Вдруг на его глазах постройка станции вспыхнула, раздались заполошные крики. Кто-то попытался выпрыгнуть из горящего помещения, но какой-то ненормальный стукнул бедолагу по башке трубой и снова втолкнул внутрь. Дверь домика была подперта... "копейкой". В горящем помещении метались силуеты нескольких человек.
Случайный свидетель, схватив огнетушитель, поспешил на выручку. Заметив спасателя, ненормальный дядька бросил трубу, запрыгнул в свои жигули и дал газу. Дверь, до этого удерживаемая автомобилем, открылась и на улицу выпали мужчина, ударенный трубой и две женщины.
Общими усилиями, песком и пеной они погасили пожар как раз к приезду милиции. И тут выяснились интересные подробности. Оказалось, что пожар был сделан преднамеренно. Злоумышленник, некий Максимкин, хотел поджарить в огне работницу ГЗС и её гостей. Мужик с трубой был ревнивым мужем "королевы бензоколонки" Татьяны Медяшкиной. Приехав к ней, ревнивец устроил разборку. Находившиеся в операторской мать и зять Татьяны вступились за нее. Тогда взбешенный муж подогнал автомобиль к двери, подпер её задним бампером, потом разбил окно операторской и вылил в помещение несколько литров бензина. Спичка - и огонь заполыхал. Оказавшиеся в западне и в огне заметались. Зять Медяшкиной хотел было выпрыгнуть в окно, но получил удар трубой по лбу. Жертвы были на грани гибели, когда к заправке подъехала автомашина и водитель, схватив огнетушитель, поспешил на помощь. "Отелло" мигом сел в жигули и укатил. Его потом ловили.
На суде Максимкин объяснил, что никого убивать не хотел, просто надо было попугать жену. Но в итоге - 8 лет в ИТК усиленного режима.
От подполковника Г. Савельевой
Макароны в желудке
Милицейскую академию я заканчивала заочно, совмещая учебу и оперативную работу. Как мне это удалось, до сих не понятно. В то время у нас в отделе был начальник, который считал, что если есть одно высшее образование у сотрудника, то второе ему совершенно ни к чему. В обход этого начальника, я все-таки добилась разрешения на учебу, и до сих пор я горжусь и счастлива, что я добилась своего, что у меня есть специальное образование. До сих пор вспоминаю с ужасом все мои мучения. Дело в том, что начальник мой был не только глупый, но ещё и зловредный. В учебный отпуск не отпускал, и когда начиналась сессия, мне приходилось совмещать засады, задержания и... лекции, зачеты, семинары, рефераты. Но, несмотря на мои мучения, учиться было интересно, и мне очень нравилось совмещать роль "крутого" опера и невинной студентки. И все было бы хорошо, пока очередь не дошла до судебной медицины.
В связи с тем, что я всюду опаздывала, на вскрытие в морг я тоже опоздала. Суровый полковник, патологоанатом, меня с позором выставил, и на вскрытие не допустил. Так как зачет все равно нужно было сдавать, моя знакомая бабушка (квартира её неподалеку от больницы), оставила меня у себя ночевать, а утром, ругаясь, за руку, как ребенка, отвела меня в этот злосчастный морг. Естественно, на зачет я попала уже с другой группой, где все были мне не знакомы. Сначала суровый преподаватель читал лекцию, которую я даже и не слушала, а "прокручивала" комбинации, что наврать на работе глупому начальнику. И в тот момент, когда в моей голове сложилась классная комбинация, все встали и отправились на вскрытие. В тот период я уже много лет работала в милиции, удивить меня уже чем-то было сложно. Повидала я всего, и трупы тоже. В обморок не падала. Будучи очень брезгливым человеком, патологически чистоплотным, я совершенно спокойно во время обысков рылась в мусорных ведрах, грязных чужих вещах, а после работы старалась сразу забыть все неприятные ощущения, ходила на выставки, посещала музеи. Но сразу после работы (и это профессиональное) мы обычно всей командой принимали по стакану, да и не по одному, иначе не выдержать. Но в морге получилось все не так легкомысленно, как я предполагала.
