Эти клонги даже не удосужились посмотреть, что за планета Тах-чих-чин-пи! У нас на соседнем континенте зверски холодно, а они меня сунули как раз в такой номер!
– Ну так позвони и пожалуйся, – посоветовал Фолкейн. – У тебя это неплохо получается.
Чи фыркнула, но потом последовала его совету.
Землянин, скорее всего, не заметил бы никакой разницы. В самом деле, что изменилось? Тяжесть – та же, 0,8 стандартной; тот же оранжево-красный свет ламп, интенсивность которого менялась в течение пятидесяти пяти часов, составляющих цинтианские сутки; тот же теплый влажный воздух и острый запах мускуса; те же огромные горшки с цветами на полу, увитое лианами дерево, сложное переплетение брусьев под потолком – на них Чи занималась и по ним перемещалась с места на место. (Общее мнение, что цинтиане живут на деревьях наподобие обезьян, было ошибочным. Они всего лишь адаптировались к бескрайним лесным массивам своей планеты и предпочитали перескакивать с ветки на ветку, а не передвигаться по земле.) Землянин обратил бы внимание на создававшую иллюзию окна картину: переходившие в саванну джунгли и изящное здание караван-сарая на заднем плане. Его взор привлекли бы разбросанные по полу книги и полузаконченная глиняная скульптура, с которой возилась Чи в ожидании звонка Фолкейна. Цинтианка отвернулась от видеофона, с которого только что исчезло изображение человека, и опустилась на четвереньки, выгнув спину дугой. Тай Ту, тоже предмет ее забав, попытался нарушить напряженную тишину:
– Я полагаю, это один из ваших партнеров? – Он говорил по-испански, поскольку английского не знал.
– Да, – подтвердила Чи. – Но полагать ты можешь и в другом месте.
– Прошу прощения?
– Иди отсюда, – пояснила Чи. – Мне надо подумать.
Тай Ту вытаращил глаза.
Наш гипотетический землянин назвал бы ее милашкой или даже, пожалуй, красавицей и не был бы в этом одинок. Для Тай Ту она была желанной, чарующей и довольно грозной.
Когда Чи выпрямилась, роста в ней было около девяноста сантиметров; пушистый, загнутый кверху хвост был лишь наполовину короче. Ее тело покрывал роскошный белый мех. Ходила она на двух длинных ногах с пятью цепкими пальцами. На руках, мускулистых и чуть менее длинных, тоже было пять пальцев с розовыми ноготками. Круглая голова со стоящими торчком ушами; коротенькое рыльце, приплюснутый нос, красиво очерченный рот, кошачьи усы, громадные изумрудно-зеленые глазищи… Кожа ладоней, ступней, ушей и вокруг глаз была голубовато-серой. Покрытая шерстью, теплокровная, живородящая, она, тем не менее, не принадлежала к млекопитающим. В ее племени дети с самого рождения ели мясо и сосали кровь.
Тай Ту был пониже ростом и менее агрессивен, поскольку от самцов на Цинтии никогда не требовалось таскать на своих загривках детенышей и сражаться за них. Он был весьма польщен, когда Чи Лан обратила на него внимание, – хотя он был достопочтенным профессором, читал лекции в Университете Ломоносова, а она работала в ксенологической службе компании Николаса ван Рийна, – однако чувства собственного достоинства не потерял.
– Я не могу позволить вам так со мной обращаться! – выпалил он.
Чи выпустила когти, белые и очень острые, и махнула хвостом в направлении двери:
– Брысь! – приказала она. – И чтоб духу твоего здесь не было!
Тай Ту горестно вздохнул, собрал свои манатки и направился в номер, который занимал официально.
Чи немного посидела, хмурясь все сильнее. Наконец она набрала номер на панели видеофона. Безрезультатно.
– Черт возьми, я же знаю, что ты у себя! – разгневанно воскликнула она. Экран оставался пустым. Она вскочила. – Чтоб ты провалился, буддист полоумный! – После доброй сотни безответных вызовов она выключила видеофон и выскользнула из номера через воздушный шлюз.
В коридорах отеля была земная атмосфера, но Чи приноровилась к ней без труда. Летучие отряды составлялись с таким расчетом, чтобы биологические параметры их членов во многом совпадали. Эскалаторы, по мнению Чи, двигались слишком медленно, и она побежала. По дороге она налетела на его превосходительство посланника Эпопойской империи. Он негодующе закаркал. Чи на бегу бросила через плечо такое словцо, что у его превосходительства отвис клюв; если верить часам, то посланник не мог подняться на ноги целых три минуты.
