–… вот и пришлось тебя парализовать, на всякий случай.
– Да ладно. Чего уж там. Нормально. Бывает, – отвечал я на это, – Вы кажется хотели знать какой сегодня год? Потерялись во времени? А это капсулы для перемещения во времени и пространстве?
Они переглянулись. Если не ошибаюсь, то они телепатически обменялись мыслью: «Какой шустрый экземпляр!» Во всяком случае это так выглядело.
– Не то, чтобы потерялись, но у нас здесь не работают часы, – отвечал козлобородый,
разглядывая потолок своей капсулы.
– Скажи, пожалуйста, какая сейчас дата, – прямо спросил Анатолий.
– Десятое июня две тысячи шестого года.
– Это по какой системе? – снова спросил козлобородый, – Кирилл Владимирович, вы у нас специалист. Переведите.
Кирилл Владимирович подумал, рассматривая небо и поглаживая свою бороду, и ответил:
– Мы переуглубились на две сотни лет точно.
На небе снова побежали тяжёлые и сырые тучки. Вот так вот благодаря унификации нравов и правил приличия, без лишних расшаркиваний, просто шарахнув молнией в нужного человека, был налажен диалог. Но в нём возникла пауза. Мне были интересно. Пришельцы то же не знали, что дальше делать. Интересующую информацию они получили. Но не ответили ни на один мой вопрос.
– Скажите, а зачем вам нужна эта линия электропередачи? – спросил я в лоб.
– Это времяпровод, – ответил Анатолий, – А мы ремонтная бригада. Где-то он прорвался и у нас утечка времени.
– Анатолий? – возник козлобородый.
– А смысл? Всё равно ему ни кто не поверит.
– Ладно.
Действительно. Вот я расскажу об этом своём приключении. И кто мне поверит?
– Для тебя мы из будущего, – снова обратился ко мне Анатолий, – Времяпровод служит для перемещения во времени и для перемещения времени. Ведь времени часто не хватает для важных дел. В то время как у кого-то его много и он не знает, куда его деть. Есть целые эпохи потерянного времени.
Любопытно.
– Хочешь с нами полететь? – спросил Анатолий.
Он задал сокровенный вопрос, который безумно соблазнял.
– Посмотришь на будущее, как мы там живём. Тебе понравится.
– А вы там не вымрете от бацилл, которые я с собой притащу? – вопрос совсем не соответствовал моменту, но это была первая пришедшая в голову мысль.
– Да нет. Тебя там подлечим. Будешь здоровым.
Что там в их будущем? И что я там буду делать? Только съезжу посмотрю, как турист? Редкий шанс перенестись во времени. Только зачем? И вернусь ли я обратно?
– Ладно. Как хочешь. Пока. Приятно было познакомиться, – Анатолий забрался обратно в свою капсулу.
– Быть может ещё увидимся, – сказал на прощание Кирилл Владимирович и отсалютовал левой рукой.
Козлобородый профессор ограничился кивком.
Двери в шарах закрылись и оба шара полетели на восток по линии электропередачи. Подальше от человеческого жилья.
То, чего нет
Этой ночью прожектора тоже рассекали тёмное, ночное небо лучами. Это красиво и загадочно. И мне нравится засыпать глядя на эти лучи. Эти лучи ищут в бездонном чёрном небе объект, который от них всё время ускользает. Иногда случается, что они зацепят его. Высветят хвост с оперением, или нос, или скользнут по стёклам окон его гондолы. И тогда все прожектора, которые заняты поиском, впиваются в этот объект, хватают его в перекрестие своих лучей, целиком его освещая. И тогда наблюдатели с земли видят громадный дирижабль жёсткой конструкции, плывущий в ночном небе над городом. Но не долго. Он исчезает из перекрестия лучей. Вот он был. И вот его нет. Он уходит. И снова прожектора прочёсывают ночное небо в его поисках. Ни кто не может сказать, как он ускользает. Но очень многих это интересует. Ведь не может же быть это массовой, повторяющейся из ночи в ночь, галлюцинацией. Многие тысячи людей видели этот материальный объект. Но вот радары его не видят. Радиолучи проходят сквозь него беспрепятственно.
Никто не знает, что там, а я знаю. И каждый раз испытываю сладкое чувство тайны. И тайна в том, что этого дирижабля нет. Он плод моего воображения, моего желания чтобы он был. И он есть. При помощи небольшой коробочки. Коробочки которая претворяет мысленный образ в образ почти материальный. Но который всё же нематериален. Образ объекта доступный чувствам человека, но сам объект не существует. Это, если хотите, генератор ощущений для органов чувств живого существа. Небольшая серебристая коробочка. Серая. Невзрачная. Только так и может выглядеть устройство, которое делает то, чего нет.
