Галка с ехидной улыбкой на хитрющей физиономии отдала оружие своим друзьям, Билли и Дуарте. И без комментариев отправилась под арест. Её, ошалевших от таких крутых перемен в своей нелёгкой жизни испанцев и хватающегося за сердце дона Алонсо молча отправили в трюм, на отсидку.
– Джеймс, – капитан негромко окликнул своего штурмана. – Может, хоть ты понимаешь, что происходит на моём корабле?
– Честно говоря, не очень, – признался Эшби. – С таким я сталкиваюсь впервые.
– Ладно, – капитан медленно опустил пудовый кулачище на поручень. – Разберись, что к чему. Пусть девчонка посидит в трюме, ей не помешает. Заодно пленных посторожит. Вечером распорядись, чтобы её ко мне привели. Поговорить надо.
– Перед судом?
– После суда она может замолкнуть навсегда А я бы дорого дал, чтобы узнать, какие мысли у неё в черепушке бродят… Чтоб меня разорвало, Джеймс, не так она проста, как кажется.
Эшби хотел было добавить, что она и так не проста, но молча согласился с капитаном. Странное ощущение чужого,не свойственного этому миру, не покидало его с того момента, когда он впервые увидел эту девушку. Капитан прав, тут нужно разобраться. И желательно без лишнего шума.
9
– Не переживай, Воробушек, мы всё переиграем, – Дуарте тихо, чтобы не услышали лишние уши, сказал, когда настала её очередь лезть в люк.
Воробушком Галку первым прозвал Жером. Так и приклеилось. К тому же она с невероятной для увесистых мужиков скоростью носилась по вантам. Как птичка. Раз – и уже на брам-рее или вообще на грот-марсе. Владик тогда ещё посмеялся: мол, нашлась сестра Джека-Воробья. А девушка состроила рожицу, до того похожую на этого киношного персонажа, что Владик вовсе скис со смеху. Сейчас, правда, ему было не смешно. Он маячил за спинами пиратов, не пытаясь подойти к люку: уже схлопотал за такие попытки пару ощутимых тычков под рёбра. Глаза у него были совершенно полоумные.
– За братцем твоим балованным присмотрим, никто не обидит, – совсем уже тихо пообещал Билли. – Ты только подумай хорошенько, что будешь на суде говорить. Кэп смелых любит.
«Не под соусом, случайно?» – хотела спросить Галка, но удержалась. Судя по всему, капитан «Орфею» и впрямь достался умный. Хоть и сволочь.
– Спасибо вам, братцы, – сказала она вслух.
– Это ещё за что? – весельчак Дуарте сейчас выглядел как не в своей тарелке.
– За то, что вы не дерьмо.
Пожалуй, она единственная в трюме не была подавлена всем случившимся. И ей было плевать на косые взгляды испанцев. Они-то видели в ней врага. Даже жена дона Алонсо, которой она, если хорошенько подумать, попросту спасла жизнь. Когда захлопнулась крышка люка, и мрачную тишину трюма прорезал лишь неизбежный на паруснике скрип рангоута, сеньора вдруг разразилась потоком проклятий, от которых повяли бы уши у любого пирата Галка обрадовалась, что не знает испанского языка, но о содержании этой эмоциональной речи догадалась и без переводчика. Сеньора тоже каким-то образом догадалась, что её не поняли, и перешла на английский язык… Уж на что Галка считала себя невоспитанной и грубой, но знатная испанка оставила её далеко позади себя.
– Мария! – остановил её дон Алонсо. – Не забывайся! Сеньорита только что спасла жизнь и честь наших детей, и её могут за это повесить.
– Молю Господа и святого Яго, чтобы это случилось как можно скорее! – гневно воскликнула сеньора. – Я буду счастлива узнать, если этой грязной английской еретичке перед повешеньем всыпали плетей, как рабыне!
– Как вы добры, – ехидно отозвалась Галка, усаживаясь на какую-то бочку. – Но скажите мне, вы, светоч христианской добродетели, кто ещё на этом корабле вас защитит, если со мной сделают всё вышеперечисленное?.. То-то же.
– Вы говорите как весьма образованная девушка, – кажется, дону Алонсо было немного стыдно за свою жену. – Могу ли я узнать, какая превратность судьбы привела вас на пиратский корабль? Неужели вы…
– Нет, это не то, о чём подумала, но пока ещё не сказала ваша супруга, – Галка засмеялась. Откровенничать с испанцами её не тянуло, потому она собралась закончить этот разговор как можно скорее. Сеньора Мария гневно зыркнула на неё, но, повинуясь молчаливому приказу мужа, удержала-таки язык за зубами. – Не обо всём можно говорить с каждым встречным, согласитесь. Могу только сказать, что я не англичанка, и что меньше всего на свете думала оказаться именно здесь. Но раз уж оказалась, то стараюсь по мере сил остаться человеком.
