Договорились?..
Коля посмотрел на звезду. Та сияла, бросая далекой планете и незнакомым маленьким существам свой призрачный нереальный свет.
- Хорошо.
- Ты будешь помнить об этом?
- Буду.
- Ты обещаешь?
- Да.
Неделю назад Катя устроилась на работу в "Coffee Time". Хозяином кафе был вежливый толстый араб. Он никогда не грубил Кате и никогда не пытался к ней приставать. Платил - столько, сколько и везде. Кате нравилось.
В ее обязанности здесь входило приготавливать кофе в большом кафимейкере и холодный напиток из сухих порошков. А еще - кексы. (Тесто хозяин привозил уже готовое, в больших ведрах, и Кате оставалось только, разлив тесто по формочкам, заложить в печь.) Сэндвичи из хлеба и из бубликов хозяин готовил сам.
Публика Кате тоже нравилась. Клиенты вежливо ей улыбались и обсуждали с ней погоду - вчерашнюю, позавчерашнюю и сегодняшнюю. Некоторые рассказывали свою жизнь. Жизни у клиентов тоже были всякие - интересные и не очень. Но погода оставалась здесь главной темой. Катя уже знала, что причиной этому являются канадские цены на образование: выходит так, что погода - тот единственный предмет, о котором местные аборигены в состоянии компетентно высказываться.
...Однажды, холодным утром, когда выдался сильный снегопад - такой сильный, что Катя еле добралась до места работы, в кафе зашел низенький толстый мужчина. Мужчина этот смотрелся до такой степени неприметно, что Катя никогда бы не смогла сказать, видела ли она его раньше. Он был одет в серый, явно дорогой костюм и держал в руках черный кейс.
Клиентов в кафе не было. Катя сидела одна. Она сварила кофе, налила маленький стаканчик себе и тихо потягивала его, глядя на падающий за окном снег. В печке готовились кексы. Пахло горячим тестом и свежим кофе.
Толстенький человечек подошел к стойке. Катя поднялась с места и пошла навстречу ему. В кресле осталась лежать книжка Пелевина.
- Что у нас сегодня на завтрак? - Улыбнулся толстяк своими аккуратными белыми зубами, построенными, словно солдаты, в два правильных ряда. Какой-нибудь special?
Но Катя уже поняла по его костюму, что никакой special толстяку не нужен. Ему нужен повод заговорить. Она улыбнулась в ответ.
- Нет, к сожалению. - Сказала Катя. - Но есть комплексные обеды. Вот, например - яичница с жареной картошкой, поджаренные гренки с джемом и кофе. Или...
Толстяк слушал чрезвычайно заинтересованно: так, словно бы Катя пересказывала ему сейчас сюжет увлекательнейшего боевика. Он не перебивал и не задавал никаких вопросов. Наконец, Катя закончила перечисление обедом из жареной рыбы с картофелем стручками, супа и все того же кофе.
- Простите, а вы замужем? - Спросил толстяк так, словно бы это и был вопрос, который единственно следовало задать после всего услышанного от буфетчицы. Потом он достал бумажный платок и протер глаза, которые, вдруг, начали слезиться.
Катя слегка удивилась нахальству маленького толстенького человечка и, улыбнулась вежливо.
- Нет, - сказала она, но у меня есть жених.
- Это не важно, - толстячок уверенно покачал головой и спрятал грязную салфетку в карман. - Я очень богатый. Очень богатый. У меня есть куча денег.
Катя не выдержала и засмеялась.
- Что тут смешного? - Толстячок обиделся. - Я вас покупаю, а вы смеетесь...
- Что... что вы делаете?.. - Катя застыла удивления. Не послышалась ли ей последняя фраза странного и смешного толстячка?
- Нет, - толстячок покачал своей маленькой головой еще увереннее. - Вам не послышалось. Я вас действительно покупаю. Сколько вы хотите денег? - Он достал огромный бумажник - по виду такой же толстый и такой же разбухший от содержимого, как и его хозяин. - Назовите сумму. Сколько?..
Дмитрий Степанович вышел на улицу. Он брел неспеша, опустив голову, и внимательно, исподлобья, вглядываясь в прохожих. В его пустых глазах не было ничего. Взгляд задерживался то на одном встречном, то на другом. В кармане у Дмитрия Степановича была спрятана финка. Он шел убивать. Он выбирал жертву.
Пришел вечер, спустилась ночь, и Дмитрий Степанович понял, что не уснет сегодня, если ночь эта не станет для кого-то из них последней. Он поворочался в постели, сказал что-то невнятное сонной супруге, оделся, положив в карман финку, и вышел на улицу. Все. Сегодня это случится. Сегодня ночью.
Дмитрий Степанович выбирал взглядом одного, всматривался, потом отпускал. Он не знал, на ком остановится. Не знал, кого выбрать.