Коробка эта не с Земли. Хотя я и нашёл её на этой планете. Впрочем, только на этой планете я и могу чего-то найти, так как на других пока ещё ни разу не был. Да и вряд ли буду. В отличие от бывшего владельца этой вот коробочки. Но начнём по порядку.
Место это слыло у аборигенов гиблым. И даже вполне цивилизованный и напрочь образованный человек, пропитанный скептицизмом и материализмом, чувствовал себя здесь неуютно. Громадные деревья, по большей части ели, топкая почва, множество паутины. Мало солнца. Нет птиц. Из грибов только поганки. Деревья не возносятся более в высь, а давят на оказавшегося под их кронами путника. Мох не пружинит под ногами, а проваливается и засасывает вниз, делая каждый шаг утомительным и тяжёлым. Сверху сыпется гнус, стремящийся подло забраться под одежду и впиться. Но самое главное – это гнетущее чувство, которое наваливается на вас тут. Тоска, безысходность, подавленность. В голову начинают приходить мысли о смысле существования и прочая, тому подобная, ерунда. В то время когда надо радоваться тому, что идёшь по лесу.
Собственно, занесла меня в те края грибная охота. Охота побродить подальше от города с его шизофренической квадратностью. Охота заготовить на зиму груздей, подосиновиков, подберёзовиков, нажарить вечером сыроежек и лисичек. Прочесав опушку леса, я решил углубиться в него. Меня питала надежда напасть в его глубинах на грибное эльдорадо, в которое ни разу не ступала нога человека. И тем самым быстро решить проблему наполнения своих корзинок. Этакий грибной конкистадор. Мысль про то, что в таком случае можно столкнуться нос к носу с диким зверем, как-то в голову не приходила. Она придёт потом. Когда устану, замотаюсь и поверну назад. А пока полон сил готов голыми руками порвать пасть не то, что волку или медведю – слону завязать хобот узлом и засунуть его ему туда, где ни когда не светит солнце. Если он, слон конечно, неосторожно попадётся мне на пути в этом лесу. Впрочем животные здесь гораздо лучше тех зверьков, которые водятся в городах. А пока здесь и сейчас, светило золотое солнце, лето закатывалось, а в пока ещё зелёных кронах наверху шумел ветер.
Двигая ногами в глубь леса, я дошёл до вала, который протянулся через лес. Невысокая складка местности протянувшаяся под деревьями влево и вправо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Да ладно. Чего уж там. Нормально. Бывает, – отвечал я на это, – Вы кажется хотели знать какой сегодня год? Потерялись во времени? А это капсулы для перемещения во времени и пространстве?
Они переглянулись. Если не ошибаюсь, то они телепатически обменялись мыслью: «Какой шустрый экземпляр!» Во всяком случае это так выглядело.
– Не то, чтобы потерялись, но у нас здесь не работают часы, – отвечал козлобородый,
разглядывая потолок своей капсулы.
– Скажи, пожалуйста, какая сейчас дата, – прямо спросил Анатолий.
– Десятое июня две тысячи шестого года.
– Это по какой системе? – снова спросил козлобородый, – Кирилл Владимирович, вы у нас специалист. Переведите.
Кирилл Владимирович подумал, рассматривая небо и поглаживая свою бороду, и ответил:
– Мы переуглубились на две сотни лет точно.
На небе снова побежали тяжёлые и сырые тучки. Вот так вот благодаря унификации нравов и правил приличия, без лишних расшаркиваний, просто шарахнув молнией в нужного человека, был налажен диалог. Но в нём возникла пауза. Мне были интересно. Пришельцы то же не знали, что дальше делать. Интересующую информацию они получили. Но не ответили ни на один мой вопрос.
– Скажите, а зачем вам нужна эта линия электропередачи? – спросил я в лоб.
– Это времяпровод, – ответил Анатолий, – А мы ремонтная бригада. Где-то он прорвался и у нас утечка времени.
– Анатолий? – возник козлобородый.
– А смысл? Всё равно ему ни кто не поверит.
– Ладно.
Действительно. Вот я расскажу об этом своём приключении. И кто мне поверит?
– Для тебя мы из будущего, – снова обратился ко мне Анатолий, – Времяпровод служит для перемещения во времени и для перемещения времени. Ведь времени часто не хватает для важных дел. В то время как у кого-то его много и он не знает, куда его деть. Есть целые эпохи потерянного времени.
Любопытно.
– Хочешь с нами полететь? – спросил Анатолий.
Он задал сокровенный вопрос, который безумно соблазнял.
– Посмотришь на будущее, как мы там живём. Тебе понравится.
– А вы там не вымрете от бацилл, которые я с собой притащу? – вопрос совсем не соответствовал моменту, но это была первая пришедшая в голову мысль.
