободное от погружений время (его выражение!) Паша работал менеджером в одной солидной фирме при порте в Высоцке. О своем особом увлечении, как я понял, ни он, ни Слава Немчук старались не распространяться.
Уже давно они умудрились выкупить у ЛенВМБ тот самый баркас «Стремительный», на котором ходили в море еще поисковиками. Суденышко они малость переоборудовали. Поставили декомпрессионную камеру, установку для зарядки аквалангов. Чуток переделали тесные каюты.
Пока Паша дорабатывал до отпуска, Слава Немчук не терял времени и ходил на баркасе в море: возил туристов, желающих понырять. Бизнес не совсем правильный, но и вроде бы не запрещенный.
Похоже, исключение и Паша, и Слава делали только для Шаталова.
* * *
Наше ожидание закончилось на третьи сутки. Под вечер.
Когда я уже засыпал, меня растолкал Слава:
— Вставай, Князь! Отходим!
— Что? — спросонья я не очень понимал, о чем Немчук толкует.
— Шторм заканчивается. Запрет отменили. Выходим!
Сон слетел. Я торопливо засобирался: затолкал в сумку вещи, которые успел уже вытащить.
Через час мы были в море.
5
С запада, севера и востока небольшую бухту закрывали скалистые берега.
Она была открыта только на восток. Вход в бухту перекрывали два каменистых острова.
Баркас малым ходом вошел в нее.
— Четыре года назад мы нашли здесь линейный корабль. Шведский, — объяснял мне Шаталов. Мы стояли на носу баркаса. — Пока руки не доходят его обследовать.
— Какая здесь глубина? — спросил я.
После открытого простора Выборгского залива в замкнутом спокойствии бухты я чувствовал себя зажатым.
— У северного берега — метров семь, у западного — около восьми, а вот там, — Шаталов показал на гряду камней у южного берега бухты, — до пятнадцати метров. Там мы линкор и нашли. Похоже, во время сражения корабль пытался укрыться здесь, но налетел на подводные камни, разломился и затонул.
1 2 3 4
Это был один из его выпускников. Тот объяснил, что у ребят нет штурмана. Поэтому и не выпускает. Шаталов спросил: если я штурманом пойду — выпустишь?
Выпустили поисковиков в Выборгский залив. Кирилл Анатольевич привел их на место. Сидел на борту, пока ребята ныряли. И вдруг один из них предложил Шаталову тоже нырнуть, самому посмотреть на катер.
С этого для Шаталова и началась подводная археология.
Пару сезонов он работал под Новгородом, на Волхове, с археологами из Академии наук. Искали тогда не то ганзейский когг, не то — русскую ладью. И нашли!
Потом решил попробовать поработать самостоятельно. Благо, двое из «его» поисковиков остались в Выборге и продолжали нырять. Некто Слава Немчук и Паша Савельев. Они в порту Выборга работают, в доках. А в выходные и во время отпуска продолжают нырять. Они мне и подсказали, где можно посмотреть что-нибудь интересное…
( — Бухта Дальняя? — спросил я.
Нонна посмотрела на меня с интересом:
— Она самая. Откуда знаешь?
— Читал. По-моему, в «Смене».
— Было дело…)
Шаталов получил открытый лист такой уж порядок — на подводные разыскания на двух объектах в бухте Дальняя от Академии наук. Собрал команду таких же, как он сам, подводников-отставников. Они вышли в море на старом баркасе. Начали нырять.
— И нашли. Нашли! — Голос Нонны звенел от восхищения. — Это был шведский брандер. Потом уже выяснили, что этот корабль затонул во время морского сражения в Выборгском заливе в 1732 году. А тогда была эйфория: нашли! Под этим делом подняли с брандера пригоршню медных гвоздей и пару ядер. И только потом задумались: куда находки девать?
Был тогда в экспедиции человек из Института археологии АН. Вадим Петрович Нерпов. Он предложил оставить находки на память. Себе то есть. Шаталов отказался и сдал все в музей в Выборге.
* * *
— Все было хорошо до прошлого года. — Нонна сделала эффектную паузу.
Я не удержался, спросил:
— А что случилось?
— Я говорила: «гробокопатели».
— И при чем здесь Агентство? Мы же не сыскное бюро…
— Помнишь, с месяц назад в Выборге задержали двоих юношей?
— Мало ли кого в Выборге задерживают!
— Об этом еще Витя Шаховский писал. У них изъяли старинную шпагу. Примерно XVIII века.
— Припоминаю… — многозначительно пробормотал я, чтобы не казаться совсем отсталым. Я помнил, что Витя ездил в Выборг, но зачем — не выяснял. У меня как раз дома кое-какие семейные неприятности случились. Нужно было ими заниматься.