Тем временем Чи достигла двери номера Эдзела. Она нажала кнопку звонка. Безрезультатно. Он, должно быть, странствует в каком-нибудь другом измерении. Чи принялась набирать на световом табло аварийные сигналы: «СОС», «Помогите!», «Авария двигателей», «Столкновение», «Кораблекрушение», «Бунт», «Радиация», «Голод», «Чума», «Война», «Взрыв Сверхновой». Это помогло. Эдзел активировал клапаны, и Чи вошла в шлюз. От быстрой смены давления стало больно ушам.
– Сколько экспрессии! – раздался могучий бас Эдзела. – Боюсь, тебе гораздо дальше до просветления, чем я думал.
Чи посмотрела в лицо Эдзелу, потом огляделась. Сила тяжести – два с половиной 2, ослепительно яркое сияние искусственного солнца F-типа; плотная, душная, предгрозовая атмосфера, в которой даже шепот казался слишком громким, – от всего этого она почувствовала себя маленькой и беспомощной. Чи забилась под стол. Суровую обстановку комнаты не смягчали ни изображение бескрайних ветреных степей планеты, которая на языке людей называется Один, ни мандала, которую Эдзел подвесил к потолку, ни прикрепленный к стене свиток с текстом из Махаяны.
– Надеюсь, ты отвлекла меня от занятий по действительно важному делу, – сказал Эдзел самым суровым тоном, на какой только был способен.
Чи немного помолчала, прежде чем ответить.
– Не знаю, – произнесла она. – Мне известно лишь, что это касается нас.
Она поглядела на Эдзела, пытаясь определить, как он отреагирует на ее слова. Наверняка он понял, что ее беспокойство лишено серьезных оснований. Но Чи не призналась бы в этом ни за что на свете.
Вместе с могучим хвостом его тело кентавра имело в длину четыре с половиной метра и весило больше тонны. Широченная грудь, длинная шея, четырехпалые руки, раздвоенные копыта. Голова его напоминала крокодилью: широкие ноздри, устрашающий оскал зубов Внешний слуховой аппарат представлял собой костяной гребень, который бежал вдоль спины от макушки до кончика хвоста. Череп был достаточно вместительным для мозга приличных размеров; взгляд больших карих глаз из-под мощных надбровных дуг выражал тоску. Горло и брюхо Эдзела защищали костяные пластины, а все остальное тело покрывала чешуя, темно-зеленая у гребня и постепенно переходящая в золотистую книзу.
Эдзел был авторитетом в области планетологии или считался таковым до тех пор, пока не оставил академию ради низменных выгод в торговой компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Ну так позвони и пожалуйся, – посоветовал Фолкейн. – У тебя это неплохо получается.
Чи фыркнула, но потом последовала его совету.
Землянин, скорее всего, не заметил бы никакой разницы. В самом деле, что изменилось? Тяжесть – та же, 0,8 стандартной; тот же оранжево-красный свет ламп, интенсивность которого менялась в течение пятидесяти пяти часов, составляющих цинтианские сутки; тот же теплый влажный воздух и острый запах мускуса; те же огромные горшки с цветами на полу, увитое лианами дерево, сложное переплетение брусьев под потолком – на них Чи занималась и по ним перемещалась с места на место. (Общее мнение, что цинтиане живут на деревьях наподобие обезьян, было ошибочным. Они всего лишь адаптировались к бескрайним лесным массивам своей планеты и предпочитали перескакивать с ветки на ветку, а не передвигаться по земле.) Землянин обратил бы внимание на создававшую иллюзию окна картину: переходившие в саванну джунгли и изящное здание караван-сарая на заднем плане. Его взор привлекли бы разбросанные по полу книги и полузаконченная глиняная скульптура, с которой возилась Чи в ожидании звонка Фолкейна. Цинтианка отвернулась от видеофона, с которого только что исчезло изображение человека, и опустилась на четвереньки, выгнув спину дугой. Тай Ту, тоже предмет ее забав, попытался нарушить напряженную тишину:
– Я полагаю, это один из ваших партнеров? – Он говорил по-испански, поскольку английского не знал.
– Да, – подтвердила Чи. – Но полагать ты можешь и в другом месте.
– Прошу прощения?
– Иди отсюда, – пояснила Чи. – Мне надо подумать.
Тай Ту вытаращил глаза.
Наш гипотетический землянин назвал бы ее милашкой или даже, пожалуй, красавицей и не был бы в этом одинок. Для Тай Ту она была желанной, чарующей и довольно грозной.