Вот, четверо панкообразных молодых людей, хорошо поддатых, прошли мимо, не замечая Дмитрия Степановича. Вот прошел drag queen (так называют в Торонто одевающихся в женское шматье педерастов - без них не обходится ни один торонтский гей-парад; drag женские тряпки, queen - королева.) Прошли две лесбиянки в мужском тряпье и с мужскими мордами - прошли нежно держась за руки. Дмитрия Степановича обдало плотным запахом марихуаны: это проследовала целая толпа в жутковатых нарядах, в какие одевается обычно торонтский молодняк: висячие штанишки из магазина "Три толстяка", при этом разодранные, кольцо в ухе, в носу, а когда и в губе, педерастическая прическа, лоховская майка, нагло выглядывающая из-под рубашки и спущенная до колен. Один из этих веселых молодых козляток отделился от стаи, завернул в телефонную будку и расстегнувшись, помочился. После наскоро застегнулся и побежал догонять товарищей.
К Дмитрию Степановичу подошел ободранный и вонючий негр с большими, печальными, как у голодной собаки, глазами. Он поинтересовался, нет ли у того лишнего доллара на чашку кофе. Оглядев кофемана, Дмитрий Степанович порекомендовал ему идти на фабрику. Негр выругался (из всей его тирады Дмитрий Степанович разобрал только "белые свиньи"), после чего удалился.
Даунтаун жил бурной ночной жизнью. И отбросы канадского общества со всех дальних концов стекались сюда, желая принять в этом участие. Но только, вот, не понять было - где само общество, а где его отбросы.
..Кто-то из них должен подохнуть сегодня. Кто-то один. Должен обязательно. Кто? Дмитрий Степанович оглядывался. Кому здесь всадить нож? Чьи кишки выбросить на тротуар? Кто сегодня подохнет?..
Дмитрий Степанович свернул на одну из маленьких улочек, ведущих к Черч стрит - сердцу гомосексуального Торонто. И сразу же на глаза ему попалась афишка, наклеенная поверху другой, уговаривающей не нападать на Ирак: разоблачающийся мужичок зазывал посетить мужское стриптиз-шоу.
Дмитрий Степанович пересек "Церковную улицу" и прошел мимо педерастического кафе "Оскар Уайльд". Здесь остановился: он увидел на улице человека, которого узнал. Узнал сразу же. Это был Майкл. Тот самый.
Майкл вышел из голубого кафе в обнимку с другим геем. Они остановились и принялись целоваться прямо на улице. Дмитрия Степановича перевернуло от отвращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Коля посмотрел на звезду. Та сияла, бросая далекой планете и незнакомым маленьким существам свой призрачный нереальный свет.
- Хорошо.
- Ты будешь помнить об этом?
- Буду.
- Ты обещаешь?
- Да.
Неделю назад Катя устроилась на работу в "Coffee Time". Хозяином кафе был вежливый толстый араб. Он никогда не грубил Кате и никогда не пытался к ней приставать. Платил - столько, сколько и везде. Кате нравилось.
В ее обязанности здесь входило приготавливать кофе в большом кафимейкере и холодный напиток из сухих порошков. А еще - кексы. (Тесто хозяин привозил уже готовое, в больших ведрах, и Кате оставалось только, разлив тесто по формочкам, заложить в печь.) Сэндвичи из хлеба и из бубликов хозяин готовил сам.
Публика Кате тоже нравилась. Клиенты вежливо ей улыбались и обсуждали с ней погоду - вчерашнюю, позавчерашнюю и сегодняшнюю. Некоторые рассказывали свою жизнь. Жизни у клиентов тоже были всякие - интересные и не очень. Но погода оставалась здесь главной темой. Катя уже знала, что причиной этому являются канадские цены на образование: выходит так, что погода - тот единственный предмет, о котором местные аборигены в состоянии компетентно высказываться.
...Однажды, холодным утром, когда выдался сильный снегопад - такой сильный, что Катя еле добралась до места работы, в кафе зашел низенький толстый мужчина. Мужчина этот смотрелся до такой степени неприметно, что Катя никогда бы не смогла сказать, видела ли она его раньше. Он был одет в серый, явно дорогой костюм и держал в руках черный кейс.
Клиентов в кафе не было. Катя сидела одна. Она сварила кофе, налила маленький стаканчик себе и тихо потягивала его, глядя на падающий за окном снег. В печке готовились кексы. Пахло горячим тестом и свежим кофе.
Толстенький человечек подошел к стойке. Катя поднялась с места и пошла навстречу ему. В кресле осталась лежать книжка Пелевина.
- Что у нас сегодня на завтрак? - Улыбнулся толстяк своими аккуратными белыми зубами, построенными, словно солдаты, в два правильных ряда. Какой-нибудь special?
Но Катя уже поняла по его костюму, что никакой special толстяку не нужен. Ему нужен повод заговорить. Она улыбнулась в ответ.