– Да нет. Тебя там подлечим. Будешь здоровым.
Что там в их будущем? И что я там буду делать? Только съезжу посмотрю, как турист? Редкий шанс перенестись во времени. Только зачем? И вернусь ли я обратно?
– Ладно. Как хочешь. Пока. Приятно было познакомиться, – Анатолий забрался обратно в свою капсулу.
– Быть может ещё увидимся, – сказал на прощание Кирилл Владимирович и отсалютовал левой рукой.
Козлобородый профессор ограничился кивком.
Двери в шарах закрылись и оба шара полетели на восток по линии электропередачи. Подальше от человеческого жилья.
То, чего нет
Этой ночью прожектора тоже рассекали тёмное, ночное небо лучами. Это красиво и загадочно. И мне нравится засыпать глядя на эти лучи. Эти лучи ищут в бездонном чёрном небе объект, который от них всё время ускользает. Иногда случается, что они зацепят его. Высветят хвост с оперением, или нос, или скользнут по стёклам окон его гондолы. И тогда все прожектора, которые заняты поиском, впиваются в этот объект, хватают его в перекрестие своих лучей, целиком его освещая. И тогда наблюдатели с земли видят громадный дирижабль жёсткой конструкции, плывущий в ночном небе над городом. Но не долго. Он исчезает из перекрестия лучей. Вот он был. И вот его нет. Он уходит. И снова прожектора прочёсывают ночное небо в его поисках. Ни кто не может сказать, как он ускользает. Но очень многих это интересует. Ведь не может же быть это массовой, повторяющейся из ночи в ночь, галлюцинацией. Многие тысячи людей видели этот материальный объект. Но вот радары его не видят. Радиолучи проходят сквозь него беспрепятственно.
Никто не знает, что там, а я знаю. И каждый раз испытываю сладкое чувство тайны. И тайна в том, что этого дирижабля нет. Он плод моего воображения, моего желания чтобы он был. И он есть. При помощи небольшой коробочки. Коробочки которая претворяет мысленный образ в образ почти материальный. Но который всё же нематериален. Образ объекта доступный чувствам человека, но сам объект не существует. Это, если хотите, генератор ощущений для органов чувств живого существа. Небольшая серебристая коробочка. Серая. Невзрачная. Только так и может выглядеть устройство, которое делает то, чего нет.
Коробка эта не с Земли. Хотя я и нашёл её на этой планете. Впрочем, только на этой планете я и могу чего-то найти, так как на других пока ещё ни разу не был. Да и вряд ли буду. В отличие от бывшего владельца этой вот коробочки. Но начнём по порядку.
Место это слыло у аборигенов гиблым. И даже вполне цивилизованный и напрочь образованный человек, пропитанный скептицизмом и материализмом, чувствовал себя здесь неуютно. Громадные деревья, по большей части ели, топкая почва, множество паутины. Мало солнца. Нет птиц. Из грибов только поганки. Деревья не возносятся более в высь, а давят на оказавшегося под их кронами путника. Мох не пружинит под ногами, а проваливается и засасывает вниз, делая каждый шаг утомительным и тяжёлым. Сверху сыпется гнус, стремящийся подло забраться под одежду и впиться. Но самое главное – это гнетущее чувство, которое наваливается на вас тут. Тоска, безысходность, подавленность. В голову начинают приходить мысли о смысле существования и прочая, тому подобная, ерунда. В то время когда надо радоваться тому, что идёшь по лесу.
Собственно, занесла меня в те края грибная охота. Охота побродить подальше от города с его шизофренической квадратностью. Охота заготовить на зиму груздей, подосиновиков, подберёзовиков, нажарить вечером сыроежек и лисичек. Прочесав опушку леса, я решил углубиться в него. Меня питала надежда напасть в его глубинах на грибное эльдорадо, в которое ни разу не ступала нога человека. И тем самым быстро решить проблему наполнения своих корзинок. Этакий грибной конкистадор. Мысль про то, что в таком случае можно столкнуться нос к носу с диким зверем, как-то в голову не приходила. Она придёт потом. Когда устану, замотаюсь и поверну назад. А пока полон сил готов голыми руками порвать пасть не то, что волку или медведю – слону завязать хобот узлом и засунуть его ему туда, где ни когда не светит солнце. Если он, слон конечно, неосторожно попадётся мне на пути в этом лесу. Впрочем животные здесь гораздо лучше тех зверьков, которые водятся в городах. А пока здесь и сейчас, светило золотое солнце, лето закатывалось, а в пока ещё зелёных кронах наверху шумел ветер.
Двигая ногами в глубь леса, я дошёл до вала, который протянулся через лес. Невысокая складка местности протянувшаяся под деревьями влево и вправо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42