На взгляд Райднура, это была суровая жизнь.
Но так было раньше. Он обнаружил, что его представления постепенно меняются. Миллионы различных звуков, запахов, ощущений дикой природы представляли собой значительный контраст по сравнению с городскими квартирами, набитыми электроникой.
(Как выяснилось, виды человеческих развлечений на Фригольде ограничены. Музыка, игра в мяч, шахматы и чтение казались человеку, которому судьбой было предназначено жить в самом сердце Империи, пустым времяпровождением. Правда, местные жители знали, как пользоваться наркотиками и гипнозом, но то же самое знали и терране. Официальное мнение недооценило безмерную изобретательность в других областях развлечений. Но ведь нельзя же делать все, что вздумается, верно? Вот и Райднур не мог вести себя как мальчишка. Ему так не хватало Лиссы. И детей, и табака, и друзей, и высоких зданий, и мягкого дневного света Сола, и знакомых созвездий, появлявшихся с наступлением темноты, и простых человеческих радостей — и еще многого-многого.)
Но аборигены не могли вести исключительно кочевой образ жизни, поскольку владели громоздкой техникой и не имели возможности таскать ее за собой. Поэтому кое-где они возводили для нее капитальные хранилища, а вокруг — несколько строений поменьше, где время от времени жили.
Но людям тоже нужен кров. Райднур понял это однажды, когда он и Эвагайл попали в бурю.
Как-то раз они отклонились от маршрута: Эвагайл хотела показать Райднуру центральные районы. Они шли уже час или два, когда Эвагайл заметила вспышки на небе и встревожилась. Облака на севере окрасились розовым, раздались удары грома, засверкала молния. Ветер стал холодным и усилился, лес застонал.
— Нам надо поторопиться, — медленно сказала Эвагайл. — Приближается гроза.
— Ну и что? — Он уже привык, что регулярно промокает до нитки.
— Я хочу сказать, что под такой ливень нам еще попадать не приходилось.
Райднур сглотнул и ускорил шаг. Он знал, каким наэлектризованным может стать воздух. Чтобы возвести прочные стены и крышу, соплеменникам Карлсарма приходилось долго и усердно трудиться. Два человека враз этого сделать не могут. А потому ищут подходящее убежище или забираются в дупла деревьев или еще куда-нибудь. Но дом, конечно, предпочтительнее.
Ветер крепчал. Воздух, более плотный, чем на Терре, никогда не достигал ураганной скорости, но он безжалостно пронизывал насквозь, как почти твердая масса. Под скачущими клочьями черных облаков носились сорванные листья и сучья. Темнота сгущалась, местность освещали только вспышки молний. Раскаты грома пронзали, разрывали и крушили череп Райднура. Он всегда считал себя довольно выносливым, но тут вдруг почувствовал себя усталым и начал пошатываться. Любой человек на его месте быстро обессилел бы под напором ужасного ветра. А Эвагайл, кажется, даже не запыхалась. «Как это ей удается?» — удивлялся Райднур до тех пор, пока не потерял в жестокой схватке со стихией все силы.
На землю упали первые капли дождя. Они были огромными и ощутимо колотили по телу, точно камни. Путешественники захлебывались в бешеных струях. Вскоре с неба посыпались здоровенные градины, которые буквально сдирали кожу до крови. Райднур, обессилев, покачнулся, но не упал: его подхватила Эвагайл, он оперся на ее плечо и… они достигли стоянки на вершине холма.
Стоянка представляла собой кучку низких массивных строений, сложенных из дерева и камня и покрытых дерном, которые было очень трудно разглядеть сверху. Все дома были неосвещенными и пустыми. Эвагайл распахнула дверь — в этой лесной стране замков не существовало, — перетащила Райднура через порог и снова прикрыла дверь.
Он лежал во мраке и жадно хватал ртом воздух. Сознание медленно возвращалось к нему. Словно сквозь световой год он услышал голос Эвагайл:
— Мы прибыли не слишком поздно, правда?
Град все не унимался.
Наконец Райднур пришел в себя и поднялся. Эвагайл зажгла лампы, представлявшие собой микрокультуры в стеклянных баллонах, ярко светившиеся благодаря фосфоресценции, и развела в очаге огонь, подлив в него масла — способ древний, но надежный.
— Нам придется провести здесь ночь, — крикнула она из кухни. — Непогода продержится еще несколько часов, все дороги раскиснут, а пока высохнут, пройдет еще немало времени. Почему бы тебе не принять горячую ванну и не переодеться в сухое? Я скоро приготовлю обед,
Райднур подавил чувство неудовлетворенности. Он не являлся местным жителем и не собирался оставаться в этой стране. А каково им было бы на Терре? Как исследователь он знал, что домам следует быть просторными, многокомнатными, красиво отделанными, обставленными… Однако Эвагайл дала прекрасный совет, Последовав ему, Райднур вернулся в комнату, чувствуя себя заново родившимся.
