ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Все пойдет на восстановление страны. Все, – крикнул он, грозно выпрямившись, чтобы с жадностью схватить торопливо поданный ему фонарь.
И тут наступило то, чего я более всего боялся. Рассказывая в который уж раз изумленному ксендзу весь этот решающий эпизод, я вынужден был признать, что лишь провидение спасло нас от бешенства рывшегося в никчемных бумагах, обалдевшего от неожиданности, главаря.
– Несомненно, дитя мое, божественное провидение, – с готовностью подхватывал ксендз и велел мне снова – вероятно, предполагая возможность вмешательства неба в Теткину жизнь, – со всеми подробностями повторить ему весь ход «этих поразительных событий».
– А что тут, собственно, поразительного, сверхъестественного? – не выдерживал я, и тогда священник принимался разъяснять мне суть обета пресвятой девы, которая «всем вершившим девять причастий по пятницам обещала смерть с миром в душе».
– А ты же сам признаешь, что у помещицы не было мира в душе. Ей еще нужно было время, чтоб исповедаться богу в грехах своих. В особых случаях этого достаточно, – размышлял ксендз. – А вообще-то – необходима исповедь. Но она, я помню, еще девушкой честно отправляла свои пятницы. Значит, ясно, ей полагалось еще несколько часов на молитву.
– Да я же слышал, как она молилась у Флориана, – возразил я. Мне не нравилась эта его версия спокойной смерти примиренной, хотя для острастки других, достойной осуждения грешницы.
– Молилась, молилась, но это был лишь первый зов божий. Предчувствие смерти, – нервничал ксендз. – А потом, ты же сам говоришь, она вскипела гневом. Может, даже смерти желала тому грабителю.
Против этого трудно было возразить. Когда ошалевший от волнения главарь подскочил к бачевской барыне и стал хриплым шепотом требовать, чтобы она «немедленно показала место, где спрятано это проклятое золото», Тетка мгновенно занесла руку, и только способность к быстрой ориентации спасла стоявшего перед ней мужчину от звонкой пощечины.
Главарь отскочил и, возясь с застегнутым карманом куртки, минуту раздумывал вслух, не послать ли к дьяволу одним выстрелом эту сумасшедшую воровку и колдунью. Даже тут не позабыл он о своей роли конспиратора-борца за возрождение отчизны. Разразившись градом проклятий по адресу «алчных богатеев», он оперся о балюстраду моста и, пиная ларь сапогом, надолго замолк.
Решительность, с которой Тетка, ни минуты не раздумывая, чуть было не отвесила ему оплеуху, видимо, убедила его, что наши, а вернее, мое утверждение, что никакого клада не существует в природе, увы, должно быть, соответствует истине.
– Но зачем тогда вы везли эту мерзость в город? – неуверенно спросил он.
– Понимаете, – я принялся было объяснять ему и вдруг услышал за спиной истерический смех Тетки.
Ксендз, терпеливо выслушавший мой лихорадочный рассказ о событиях последних двух дней, никак не соглашался, что то было хихиканье сумасшедшей.
– У нас, мой милый, нет никаких оснований считать ее больной… – говорил он. – Я сам не раз задумывался над этим и уверен, что, благодарение богу, не ошибся: у нее был жестокий, твердый нрав, – последняя из Бачевских унаследовала его от предков. И я говорил об этом вслух, – голос его набрал силу, – ломая ее железную волю по велению божьему.
Впрочем, слова ксендза не поколебали моего убеждения, что, уж во всяком случае, та, последняя сцена свидетельствовала о ненормальности Тетки. Надрываясь от переходящего в кашель хохота, Тетка кричала, что ей хорошо известно, зачем они подстерегали тут бумаги Молодого Помещика. Жалкие прислужники, холуи коммунизма, они, конечно же, не могли допустить и мысли, что реформа осуществилась без их никому не нужной милости.
Поведением своим она полностью оправдывала мнение почтенного ксендза об этих, не признающих божьей узды Бачевских. Подойдя вплотную к неподвижно стоявшему под градом оскорблений главарю банды, она снова подняла руку, крича, что таких, как они, чужаков тут скоро будут косами выкашивать.
Не успел я подбежать, как главарь опять схватил ее за руку и, видимо, задетый этим вымыслом, подвергающим сомнению его патриотизм, спросил, указывая на валявшийся у их ног открытый сундук:
– По-вашему, мы за этим охотились?…
– Да, – твердо ответила Тетка.
– Прошу вас, сударыня, возьмите это себе. – Главарь учтиво поклонился. А так как бачевская помещица непонимающе уставилась на него, крикнул со злостью:
– Ну, быстро, не будем же мы тут стоять у твоего драгоценного ларя, ты…
Я как завороженный смотрел на Тетку, а она, еще не веря в благосклонность этого человека, наклонилась и с трудом оперла ларь о балюстраду моста.
– Спасибо, – тихо сказала она. – Я напрасно вас подозревала. Вы истинные поляки.
– Нет, ну полная идиотка, – возмутился главарь, – а кто же, по-твоему, истинный поляк? Ты что, и вправду думаешь, – прибавил он, помолчав, – что кому-то нужны эти ваши вонючие бумаги? Землю хотели нам подарить. Теперь, когда уж не владеют ею. А где вы раньше были? – Он ударил кулаком по ларю. – Почему раньше не дарили?
– Оставьте ее, пожалуйста, – крикнул я, видя, как ошеломлена Тетка; словно впервые в жизни поверив, что и ее могут ударить, она боязливо заслонила голову руками. – Оставьте ее, пожалуйста, – повторил я, подбегая к этой, так непохожей на знакомую мне бачевскую барыню, согбенной, старой женщине… И тут я увидел, что ларь, который Тетка выпустила из рук, накренился через перила моста…
– Только то и сказала? – выспрашивал ксендз Станиславский. – Я всегда утверждал, что они, Бачевские, виду не подадут, даже если горе великое. Только всего и сказала, что, мол, зачем этот крик?…
– Вот именно. И все. Отняла руки от головы и шепнула: «Зачем этот крик по пустякам?» – подтвердил я, вспоминая побелевшие губы бачевской барыни, когда она медленно отвела взгляд от падающих в реку, высветленную первой зарей, видимо, сырых еще, очень уж быстро они падали, бумаг.
– Воистину было откровение святой Марии Магдалине, – обрадовался священник. – Эта история – тому доказательство. Даже такие упрямые характеры, если они в молодости по пятницам причащались, удостаиваются милости – им дается время для примирения с всевышним. А ей этого времени много надо было…
Я сочувственно закивал головой. Если ксендз Станиславский был прав, то небесам пришлось приложить немало стараний, чтобы сломить упорство этой женщины, с посеревшим лицом сидевшей рядом со мной. Возвращались мы шагом, покачиваясь в бричке, кренившейся на один бок. Лошади лениво отгоняли первых утренних, разбуженных осенним солнцем, мух. Миновав парковую аллею, мы въехали в ворота Охотничьего Домика.
– Ты сразу отца к себе заберешь? – спросила Тетка, глядя на сидевшего на крыльце старика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28