.. ядерного взрыва. - Компактного, - успокоил меня, - радиус прямого действия ядерного ранца где-то километров пять-шесть, не считая, правда, последствий. - Хватит на всех, - на это сказал я. - Ты забыл о радиации и прочих прелестях атома. - Какая разница, - усмехнулся Старков. - Вдруг наши заклятые друзья испугаются и трахнут изо всех своих шахт. - А наши в ответ, - предположил я, - тоже с перепуга. Атомный, понимаешь, пиздец. - Третья мировая не за горами, брат, - покачал головой полковник и посмотрел на часы, словно знал вселенский искомый час Ч. Беспокойный бой стартового колокола привлекает внимание к дорожкам ипподромного поля. Малорослые жокеи выезжают на легоньких дрожках, лошадки бьют копытами, волнение среди публики усиливается. Представляю, какая бы началась давка и паника, если бы сейчас сообщить по радио не номера жилистых кобыл, а пренеприятнейшую весть о том, что к столице приближается ученый-атомщик с определенной целью: взорвать ядерный ранец к чертовой матери. И взорвать ни где-нибудь, но в сердце, понимаешь, России - в Кремле. Или рядом. Что не имеет принципиального значения, как для нас, так и для всего мирового, повторю, сообщества. Естественно, возникают несколько вопросов. Первый - что такое ядерный ранец? Те, кому положено утверждать, что его не существует в природе, именно так и утверждает. Те, кто знает, что подобные разработки портативного атомного оружия велись в великом СССР, дали обет молчания. Словом, не трудно догадаться: "карманная ядерная бомба" для личных нужд граждан имеется. Вопрос второй - почему ученый пошел на Москву не с рюкзачком, где бы валялись консервы, "докторская" колбаса и такая же диссертация, а с ранцем, где находится свинцовая капсула с ураном-235 и взрывателем? По первому впечатлению, объяснил Старков, атомщик решил выразить таким нестандартным образом протест против власти, не способной содержать науку и людей в ней. Хотя, конечно, надо подробно разбираться в причинах, да сейчас главное: найти и остановить безумца. На его поиски подняты все службы от Камчатки до Калининграда. Ситуация взрывоопасна по нескольким причинам. Прощальное письмо обнаружил младший брат ученого по имени Вадим, когда вернулся из командировки; письмо примерно следующего содержания: так жить нельзя и так жить не хочу. Будь все проклято. Власть получит напоследок то, что заслужила. Всем будет праздничный ужин. И детский рисунок, где изображена взрывающаяся бомбочка: бум! Разумеется, можно было бы и не обращать на этот бред внимания, да вот в чем дело: Вадим Германович Нестеровой, младший брат идущего на Москву ученого с ядерным ранцем, подумав сутки, обратился в соответствующие органы. И выяснилось, что Виктор Германович Нестеровой, этот самый ученый-атомщик, частенько делился с братом своей заветной мечтой взорвать ядерный ранец на Красной площади. Младший брат не верил, считая, что Виктор находится в маниакально-депрессивном состоянии по причине общего облучения гамма-частицами и ухода молоденькой жены - ухода к столичному академику Фридману. И поэтому не придавал значения словам, равно как и записке. Однако, будучи человеком обстоятельным, Вадим Германович решил проверить наличие секретного боевого снаряжения на закрытом складе Федерального ядерного центра, где оба брата занимались исследовательской работой. И что же? Один комплект ранца с ядерным запалом пропал. Как удалось атомщику пронести его через систему контроля и защиты - никому неизвестно, да и не так сейчас важно. Главное, упущено время: фора у Нестерового двое-трое суток. За это время он уже мог расплавить кремлевскую брусчатку - и расплавить не раз. И по каким-то неведомым причинам этого не сделал. То ли не добрался до первопрестольной, то ли пережидает охоту на него, им же спровоцированную, то ли имеется еще некая причина? С точки зрения здравого смысла ядерщик действовал, как даун в бане, не понимающий назначения мыла, мочалки и шайки. Человек, который действительно мечтает совершить нечто сверхъестественное, как в данном случае, не будет об этом уведомлять общественность письмецом. Следовательно, мы имеем угрозу, позу, игру на публику, истерику, желание привлечь внимание к своей персоне. Внимание кого? Не молодой ли женушки, ушедшей к академику Фридману Исааку Израильевичу. - Какая поза, какая игра на публику? - не понял Старков. - Алекс, он психопат, лечился у невропатолога, жена бросила: затрахал ревностью. Передал фотографию. - Такого место в Кащенко. Облучил, опять же свой конец и решил заделать всем нам..., - и мой товарищ употребил народное словцо в рифму, частенько используемое нами в кризисных ситуациях. Любители азартных игрищ на свежем воздухе зашумели - начался первый забег: лошадки, выбивая гравий из-под копыт, махнули наперегонки. Я посмотрел на фото: нейтральное лицо НТРовского труженика, бывшего комсомольца и общественного активиста. Никаких особых примет, разве что залысина, весьма заметная для тридцатитрехлетнего возраста. Глаза чуть раскосые и грустные, напряженная улыбочка, узкие губы - признак капризности и мнительности. Нельзя утверждать, что перед нами явный психопатный малый, скорее стандартный м.н.с. советской-совковой системы, когда-то получающий за добросовестное протирание штанов свои кровные сто десять рубликов. - А сколько ему сейчас? - вернул фотографию. - Прибавь пять, - ответил полковник и загорланил: - Давай, Фея! Давай, тяни, любовь моя! Смешно: имеется прямая угроза всей планете, а сотрудник службы безопасности горланит кобыле Фее, чтобы она веселее перебирала своими тростниковыми ногами. Впрочем, я понимаю товарища: карательная Система находится в боевой готовности и теперь есть возможность заняться более тонкой работой: заправить на охоту menhanter. - А почему бы и нет, - сказал Старков. - Поработай на Родину и ты, сукин сын, и безвозмездно. - Безвозмездно? - Мы тебе скажем спасибо. - Спасибо за доверие, - вздохнул я. - А почему такое доверие? Мой боевой товарищ ответил иносказательно, мол, поскольку мои оперативно-розыскные методы не отвечают никаким инструкциям, а чаще всего злостно нарушаются, то возникло мнение, что в данном случае, когда действует психически неуравновешенный... - Стоп! - возмутился. - Ты хочешь сказать, что я тоже психически неуравновешенный? - Я этого не говорил. - Но подумал. - Иди к черту! - занервничал полковник. - Или ищи психа. - Тогда давай всю информацию. - Дам, - отрезал Старков. - А пока не мешай болеть за Фею! Что-то она совсем не фру-фру, сволочь пятнистая! Посмеявшись, я принялся рассуждать о новом деле. Прибойный гвалт трибун не мешал. По утверждению всех служб безопасности, ничего подобного не могло произойти в Федеральном ядерном центре. Правда, последний год выдался тяжелый:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21