- А знаете, я, кажется, его узнал - вот по этому шраму на левой щеке. Тогда он действительно был курсантом. Даже припоминаю, что у него были какие-то родственники в городе Астара, на границе с Ираном. Он как-то для них отвез какую-то марксистскую литературу, по-моему, несколько популярных брошюр.
Помолчав, как бы продолжая вдумываться в прошлое, Микоян добавил:
- Я тогда обратил на него внимание, потому что он, хотя и назвался русским, но, как многие из местных бакинцев, довольно сносно говорил по-азербайджанс ки и понимал по-армянски.
- А он не мог быть мусаватистом? - спросил я.
Микоян отрицательно покачал головой и с еле приметной усмешкой заверил:
- Исключено! Русским к ярым азербайджанским националистам-мусаватистам дороги не было.
- Вам приходилось с ним о чем-либо разговаривать?
- Не припоминаю... - Микоян развел руками.
После этих слов я понял, что, по-видимому, о Беленьком больше не услышу ничего, и, решив приступить к самому главному, не без некоторой робости спросил:
- Вы разрешите все как есть записать в вашем присутствии?
- Конечно! - Микоян ответил коротко и ясно.
Я извлек чистый лист бумаги и принялся излагать содержание нашей беседы. Потом Микоян быстро все перечел без всяких замечаний, взял со стола ручку и четким почерком написал под текстом: "Записано с моих слов верно".
Ниже поставил дату и расписался, не забыв указать свое должностное положение и воинское звание.
Когда я уходил, Анастас Иванович опять поднялся из-за стола и, подойдя ко мне, крепко пожал мою руку. Наша встреча, таким образом, прошла вполне достойно и уважительно. И, удаляясь от правительственного здания, я пересек площадь, теперь уже оказавшуюся от меня справа, разыскал там Царь-пушку и Царь-колокол, которых прежде ни разу не видел, и в одиночестве возле них постоял, не зная, удастся ли вновь увидеть их. Площадь была совершенно безлюдна.
...В Главной военной прокуратуре, на втором этаже, меня перехватил адъютант Главного военного прокурора. Он сообщил, что тот уже с полчаса меня разыскивал.
Главный военный прокурор, тогда им был генерал-лейтенант Вавилов Афанасий Петрович, человек новый и крайне осторожный в своих решениях, стоял у окна, глядя на вереницу пробегавших по улице Кирова автомобилей, спросил:
- Куда вы запропастились? Я посылал за вами адъютанта уже два раза, но он ничего путного так и не выяснил.
- Был в Кремле! - сразу ответил я.
Вавилов удивленно переспросил:
- Вы говорите, были в Кремле? По какому делу? Вроде я вас туда не посылал.
- Допросил Анастаса Ивановича Микояна!
Лицо Вавилова выразило недоумение и страх. Он тревожно взглянул на меня, его лицо побелело, а затем, еле выговаривая слова, все еще недоверчиво он произнес:
- Вы не шутите?
В подтверждение своих слов я вынул из портфеля лист с записями показаний Микояна.
Вавилов осторожно его принял и прочитал. Его взгляд остановился на заключительной фразе: "Записано с моих слов верно".
- Кто вас к Микояну послал? - только и спросил он.
- Генерал Красников!
После этого Вавилов приглушенным голосом произнес:
- Можете идти! - И я удалился, а он так и не выяснил истинной причины моих розысков.
Я, конечно, все доложил генералу Красникову, он моим визитом в Кремль остался доволен.
Все последующие попытки найти свидетелей, протоколы допросов которых фигурировали в деле Беленького, оказались тщетными. Вполне возможно, что таких "свидетелей" в природе вообще не существовало.
В результате всего этого в Главной военной прокуратуре был подготовлен подписанный Генеральным прокурором СССР протест в Верховный суд Советского Союза и незаконное решение Особого совещания при НКВД в отношении осужденного Беленького было отменено - он посмертно реабилитирован. И это был один из первых случаев подобного решения. Думаю, что тогда в этом сыграли не последнюю роль и показания А.И. Микояна.
Самозванцы
Следственная практика знает и такие уголовные дела, которые возникают из ничего, как говорится, совершенно на ровном месте. Именно о таком деле, не имеющем аналога в нашей следственной работе, я и хочу рассказать.
Все началось летом 1952 года с простенькой жалобы от колхозника из Молдавии с легко запоминающейся фамилией Ефременко. Он в качестве вольнонаемного воинской части УВС-1 свыше года проработал на дорожном строительстве. Однако при увольнении ему почему-то недодали сравнительно небольшую сумму облигаций в размере 200 рублей.
Обиженный Ефременко несколько раз обращался с письменными заявлениями на имя начальника УВС-1 инженер-полковника Павленко Николая Максимовича, но безрезультатно.
Свои жалобы Ефременко направил в несколько известных ему организаций как местного, республиканского, так и союзного значения, впрочем так ничего и не добившись. Последняя жалоба была адресована в Верховный Совет СССР, откуда и поступила для проверки в Главную военную прокуратуру. Ведь шла речь о незавершенных взаимоотношениях воинской части и бывшего ее вольнонаемного.
В те годы в отделе писем работал полковник юстиции Клосс, которому, нужно признать, в жизни крупно повезло. Он попал как раз в ту сферу служебной деятельности, которая привлекала его больше всего. Создавалось даже впечатление, что обширная почта, ложившаяся ему на стол, доставляла ему истинное удовлетворение. К ней он постоянно относился с предельным вниманием, вникая в любую мелочь, и отличался примерной исполнительностью и умением избегать всякой волокиты.
Внешне неказистый, хлипкого телосложения и малого роста, с курчавой бороденкой, он целыми днями сидел за столом в дальнем углу своего кабинета, полностью отдаваясь работе с письмами и жалобами. Его трудолюбию мог позавидовать любой из нас.
Для выяснения местонахождения воинской части УВС-1 (расшифрованной им как Управление военного строительства № 1) Клосс сделал запрос в Министерство обороны СССР, которое, кстати, находилось недалеко от нас. Однако ответ на запрос Клосс получил неутешительный: в штате Министерства обороны никакое УВС-1 не значилось.
Тогда Клосс направил свой очередной запрос уже в Главное управление кадров министерства об инженер-полковнике Павленко. В полученном им ответе говорилось, что в списке офицерского состава министерства инженер-полковник Павленко Николай Максимович не значится.
Вот так, совершенно неожиданно для Клосса, все сложилось.
Тогда Клосс обратился с аналогичными запросами в Министерство внутренних дел СССР, в органы государственной безопасности. Можно было предположить, что УВС-1 находится в их ведомстве. И вновь неудача: ни инженер-полковник Павленко Н.М., ни УВС-1 там тоже обнаружены не были.
Клосс доложил руководству, что считает необходимым направить к Ефременко кого-то из оперативно-следственных работников из Главной военной прокуратуры, чтобы все досконально выяснить на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51