Вначале я встала позади всех, а так как я училась в академии в группе уголовного розыска, женщин в группе не было вообще. Ходила я всегда в гражданской одежде, но в этот раз пришла в форменной, чтобы суровый полковник-патологоанатом меня не выгнал. Капитанская форма мне была к лицу, я вообще люблю то время, когда я была капитаном. Вроде уже и солидный человек, капитан все-таки, а с другой стороны, ещё не майор, и спрос с тебя не тот. В общем, это был прекрасный период. Так вот, стою я позади всех, и с тоской жду, когда эта "мутота" закончится. И вдруг слышу голос преподавателя: "Пропустить капитана вперед". В форменной одежде я одна, все мужчины в "гражданке", и эти гады мгновенно расступаются и оказываюсь я у самых ног трупа. Труп пожилой женщины. А так как я наделена от природы богатым воображением, то помимо воли представляю эту женщину молодой и красивой, полной жизни и любви, матерью, представляю, как она рожает, занимается любовью, готовит на кухне, работает, в неё влюбляются, и все это проносится в моей голове за считанные секунды. А патологоанатом в это время демонстрирует немецкий нож, в свое время вывезенный полковником из фашистской Германии. Потом начинает показывать класс. Он действительно классный профессионал, и я это вижу, но чувствую, что я сейчас умру. Не просто упаду в обморок, а именно умру. Чтобы не умереть, я собираю волю в кулак, и... наблюдаю. А он режет, режет ловко, умело, профессионально, и мне становится понятно, что делает это он только для меня одной, чтобы поразить своим умением. Внезапно я понимаю, что он точно так же резал бы и меня, если бы я лежала вместо этой женщины. Но я продолжаю наблюдать. И делаю это до тех пор, пока все не заканчивается. Уже трое мужчин вышли - им стало плохо, все остальные выскочили мгновенно, как только процесс закончился, а я все разглядывала. Я разглядела макароны в желудке (женщина перед смертью плотно пообедала), разглядела женские органы, которые острейшим довоенным немецким ножом были на моих глазах превращены в тонко нашинкованное мясо. Потом мне сказали, что я держалась мужественно, просто была чересчур бледна. А я помню только, что, когда я вышла на воздух, группа товарищей предложила мне пойти попить пива, в ответ я отрицательно молча мотнула головой и побрела по улице в бессознательном состоянии, пока не дошла до какой-то разливочной. Подошла к буфетчице и сказала: "Двести". Буфетчица - молоденькая девочка - переспросила: "Что двести?" "Коньяку"...
Зачет я сдала на пять. Преподаватель, тот самый полковник, без вопросов взял мою зачетку и молча поставил оценку. Я также молча вышла. И Академию закончила благополучно.
А память о той женщине на столе осталась. Кем она была, как её звали?.. Для нас это всего лишь был зачет, один из многих в академии...
От" В. Химича
ГОЛОВА ПРОФЕССОРА ДОУЭЛЯ
Чего только не встретишь в КВД - камере вещественных доказательств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Случайный свидетель, схватив огнетушитель, поспешил на выручку. Заметив спасателя, ненормальный дядька бросил трубу, запрыгнул в свои жигули и дал газу. Дверь, до этого удерживаемая автомобилем, открылась и на улицу выпали мужчина, ударенный трубой и две женщины.
Общими усилиями, песком и пеной они погасили пожар как раз к приезду милиции. И тут выяснились интересные подробности. Оказалось, что пожар был сделан преднамеренно. Злоумышленник, некий Максимкин, хотел поджарить в огне работницу ГЗС и её гостей. Мужик с трубой был ревнивым мужем "королевы бензоколонки" Татьяны Медяшкиной. Приехав к ней, ревнивец устроил разборку. Находившиеся в операторской мать и зять Татьяны вступились за нее. Тогда взбешенный муж подогнал автомобиль к двери, подпер её задним бампером, потом разбил окно операторской и вылил в помещение несколько литров бензина. Спичка - и огонь заполыхал. Оказавшиеся в западне и в огне заметались. Зять Медяшкиной хотел было выпрыгнуть в окно, но получил удар трубой по лбу. Жертвы были на грани гибели, когда к заправке подъехала автомашина и водитель, схватив огнетушитель, поспешил на помощь. "Отелло" мигом сел в жигули и укатил. Его потом ловили.
На суде Максимкин объяснил, что никого убивать не хотел, просто надо было попугать жену. Но в итоге - 8 лет в ИТК усиленного режима.
От подполковника Г. Савельевой
Макароны в желудке
Милицейскую академию я заканчивала заочно, совмещая учебу и оперативную работу. Как мне это удалось, до сих не понятно. В то время у нас в отделе был начальник, который считал, что если есть одно высшее образование у сотрудника, то второе ему совершенно ни к чему. В обход этого начальника, я все-таки добилась разрешения на учебу, и до сих пор я горжусь и счастлива, что я добилась своего, что у меня есть специальное образование. До сих пор вспоминаю с ужасом все мои мучения. Дело в том, что начальник мой был не только глупый, но ещё и зловредный. В учебный отпуск не отпускал, и когда начиналась сессия, мне приходилось совмещать засады, задержания и... лекции, зачеты, семинары, рефераты. Но, несмотря на мои мучения, учиться было интересно, и мне очень нравилось совмещать роль "крутого" опера и невинной студентки. И все было бы хорошо, пока очередь не дошла до судебной медицины.