Из того, что нашлось в кладовой, Эвагайл приготовила превосходные блюда, на стол было подано также крепкое красное вино. Белая скатерть, хрустальные бокалы, подсвечники, все в стиле терранского ренессанса, более изящном, чем нынешний. (Почти. Посуда была деревянной, ножи — обсидиановыми. Стилизованные рисунки на стенах казались какими-то странными, рассматривая их вблизи, можно было заметить арулианское влияние. Не было магнитофона, из которого лилась бы музыка, — вместо этого за стеной глухо ревела буря. И женщина, которая сидела напротив, носила юбку из натуральной шерсти, кожаную курточку с бахромой и была вооружена кинжалом и томагавком.)
Они дружелюбно и оживленно беседовали, и, хотя принадлежали к разным культурам, их разговор был чем-то большим, чем беседа типа «вопрос—ответ». Бутылка часто и непринужденно переходила из рук в руки. Райднур быстро захмелел — сказывались усталость и долгое воздержание от спиртного. «Ну и что?» — подумал он, сообразив, что пьян. Ему стало жарко.
— Я должен извиниться, — сказал он. — До сих пор я считал вас варварами. Но теперь вижу, что ошибался. Вы такая же цивилизация, как и все остальные.
— Тебе понадобилось так много времени, чтобы понять это? — Эвагайл рассмеялась. — Ну что ж, я прощаю тебя. Города этого не поняли до сих пор.
— Это естественно. Вы для них чужие. И будучи, как и вы, изолированными от основных галактических потоков, они не могут себе вообразить, что какая-либо иная цивилизация может быть равна или выше той, которую они считают образцом.
— Вот так сентенция! А ты признаешь, что мы выше их?
Он отрицательно покачал головой:
— Нет, этого я не могу сказать. Я сам горожанин. Многое из того, что вы делаете, шокирует меня. Ваша безжалостность. Ваше нежелание идти на компромиссы.
Эвагайл посерьезнела:
— Города никогда не пытались идти с нами на компромиссы, Джон. Я не знаю, способны ли они на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Но так было раньше. Он обнаружил, что его представления постепенно меняются. Миллионы различных звуков, запахов, ощущений дикой природы представляли собой значительный контраст по сравнению с городскими квартирами, набитыми электроникой.
(Как выяснилось, виды человеческих развлечений на Фригольде ограничены. Музыка, игра в мяч, шахматы и чтение казались человеку, которому судьбой было предназначено жить в самом сердце Империи, пустым времяпровождением. Правда, местные жители знали, как пользоваться наркотиками и гипнозом, но то же самое знали и терране. Официальное мнение недооценило безмерную изобретательность в других областях развлечений. Но ведь нельзя же делать все, что вздумается, верно? Вот и Райднур не мог вести себя как мальчишка. Ему так не хватало Лиссы. И детей, и табака, и друзей, и высоких зданий, и мягкого дневного света Сола, и знакомых созвездий, появлявшихся с наступлением темноты, и простых человеческих радостей — и еще многого-многого.)
Но аборигены не могли вести исключительно кочевой образ жизни, поскольку владели громоздкой техникой и не имели возможности таскать ее за собой. Поэтому кое-где они возводили для нее капитальные хранилища, а вокруг — несколько строений поменьше, где время от времени жили.
Но людям тоже нужен кров. Райднур понял это однажды, когда он и Эвагайл попали в бурю.
Как-то раз они отклонились от маршрута: Эвагайл хотела показать Райднуру центральные районы. Они шли уже час или два, когда Эвагайл заметила вспышки на небе и встревожилась. Облака на севере окрасились розовым, раздались удары грома, засверкала молния. Ветер стал холодным и усилился, лес застонал.
— Нам надо поторопиться, — медленно сказала Эвагайл. — Приближается гроза.
— Ну и что? — Он уже привык, что регулярно промокает до нитки.
— Я хочу сказать, что под такой ливень нам еще попадать не приходилось.
Райднур сглотнул и ускорил шаг. Он знал, каким наэлектризованным может стать воздух. Чтобы возвести прочные стены и крышу, соплеменникам Карлсарма приходилось долго и усердно трудиться. Два человека враз этого сделать не могут. А потому ищут подходящее убежище или забираются в дупла деревьев или еще куда-нибудь. Но дом, конечно, предпочтительнее.