– Это дорогое удовольствие в наше жестокое время, сеньорита.
Галка подумала: «И в наше тоже». Эта мысль так и осталась при ней.
– Ну, знаете, сеньор, лучше умереть человеком, чем жить скотиной, – сказала она. – А вы готовы платить такую же цену?
– У меня семья, сеньорита. Я должен думать прежде всего о них… – вздохнул испанец.
– Тогда мой вам совет: не зажимайте денежку. Я почему-то уверена, что сорок тысяч у вас где-то прикопаны и ещё на безбедную жизнь останется. Сейчас это лучшее, что вы можете сделать для своей семьи.
– А вы… Вы ведь получите долю из этих денег? – теперь в голосе дона Алонсо прозвучало возмущение.
– Если меня не повесят, – рассмеялась девушка. И… запела. По-русски.
Призрачно всё в этом мире бушующем.
Есть только миг – за него и держись!
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется жизнь.
При звуках незнакомой речи у многих испанцев глаза полезли на лоб. Они не знали, о чём эта песня, но… Не зря, наверное, в двадцатом веке уверяли, что музыка – универсальный язык. Люди, отродясь не слышавшие русского языка, не разумом – сердцем понимали её смысл…
Вечный покой сердце вряд ли обрадует,
Вечный покой – для седых пирамид.
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг, ослепительный миг.
Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия,
Но не всегда по дороге мне с ним.
Чем дорожу, чем рискую на свете я?
Мигом одним, только мигом одним!
10
– Что… что она делает? – капитан решил, будто ослышался.
– Поёт, – хмыкнул Старый Жак. – По-русски. Ни хрена не понять. Уже три часа заливается, и ни разу не повторилась. Испанцы воют, умоляют избавить их от этой пытки. А по мне так недурно голосит, я бы ещё послушал.
– Успеешь наслушаться, – буркнул Причард. – Что парни говорят?
– Говорят, она была в своём праве, и ты не можешь её ни казнить, ни выгнать с корабля в первом же порту.
– Так… – Капитан, и без того хмурый, как грозовая туча, совсем помрачнел. Положительно, девчонка выиграла этот первый поединок с ним. Нужно было, во-первых, сохранить своё лицо перед командой, во-вторых, показать, что его слово на борту «Орфея» значит очень многое, а в-третьих, придётся каким-то образом договариваться с девчонкой. Да, именно договариваться, как бы дико это ни звучало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Джеймс, – капитан негромко окликнул своего штурмана. – Может, хоть ты понимаешь, что происходит на моём корабле?
– Честно говоря, не очень, – признался Эшби. – С таким я сталкиваюсь впервые.
– Ладно, – капитан медленно опустил пудовый кулачище на поручень. – Разберись, что к чему. Пусть девчонка посидит в трюме, ей не помешает. Заодно пленных посторожит. Вечером распорядись, чтобы её ко мне привели. Поговорить надо.
– Перед судом?
– После суда она может замолкнуть навсегда А я бы дорого дал, чтобы узнать, какие мысли у неё в черепушке бродят… Чтоб меня разорвало, Джеймс, не так она проста, как кажется.
Эшби хотел было добавить, что она и так не проста, но молча согласился с капитаном. Странное ощущение чужого,не свойственного этому миру, не покидало его с того момента, когда он впервые увидел эту девушку. Капитан прав, тут нужно разобраться. И желательно без лишнего шума.
9
– Не переживай, Воробушек, мы всё переиграем, – Дуарте тихо, чтобы не услышали лишние уши, сказал, когда настала её очередь лезть в люк.
Воробушком Галку первым прозвал Жером. Так и приклеилось. К тому же она с невероятной для увесистых мужиков скоростью носилась по вантам. Как птичка. Раз – и уже на брам-рее или вообще на грот-марсе. Владик тогда ещё посмеялся: мол, нашлась сестра Джека-Воробья. А девушка состроила рожицу, до того похожую на этого киношного персонажа, что Владик вовсе скис со смеху. Сейчас, правда, ему было не смешно. Он маячил за спинами пиратов, не пытаясь подойти к люку: уже схлопотал за такие попытки пару ощутимых тычков под рёбра. Глаза у него были совершенно полоумные.
– За братцем твоим балованным присмотрим, никто не обидит, – совсем уже тихо пообещал Билли. – Ты только подумай хорошенько, что будешь на суде говорить. Кэп смелых любит.
«Не под соусом, случайно?» – хотела спросить Галка, но удержалась. Судя по всему, капитан «Орфею» и впрямь достался умный. Хоть и сволочь.
– Спасибо вам, братцы, – сказала она вслух.