В связи с тем, что я всюду опаздывала, на вскрытие в морг я тоже опоздала. Суровый полковник, патологоанатом, меня с позором выставил, и на вскрытие не допустил. Так как зачет все равно нужно было сдавать, моя знакомая бабушка (квартира её неподалеку от больницы), оставила меня у себя ночевать, а утром, ругаясь, за руку, как ребенка, отвела меня в этот злосчастный морг. Естественно, на зачет я попала уже с другой группой, где все были мне не знакомы. Сначала суровый преподаватель читал лекцию, которую я даже и не слушала, а "прокручивала" комбинации, что наврать на работе глупому начальнику. И в тот момент, когда в моей голове сложилась классная комбинация, все встали и отправились на вскрытие. В тот период я уже много лет работала в милиции, удивить меня уже чем-то было сложно. Повидала я всего, и трупы тоже. В обморок не падала. Будучи очень брезгливым человеком, патологически чистоплотным, я совершенно спокойно во время обысков рылась в мусорных ведрах, грязных чужих вещах, а после работы старалась сразу забыть все неприятные ощущения, ходила на выставки, посещала музеи. Но сразу после работы (и это профессиональное) мы обычно всей командой принимали по стакану, да и не по одному, иначе не выдержать. Но в морге получилось все не так легкомысленно, как я предполагала.
Вначале я встала позади всех, а так как я училась в академии в группе уголовного розыска, женщин в группе не было вообще. Ходила я всегда в гражданской одежде, но в этот раз пришла в форменной, чтобы суровый полковник-патологоанатом меня не выгнал. Капитанская форма мне была к лицу, я вообще люблю то время, когда я была капитаном. Вроде уже и солидный человек, капитан все-таки, а с другой стороны, ещё не майор, и спрос с тебя не тот. В общем, это был прекрасный период. Так вот, стою я позади всех, и с тоской жду, когда эта "мутота" закончится. И вдруг слышу голос преподавателя: "Пропустить капитана вперед". В форменной одежде я одна, все мужчины в "гражданке", и эти гады мгновенно расступаются и оказываюсь я у самых ног трупа. Труп пожилой женщины. А так как я наделена от природы богатым воображением, то помимо воли представляю эту женщину молодой и красивой, полной жизни и любви, матерью, представляю, как она рожает, занимается любовью, готовит на кухне, работает, в неё влюбляются, и все это проносится в моей голове за считанные секунды. А патологоанатом в это время демонстрирует немецкий нож, в свое время вывезенный полковником из фашистской Германии. Потом начинает показывать класс. Он действительно классный профессионал, и я это вижу, но чувствую, что я сейчас умру. Не просто упаду в обморок, а именно умру. Чтобы не умереть, я собираю волю в кулак, и... наблюдаю. А он режет, режет ловко, умело, профессионально, и мне становится понятно, что делает это он только для меня одной, чтобы поразить своим умением. Внезапно я понимаю, что он точно так же резал бы и меня, если бы я лежала вместо этой женщины. Но я продолжаю наблюдать. И делаю это до тех пор, пока все не заканчивается. Уже трое мужчин вышли - им стало плохо, все остальные выскочили мгновенно, как только процесс закончился, а я все разглядывала. Я разглядела макароны в желудке (женщина перед смертью плотно пообедала), разглядела женские органы, которые острейшим довоенным немецким ножом были на моих глазах превращены в тонко нашинкованное мясо. Потом мне сказали, что я держалась мужественно, просто была чересчур бледна. А я помню только, что, когда я вышла на воздух, группа товарищей предложила мне пойти попить пива, в ответ я отрицательно молча мотнула головой и побрела по улице в бессознательном состоянии, пока не дошла до какой-то разливочной. Подошла к буфетчице и сказала: "Двести". Буфетчица - молоденькая девочка - переспросила: "Что двести?" "Коньяку"...
Зачет я сдала на пять. Преподаватель, тот самый полковник, без вопросов взял мою зачетку и молча поставил оценку. Я также молча вышла. И Академию закончила благополучно.
А память о той женщине на столе осталась. Кем она была, как её звали?.. Для нас это всего лишь был зачет, один из многих в академии...
От" В. Химича
ГОЛОВА ПРОФЕССОРА ДОУЭЛЯ
Чего только не встретишь в КВД - камере вещественных доказательств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42