— По — двадцать процентов. Мы тогда со Славой по семь с половиной тысяч заработали.
— Воронцов продавал?
— Лукин. У него старые знакомцы в Выборге. Он им и продал.
— Когда они должны появиться?
— К вечеру.
— Откуда знаешь?
— Немчук говорил.
Мы проводили Пашу вниз. Он шел сам и не сопротивлялся. Только в дверях каюты остановился:
— Что со мной будет?
— Поживем — посмотрим, — провор чал Шаталов.
— Это… Я сяду в тюрьму?
— Иди. — Шаталов подтолкнул Паил внутрь и с силой захлопнул дверь. Из своей каюты продолжал вопить Немчук.
Мы вернулись на палубу. Шатало! включил рацию, настроился на канал пограничников. Но в эфир не вышел. Заметил мой удивленный взгляд и пояснил:
— На всякий случай. Погранцы обещали помочь, если что будет не так.
— И что теперь?
— Будем ждать. Ничего другого нам не остается.
— Кто такие Воронцов и Лукин?
— Воронцов — археолог. Он с Нерповым начинал. Когда тот умер, Воронцова ко мне в экспедицию отрядили.
— А Лукин?
— Авантюрист, — не сказал, а выплюнул Шаталов. — В начале девяностых раздобыл где-то военно-морские карты с промерами дна. Там все объекты указаны. Саша поприкидывал и отметил самые интересные. Пытался с Нерповым подружиться, но ничего не получилось — не успел. Потом познакомился с Воронцовым. Они сначала одну туристическую фирму в дело хотели втянуть: подводные туры и прочее. Но пограничники «зарубили»: потребовали дополнительные согласования и прочее, — Шаталов улыбнулся словно бы про себя. — А сейчас вот так промышлять стали.
— Семь с половиной тысяч — это много?
— За три-четыре дня работы? — спросил Шаталов. — По-моему, нормально.
9
Ждать пришлось почти пять часов.
Каждый час мы с Шаталовым менялись: один вставал в рубке с биноклем, второй шел отдыхать. Море казалось тихим и безмятежным. Эта картина успокаивала. Клонило в сон.
Около пяти часов Шаталов меня, уже задремавшего, растолкал:
— Начинается! — Он протянул мне бинокль.
В бухте, у южного берега, я разглядел небольшую посудину.
— Это они?
— Точно. Вот тот, высокий — Воронцов.
— А второй — Лукин?
— Да.
Я еще раз оглядел палубу небольшого судна.
— Их только двое?
— Похоже на то. Я знаю этот катер Он одному отставному менту принадлежит. Мент сейчас в областном ЗакСе работает. А Лукин у него катер по дружб" берет.
— Они сейчас нырять будут?
— По очереди. Видите, Воронцов акваланг надевает.
Я подивился острым глазам Шаталова.
— Вижу. Что мы делать будем?
— Подождем, пока Воронцов нырнет.
Тогда подойдем и поговорим.
— Вот так, запросто?
— Именно. — Шаталов ушел в рубку.
Я остался на носу и продолжал разглядывать палубу небольшого катера. Воронцов начал спускаться по небольшому блестящему трапу. Скрылся под водой.
— Нырнул!
— Вижу! — Шаталов завел мотор и осторожно повел катер вокруг острова. Лукин смотрел на воду и пока нас не заметил.
10
Что случилось с Воронцовым под водой, мы так до конца и не узнали. Потом, уже в больнице Приморска, врачи сказали, что он получил баротравму легких.
Мы были метрах в трехстах от катера, когда Воронцов вдруг выскочил на поверхность, кинул что-то на палубу и сразу ушел вниз, под воду. Ветер донес до нас обрывки крика Лукина.
— Зураб! — позвал меня Шаталов. — К штурвалу.
Я бросился в рубку, перехватил рулевое колесо.
— Что случилось? — крикнул я Шаталову.
— Не знаю! — Он бросился вниз. Меньше чем через минуту он выскочил на палубу с аквалангом в руках. — Подходи к катеру!
Лукин заметил нас. «Стремительный» ударил катер бортом, Шаталов перепрыгнул через леер. Повернулся ко мне.
— Не глуши мотор!
— Кирилл Анатольевич? — обалдело пробормотал Лукин, шагнул навстречу.
Шаталов оттолкнул его:
— С дороги, идиот!
Шаталов быстро надел акваланг, нацепил маску, продышал клапаны и бросился в воду.
Уже потом он мне рассказал, что нашел Воронцова на самом дне, рядом с пушкой. Той самой, которую он показывал мне накануне. Парень был без сознания, но дышал: над ним поднимались пузырьки воздуха. Шаталов начал медленно подниматься.
Только через пятнадцать минут Шаталов и Воронцов показались над водой. Кирилл Анатольевич подтолкнул Игоря наверх. Мы с Лукиным втащили Воронцова на палубу катера. Помогли выбраться Шаталову.
— Одеяло! — рявкнул он, как только сорвал маску. — Заверните его в одеяло.
Пока Шаталов стаскивал акваланг, Лукин сбегал за одеялом.
— Плотнее! — командовал Кирилл Анатольевич, стаскивая ласты. — Несите его на «Стремительный».
— А катер? — спросил Лукин и получил тяжелую затрещину от капитана первого ранга:
— Идиот! Он сейчас помрет!
Мы перетащили Воронцова на борт баркаса. Шаталов разворачивал «Стремительного» к выходу из бухты. Включил рацию:
— Внимание! Шаталов вызывает оперативного дежурного! Шаталов вызывает оперативного дежурного! Шаталов…
— Слушаю, Кирилл Анатольевич. Самарин на связи.
— Имею на борту пострадавшего. Направляюсь в Приморск. Нужна барокамера.
— Понял, Кирилл Анатольевич. Я предупрежу больницу. До связи.
— Отбой.
Вот это была гонка! «Стремительный» оправдал свое вычурное название. Машины баркаса выдали полную свою мощность.
В Приморске мы были через полтора часа.
11
На входе в гавань нас встретил пограничный катер и повел к причалу, где уже ждала «скорая». Там были милицейский «газик» и пара машин пограничного отряда.
Мы с Лукиным передали Воронцова санитарам. Игорь был жив. Его положили в машину. «Скорая» взвыла сиреной и резко взяла с места. Лукин спрыгнул назад, на палубу. Опустился на доски и… зарыдал.
На борт поднялись офицеры пограничной службы и милиционеры. Были там еще и мужчины в штатском, которые демонстративно держались в стороне.
Я посмотрел на Шаталова. Он сидел на пороге рубки. Похоже, гонка его вымотала. Кирилл Анатольевич поднял голову, вяло улыбнулся майору-пограничнику:
— Привет, Витя.
Вперед выступил капитан милиции:
— Кирилл Анатольевич, майор сказал, что у вас на борту еще двое…
— Они внизу. В каютах. Зураб покажет.
Мы спустились вниз. Я отпер каюты.
Савельев сидел на койке и не сразу заметил, что дверь каюты открылась. Немчук, напротив, сразу бросился к двери, но остановился, когда увидел милицейскую форму.
— Все кончено, — сдавленно пробормотал он.

1 2 3 4