– Это ещё за что? – весельчак Дуарте сейчас выглядел как не в своей тарелке.
– За то, что вы не дерьмо.
Пожалуй, она единственная в трюме не была подавлена всем случившимся. И ей было плевать на косые взгляды испанцев. Они-то видели в ней врага. Даже жена дона Алонсо, которой она, если хорошенько подумать, попросту спасла жизнь. Когда захлопнулась крышка люка, и мрачную тишину трюма прорезал лишь неизбежный на паруснике скрип рангоута, сеньора вдруг разразилась потоком проклятий, от которых повяли бы уши у любого пирата Галка обрадовалась, что не знает испанского языка, но о содержании этой эмоциональной речи догадалась и без переводчика. Сеньора тоже каким-то образом догадалась, что её не поняли, и перешла на английский язык… Уж на что Галка считала себя невоспитанной и грубой, но знатная испанка оставила её далеко позади себя.
– Мария! – остановил её дон Алонсо. – Не забывайся! Сеньорита только что спасла жизнь и честь наших детей, и её могут за это повесить.
– Молю Господа и святого Яго, чтобы это случилось как можно скорее! – гневно воскликнула сеньора. – Я буду счастлива узнать, если этой грязной английской еретичке перед повешеньем всыпали плетей, как рабыне!
– Как вы добры, – ехидно отозвалась Галка, усаживаясь на какую-то бочку. – Но скажите мне, вы, светоч христианской добродетели, кто ещё на этом корабле вас защитит, если со мной сделают всё вышеперечисленное?.. То-то же.
– Вы говорите как весьма образованная девушка, – кажется, дону Алонсо было немного стыдно за свою жену. – Могу ли я узнать, какая превратность судьбы привела вас на пиратский корабль? Неужели вы…
– Нет, это не то, о чём подумала, но пока ещё не сказала ваша супруга, – Галка засмеялась. Откровенничать с испанцами её не тянуло, потому она собралась закончить этот разговор как можно скорее. Сеньора Мария гневно зыркнула на неё, но, повинуясь молчаливому приказу мужа, удержала-таки язык за зубами. – Не обо всём можно говорить с каждым встречным, согласитесь. Могу только сказать, что я не англичанка, и что меньше всего на свете думала оказаться именно здесь. Но раз уж оказалась, то стараюсь по мере сил остаться человеком.
– Это дорогое удовольствие в наше жестокое время, сеньорита.
Галка подумала: «И в наше тоже». Эта мысль так и осталась при ней.
– Ну, знаете, сеньор, лучше умереть человеком, чем жить скотиной, – сказала она. – А вы готовы платить такую же цену?
– У меня семья, сеньорита. Я должен думать прежде всего о них… – вздохнул испанец.
– Тогда мой вам совет: не зажимайте денежку. Я почему-то уверена, что сорок тысяч у вас где-то прикопаны и ещё на безбедную жизнь останется. Сейчас это лучшее, что вы можете сделать для своей семьи.
– А вы… Вы ведь получите долю из этих денег? – теперь в голосе дона Алонсо прозвучало возмущение.
– Если меня не повесят, – рассмеялась девушка. И… запела. По-русски.
Призрачно всё в этом мире бушующем.
Есть только миг – за него и держись!
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется жизнь.
При звуках незнакомой речи у многих испанцев глаза полезли на лоб. Они не знали, о чём эта песня, но… Не зря, наверное, в двадцатом веке уверяли, что музыка – универсальный язык. Люди, отродясь не слышавшие русского языка, не разумом – сердцем понимали её смысл…
Вечный покой сердце вряд ли обрадует,
Вечный покой – для седых пирамид.
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг, ослепительный миг.
Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия,
Но не всегда по дороге мне с ним.
Чем дорожу, чем рискую на свете я?
Мигом одним, только мигом одним!
10
– Что… что она делает? – капитан решил, будто ослышался.
– Поёт, – хмыкнул Старый Жак. – По-русски. Ни хрена не понять. Уже три часа заливается, и ни разу не повторилась. Испанцы воют, умоляют избавить их от этой пытки. А по мне так недурно голосит, я бы ещё послушал.
– Успеешь наслушаться, – буркнул Причард. – Что парни говорят?
– Говорят, она была в своём праве, и ты не можешь её ни казнить, ни выгнать с корабля в первом же порту.
– Так… – Капитан, и без того хмурый, как грозовая туча, совсем помрачнел. Положительно, девчонка выиграла этот первый поединок с ним. Нужно было, во-первых, сохранить своё лицо перед командой, во-вторых, показать, что его слово на борту «Орфея» значит очень многое, а в-третьих, придётся каким-то образом договариваться с девчонкой. Да, именно договариваться, как бы дико это ни звучало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83