- Нет, к сожалению. - Сказала Катя. - Но есть комплексные обеды. Вот, например - яичница с жареной картошкой, поджаренные гренки с джемом и кофе. Или...
Толстяк слушал чрезвычайно заинтересованно: так, словно бы Катя пересказывала ему сейчас сюжет увлекательнейшего боевика. Он не перебивал и не задавал никаких вопросов. Наконец, Катя закончила перечисление обедом из жареной рыбы с картофелем стручками, супа и все того же кофе.
- Простите, а вы замужем? - Спросил толстяк так, словно бы это и был вопрос, который единственно следовало задать после всего услышанного от буфетчицы. Потом он достал бумажный платок и протер глаза, которые, вдруг, начали слезиться.
Катя слегка удивилась нахальству маленького толстенького человечка и, улыбнулась вежливо.
- Нет, - сказала она, но у меня есть жених.
- Это не важно, - толстячок уверенно покачал головой и спрятал грязную салфетку в карман. - Я очень богатый. Очень богатый. У меня есть куча денег.
Катя не выдержала и засмеялась.
- Что тут смешного? - Толстячок обиделся. - Я вас покупаю, а вы смеетесь...
- Что... что вы делаете?.. - Катя застыла удивления. Не послышалась ли ей последняя фраза странного и смешного толстячка?
- Нет, - толстячок покачал своей маленькой головой еще увереннее. - Вам не послышалось. Я вас действительно покупаю. Сколько вы хотите денег? - Он достал огромный бумажник - по виду такой же толстый и такой же разбухший от содержимого, как и его хозяин. - Назовите сумму. Сколько?..
Дмитрий Степанович вышел на улицу. Он брел неспеша, опустив голову, и внимательно, исподлобья, вглядываясь в прохожих. В его пустых глазах не было ничего. Взгляд задерживался то на одном встречном, то на другом. В кармане у Дмитрия Степановича была спрятана финка. Он шел убивать. Он выбирал жертву.
Пришел вечер, спустилась ночь, и Дмитрий Степанович понял, что не уснет сегодня, если ночь эта не станет для кого-то из них последней. Он поворочался в постели, сказал что-то невнятное сонной супруге, оделся, положив в карман финку, и вышел на улицу. Все. Сегодня это случится. Сегодня ночью.
Дмитрий Степанович выбирал взглядом одного, всматривался, потом отпускал. Он не знал, на ком остановится. Не знал, кого выбрать.
Вот, четверо панкообразных молодых людей, хорошо поддатых, прошли мимо, не замечая Дмитрия Степановича. Вот прошел drag queen (так называют в Торонто одевающихся в женское шматье педерастов - без них не обходится ни один торонтский гей-парад; drag женские тряпки, queen - королева.) Прошли две лесбиянки в мужском тряпье и с мужскими мордами - прошли нежно держась за руки. Дмитрия Степановича обдало плотным запахом марихуаны: это проследовала целая толпа в жутковатых нарядах, в какие одевается обычно торонтский молодняк: висячие штанишки из магазина "Три толстяка", при этом разодранные, кольцо в ухе, в носу, а когда и в губе, педерастическая прическа, лоховская майка, нагло выглядывающая из-под рубашки и спущенная до колен. Один из этих веселых молодых козляток отделился от стаи, завернул в телефонную будку и расстегнувшись, помочился. После наскоро застегнулся и побежал догонять товарищей.
К Дмитрию Степановичу подошел ободранный и вонючий негр с большими, печальными, как у голодной собаки, глазами. Он поинтересовался, нет ли у того лишнего доллара на чашку кофе. Оглядев кофемана, Дмитрий Степанович порекомендовал ему идти на фабрику. Негр выругался (из всей его тирады Дмитрий Степанович разобрал только "белые свиньи"), после чего удалился.
Даунтаун жил бурной ночной жизнью. И отбросы канадского общества со всех дальних концов стекались сюда, желая принять в этом участие. Но только, вот, не понять было - где само общество, а где его отбросы.
..Кто-то из них должен подохнуть сегодня. Кто-то один. Должен обязательно. Кто? Дмитрий Степанович оглядывался. Кому здесь всадить нож? Чьи кишки выбросить на тротуар? Кто сегодня подохнет?..
Дмитрий Степанович свернул на одну из маленьких улочек, ведущих к Черч стрит - сердцу гомосексуального Торонто. И сразу же на глаза ему попалась афишка, наклеенная поверху другой, уговаривающей не нападать на Ирак: разоблачающийся мужичок зазывал посетить мужское стриптиз-шоу.
Дмитрий Степанович пересек "Церковную улицу" и прошел мимо педерастического кафе "Оскар Уайльд". Здесь остановился: он увидел на улице человека, которого узнал. Узнал сразу же. Это был Майкл. Тот самый.
Майкл вышел из голубого кафе в обнимку с другим геем. Они остановились и принялись целоваться прямо на улице. Дмитрия Степановича перевернуло от отвращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19