Ветер крепчал. Воздух, более плотный, чем на Терре, никогда не достигал ураганной скорости, но он безжалостно пронизывал насквозь, как почти твердая масса. Под скачущими клочьями черных облаков носились сорванные листья и сучья. Темнота сгущалась, местность освещали только вспышки молний. Раскаты грома пронзали, разрывали и крушили череп Райднура. Он всегда считал себя довольно выносливым, но тут вдруг почувствовал себя усталым и начал пошатываться. Любой человек на его месте быстро обессилел бы под напором ужасного ветра. А Эвагайл, кажется, даже не запыхалась. «Как это ей удается?» — удивлялся Райднур до тех пор, пока не потерял в жестокой схватке со стихией все силы.
На землю упали первые капли дождя. Они были огромными и ощутимо колотили по телу, точно камни. Путешественники захлебывались в бешеных струях. Вскоре с неба посыпались здоровенные градины, которые буквально сдирали кожу до крови. Райднур, обессилев, покачнулся, но не упал: его подхватила Эвагайл, он оперся на ее плечо и… они достигли стоянки на вершине холма.
Стоянка представляла собой кучку низких массивных строений, сложенных из дерева и камня и покрытых дерном, которые было очень трудно разглядеть сверху. Все дома были неосвещенными и пустыми. Эвагайл распахнула дверь — в этой лесной стране замков не существовало, — перетащила Райднура через порог и снова прикрыла дверь.
Он лежал во мраке и жадно хватал ртом воздух. Сознание медленно возвращалось к нему. Словно сквозь световой год он услышал голос Эвагайл:
— Мы прибыли не слишком поздно, правда?
Град все не унимался.
Наконец Райднур пришел в себя и поднялся. Эвагайл зажгла лампы, представлявшие собой микрокультуры в стеклянных баллонах, ярко светившиеся благодаря фосфоресценции, и развела в очаге огонь, подлив в него масла — способ древний, но надежный.
— Нам придется провести здесь ночь, — крикнула она из кухни. — Непогода продержится еще несколько часов, все дороги раскиснут, а пока высохнут, пройдет еще немало времени. Почему бы тебе не принять горячую ванну и не переодеться в сухое? Я скоро приготовлю обед,
Райднур подавил чувство неудовлетворенности. Он не являлся местным жителем и не собирался оставаться в этой стране. А каково им было бы на Терре? Как исследователь он знал, что домам следует быть просторными, многокомнатными, красиво отделанными, обставленными… Однако Эвагайл дала прекрасный совет, Последовав ему, Райднур вернулся в комнату, чувствуя себя заново родившимся.
Из того, что нашлось в кладовой, Эвагайл приготовила превосходные блюда, на стол было подано также крепкое красное вино. Белая скатерть, хрустальные бокалы, подсвечники, все в стиле терранского ренессанса, более изящном, чем нынешний. (Почти. Посуда была деревянной, ножи — обсидиановыми. Стилизованные рисунки на стенах казались какими-то странными, рассматривая их вблизи, можно было заметить арулианское влияние. Не было магнитофона, из которого лилась бы музыка, — вместо этого за стеной глухо ревела буря. И женщина, которая сидела напротив, носила юбку из натуральной шерсти, кожаную курточку с бахромой и была вооружена кинжалом и томагавком.)
Они дружелюбно и оживленно беседовали, и, хотя принадлежали к разным культурам, их разговор был чем-то большим, чем беседа типа «вопрос—ответ». Бутылка часто и непринужденно переходила из рук в руки. Райднур быстро захмелел — сказывались усталость и долгое воздержание от спиртного. «Ну и что?» — подумал он, сообразив, что пьян. Ему стало жарко.
— Я должен извиниться, — сказал он. — До сих пор я считал вас варварами. Но теперь вижу, что ошибался. Вы такая же цивилизация, как и все остальные.
— Тебе понадобилось так много времени, чтобы понять это? — Эвагайл рассмеялась. — Ну что ж, я прощаю тебя. Города этого не поняли до сих пор.
— Это естественно. Вы для них чужие. И будучи, как и вы, изолированными от основных галактических потоков, они не могут себе вообразить, что какая-либо иная цивилизация может быть равна или выше той, которую они считают образцом.
— Вот так сентенция! А ты признаешь, что мы выше их?
Он отрицательно покачал головой:
— Нет, этого я не могу сказать. Я сам горожанин. Многое из того, что вы делаете, шокирует меня. Ваша безжалостность. Ваше нежелание идти на компромиссы.
Эвагайл посерьезнела:
— Города никогда не пытались идти с нами на компромиссы, Джон. Я не знаю, способны ли они на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28