Когда Чи выпрямилась, роста в ней было около девяноста сантиметров; пушистый, загнутый кверху хвост был лишь наполовину короче. Ее тело покрывал роскошный белый мех. Ходила она на двух длинных ногах с пятью цепкими пальцами. На руках, мускулистых и чуть менее длинных, тоже было пять пальцев с розовыми ноготками. Круглая голова со стоящими торчком ушами; коротенькое рыльце, приплюснутый нос, красиво очерченный рот, кошачьи усы, громадные изумрудно-зеленые глазищи… Кожа ладоней, ступней, ушей и вокруг глаз была голубовато-серой. Покрытая шерстью, теплокровная, живородящая, она, тем не менее, не принадлежала к млекопитающим. В ее племени дети с самого рождения ели мясо и сосали кровь.
Тай Ту был пониже ростом и менее агрессивен, поскольку от самцов на Цинтии никогда не требовалось таскать на своих загривках детенышей и сражаться за них. Он был весьма польщен, когда Чи Лан обратила на него внимание, – хотя он был достопочтенным профессором, читал лекции в Университете Ломоносова, а она работала в ксенологической службе компании Николаса ван Рийна, – однако чувства собственного достоинства не потерял.
– Я не могу позволить вам так со мной обращаться! – выпалил он.
Чи выпустила когти, белые и очень острые, и махнула хвостом в направлении двери:
– Брысь! – приказала она. – И чтоб духу твоего здесь не было!
Тай Ту горестно вздохнул, собрал свои манатки и направился в номер, который занимал официально.
Чи немного посидела, хмурясь все сильнее. Наконец она набрала номер на панели видеофона. Безрезультатно.
– Черт возьми, я же знаю, что ты у себя! – разгневанно воскликнула она. Экран оставался пустым. Она вскочила. – Чтоб ты провалился, буддист полоумный! – После доброй сотни безответных вызовов она выключила видеофон и выскользнула из номера через воздушный шлюз.
В коридорах отеля была земная атмосфера, но Чи приноровилась к ней без труда. Летучие отряды составлялись с таким расчетом, чтобы биологические параметры их членов во многом совпадали. Эскалаторы, по мнению Чи, двигались слишком медленно, и она побежала. По дороге она налетела на его превосходительство посланника Эпопойской империи. Он негодующе закаркал. Чи на бегу бросила через плечо такое словцо, что у его превосходительства отвис клюв; если верить часам, то посланник не мог подняться на ноги целых три минуты.
Тем временем Чи достигла двери номера Эдзела. Она нажала кнопку звонка. Безрезультатно. Он, должно быть, странствует в каком-нибудь другом измерении. Чи принялась набирать на световом табло аварийные сигналы: «СОС», «Помогите!», «Авария двигателей», «Столкновение», «Кораблекрушение», «Бунт», «Радиация», «Голод», «Чума», «Война», «Взрыв Сверхновой». Это помогло. Эдзел активировал клапаны, и Чи вошла в шлюз. От быстрой смены давления стало больно ушам.
– Сколько экспрессии! – раздался могучий бас Эдзела. – Боюсь, тебе гораздо дальше до просветления, чем я думал.
Чи посмотрела в лицо Эдзелу, потом огляделась. Сила тяжести – два с половиной 2, ослепительно яркое сияние искусственного солнца F-типа; плотная, душная, предгрозовая атмосфера, в которой даже шепот казался слишком громким, – от всего этого она почувствовала себя маленькой и беспомощной. Чи забилась под стол. Суровую обстановку комнаты не смягчали ни изображение бескрайних ветреных степей планеты, которая на языке людей называется Один, ни мандала, которую Эдзел подвесил к потолку, ни прикрепленный к стене свиток с текстом из Махаяны.
– Надеюсь, ты отвлекла меня от занятий по действительно важному делу, – сказал Эдзел самым суровым тоном, на какой только был способен.
Чи немного помолчала, прежде чем ответить.
– Не знаю, – произнесла она. – Мне известно лишь, что это касается нас.
Она поглядела на Эдзела, пытаясь определить, как он отреагирует на ее слова. Наверняка он понял, что ее беспокойство лишено серьезных оснований. Но Чи не призналась бы в этом ни за что на свете.
Вместе с могучим хвостом его тело кентавра имело в длину четыре с половиной метра и весило больше тонны. Широченная грудь, длинная шея, четырехпалые руки, раздвоенные копыта. Голова его напоминала крокодилью: широкие ноздри, устрашающий оскал зубов Внешний слуховой аппарат представлял собой костяной гребень, который бежал вдоль спины от макушки до кончика хвоста. Череп был достаточно вместительным для мозга приличных размеров; взгляд больших карих глаз из-под мощных надбровных дуг выражал тоску. Горло и брюхо Эдзела защищали костяные пластины, а все остальное тело покрывала чешуя, темно-зеленая у гребня и постепенно переходящая в золотистую книзу.
Эдзел был авторитетом в области планетологии или считался таковым до тех пор, пока не оставил академию ради низменных выгод в торговой компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65