— Шаталов утверждает, что это шпага с одного из кораблей, которые затонули в Выборгском заливе во время сражения между нашими и шведами в тысяча семьсот… Ну, в общем, давно дело было.
— Но он же и без того знает, что кто-то по кораблям шарит…
— Это не он у нас помощи попросил.
Мы его разыскали: Витя и я. И предложили ему план.
— Гениальный?
— Хотелось бы думать. Мы предложили ловушку устроить. Пустить слух по Выборгу, что на таком-то корабле нашли то-то и то-то. А уже на месте изловить нехороших мальчиков.
— Вот так? Просто и конкретно? — хмыкнул я.
— Все получилось. Шаталов уже ловушку приготовил.
— А я здесь при чем? Витя в деле, все знает.
(Море. Я ощутил, как подо мной плавно колышется палуба катера. Солнце светит волны шумят, ветерок легкий обдувает…)
— Шаху нельзя. Он слишком давно в Выборге мелькает. Его многие знают. А тебя — нет. Пойдешь с Шаталовым.
— Я вообще-то об отпуске думал…
(Море…}
Нонна была терпелива. Она помолчала пару минут, а потом задала вопрос, что называется, «в лоб»:
— Так ты едешь или нет?
Я колебался.
(«Гробокопатели», корабли, акваланги…)
Когда-то мой дед, бывший начальник НКВД Грузии, говорил мне: «Тебя, Зураб. погубят не женщины. Тебя жажда приключений в могилу сведет».
(Море…)
— Еду!
4
Бывает такое: первый раз встречаешь человека и понимаешь, что он тебе уже нравится. Нечасто, но бывает.
Когда на следующий день я к вечеру добрался до ворот старого порта Выборга, Шаталов меня уже ждал. Мужчина чуть старше средних лет, невысокий, сухопарый.
Рукопожатие Шаталова было крепким и решительным.
— Кирилл Анатольевич Шаталов.
— Зураб Гвичия.
— Новороссийск? — спросил Шаталов.
— Не понял?
— Училище в Новороссийске?
— Рязань. Рязанское училище ВДВ.
— Разведка?
— Да.
Мы прошли ворота.
— Вы меня извините, Зураб, что спрашиваю. Привычка.
— Понимаю, — кивнул я, невольно перенимая неторопливый и размеренный стиль общения Шаталова.
— Нонна вам уже объяснила, в чем дело?
— В общих чертах.
— Вы сами все увидите…
* * *
Выйти в море сразу нам помешал шторм: малым судам запретили покидать порт.
Мы отсиживались в небольшом сарае рядом с Выборгским портом. Халупа (она же — эллинг) принадлежала Паше Савельеву, молодому еще парню. В свободное от погружений время (его выражение!) Паша работал менеджером в одной солидной фирме при порте в Высоцке. О своем особом увлечении, как я понял, ни он, ни Слава Немчук старались не распространяться.
Уже давно они умудрились выкупить у ЛенВМБ тот самый баркас «Стремительный», на котором ходили в море еще поисковиками. Суденышко они малость переоборудовали. Поставили декомпрессионную камеру, установку для зарядки аквалангов. Чуток переделали тесные каюты.
Пока Паша дорабатывал до отпуска, Слава Немчук не терял времени и ходил на баркасе в море: возил туристов, желающих понырять. Бизнес не совсем правильный, но и вроде бы не запрещенный.
Похоже, исключение и Паша, и Слава делали только для Шаталова.
* * *
Наше ожидание закончилось на третьи сутки. Под вечер.
Когда я уже засыпал, меня растолкал Слава:
— Вставай, Князь! Отходим!
— Что? — спросонья я не очень понимал, о чем Немчук толкует.
— Шторм заканчивается. Запрет отменили. Выходим!
Сон слетел. Я торопливо засобирался: затолкал в сумку вещи, которые успел уже вытащить.
Через час мы были в море.
5
С запада, севера и востока небольшую бухту закрывали скалистые берега.
Она была открыта только на восток. Вход в бухту перекрывали два каменистых острова.
Баркас малым ходом вошел в нее.
— Четыре года назад мы нашли здесь линейный корабль. Шведский, — объяснял мне Шаталов. Мы стояли на носу баркаса. — Пока руки не доходят его обследовать.
— Какая здесь глубина? — спросил я.
После открытого простора Выборгского залива в замкнутом спокойствии бухты я чувствовал себя зажатым.
— У северного берега — метров семь, у западного — около восьми, а вот там, — Шаталов показал на гряду камней у южного берега бухты, — до пятнадцати метров. Там мы линкор и нашли. Похоже, во время сражения корабль пытался укрыться здесь, но налетел на подводные камни, разломился и затонул.
1 2 3 4