Говорил о любви, а торгуется, фу. Я пошла, - она попыталась обойти его.
- Сейчас, подожди, подожди. Я найду. Я сбегаю в пещеру, - Липинский с умоляющим видом схватил её за руку и неловко чмокнул в щеку.
Она пожала плечами и присела на ближайший камень.
Липинский бросился в пещеру, растолкал спящего Мареничева и, когда тот сообразил, кто перед ним, прошептал:
- Валера, дай взаймы 500 баксов.
- Ты что, спятил? Зачем? Сюда что, уже завезли акции государственного банка?
- Я потом объясню. Дай. Умоляю.
- Ты что, помешался?
- Да, да помешался. От любви.
- Вот как? Тогда бери ссуду. Именно ссуду. Под 300 процентов годовых. Согласен?
- Но это же грабеж, Валера. Полторы тысячи в год! - ужаснулся Липинский.
- А что ты хотел? Необитаемый остров, между прочим. Нормальный процент для здешней экономики. Удовольствия здесь дороги. Не хочешь, иди, не мешай спать.
- Ладно, давай, грабитель.
Эльза была поражена, когда появившийся Липинский трясущимися руками протянул ей пять сто долларовых купюр. Оказывается, этот чудак воспринял её шутку всерьез, мелькнуло у Эльзы. Но деньги были совсем не шуточные, настоящие. Эльза деловито спрятала их за лифчик, подняла голову и снисходительно улыбнулась.
- Бухгалтер, милый мой бухгалтер, - прощебетала она популярную песенку и, подхватив под руку потерявшего дар речи Липинского, потянула его к лесу.
Они шли недолго. Когда ряды сосен надежно укрыли их от посторонних глаз, Эльза остановилась, расстегнула юбку и постелила её на мягкую хвою. Липинский, сгорая от нетерпения, схватил её за плечи и повалил на спину. Эльза не издавала ни звука.
Когда он оторвался от нее, его охватило острое разочарование. Холодная, бездушная, торопливая... За такие бешеные деньги! Он был обижен, оскорблен до глубины души, перед глазами ещё стояла недавняя сцена: два обнаженных, сплетенных страстью, самозабвенно бьющихся тела.
Эльза торопливо оделась и не оглядываясь направилась в сторону пещеры. Липинский нагнал её на опушке леса. Она равнодушно повернула к нему свое кукольное личико. Как она нравилась ему сейчас, даже не верилось, что это она принадлежала ему всего несколько минут назад.
- Ты почему молчишь? Я чем-нибудь обидел тебя?
- С чего ты взял? - она пожала плечами.
- Куда ты так спешишь? Останься.
- Я хочу искупаться. Бриться надо, всю шею мне исколол своей щетиной.
- Где здесь побреешься, - растерянно пробормотал Липинский.
- А это твои проблемы, - отрезала Эльза.
- Давай поговорим.
- О чем?
- Обо всем. О жизни, о любви.
- Да? Что такое любовь, да ещё с тобой? Просто игра. Забава необитаемых островов. У меня свои игрушки, у тебя - свои.
- Твой холод просто убивает...
- Сначала ты купил меня, а потом толкуешь о любви? Интересно получается... Что же ты надеялся услышать? Как все это красиво и благородно?
- Значит ты все - таки обиделась? - потерянно пробормотал Липинский.
- Вася, если можно, оставь меня одну, я хочу выкупаться.
Липинский побрел к пещере, откуда доносился зычный голос Мареничева:
- Дамы! За рыбой! На берег!
Липинский хотел пройти мимо, он чувствовал себя опустошенным - и морально, и материально.
- А ты почему не на дежурстве? - Мареничев внимательно осмотрел его, потом перевел взгляд на озеро, где у берега плескалась Эльза и все понял. Гарнизон начал разлагаться, хладнокровно отметил он, пора вводить комендантский час. Страна зело богата, порядка только нет, он вздохнул и как можно строже сказал:
- Твое место сейчас на скале, мы так проспим спасателей.
Бригадир спустился к озеру, и увидел одевающуюся Эльзу.
- Привет, Лизок. Принимаешь ванну? - он сел на песок и стянул с ног запыленные ботинки.
- Ты где пропадал? - Эльза поправила юбку и присела рядом.
- Дежурил ночью, вон там, - Бригадир показал на высокую скалу, с плоской, будто срезанной вершиной.
- А это у тебя откуда? - он удивленно показал на пачку баксов, которые сворачивала Эльза, чтобы снова отправить их за лифчик.
- Трудовые сбережения, дядя Вить.
- Слушай, Лизок. Отдай мне. А я тебе верну их, в Москве.
- Не смеши, дядя Вить, зачем тебе валюта на необитаемом острове?
- С деньгами, Лизок, я чувствую себя человеком...
- Не таким заброшенным, да? - она наклонила голову и взглянула на него с боку.
- Вроде того, - поспешно согласился Бригадир.
- Это я понимаю. На, - Она протянула ему смятые банкноты.
Он взял деньги, пересчитал, присвистнул и, сунув их в карман, быстро пошел к пещере.
Мареничев сидел у входа, у едва тлеющего костра.
- Сходишь за дровами? - спросил он.
- Это после дежурства-то? - Бригадир прислонился к прохладной бугристой стене. - Передохну и схожу. А где Зина с этой...Нинико?
- Ушли за рыбой.
- Слушай, братан, плесни коньячку, а? - смиренно попросил Бригадир.
- Не могу.
- Это почему же? - возмутился Бригадир. - Я всю ночь глаз не сомкнул.
- Пьянству - бой! - отрезал Мареничев.
- И это говорит директор ресторана? - Бригадир издевательски покачал головой.
- Комендант необитаемого острова, - поправил Мареничев.
- Не один ли хрен. Ну, тогда продай.
- Таксу я вчера объявлял. Не потянешь. Откуда у тебя деньги?
- Допустим, племяшка в долг дала...
- Так, - Мареничев посмотрел на него внимательнее. - И сколько же?
- Все мои. Полтыщи баксов.
Мареничев заколебался. Он уже догадался, что это те самые деньги, которые он утром дал Липинскому, и подивился рекордно быстрому их обороту. Конечно, он бы и так дал выпить Бригадиру, но решил, что за деньги все-таки будет лучше: это хороший сдерживающий рычаг. Иначе начнут выпрашивать все, а уж Бригадир точно не даст покоя. И хотя Мареничев, как и любой лидер, был против распутства и пьянства, как коммерсант он не мог отказаться от прибыли, это было выше его сил. Он молча взял деньги, повернулся к куче тряпья и извлек из - под неё флакон с коньяком.
- Один? - возмутился Бригадир. - Да ты что совсем того? - он покрутил у виска пальцем.
- Цена рыночная. Не хочешь, не бери.
- Ну, змей... Ну, мироед. Монополист хренов. Мне этот флакон - как слону дробина. Накинь ещё один.
- Ладно, бери, - сжалился Мареничев. - И учти: это последний, больше у меня нет. Через два часа на острове вводится сухой закон и комендантский час.
- Ты что охренел? - удивился Бригадир.
Он деловито рассовал флаконы по карманам и покинул пещеру. Первый флакон он осушил несколькими глотками и швырнул его за камни. Когда на душе захорошело, он двинулся к террасе, забрался на узкий выступ и разлегся в тени скалы. Жизнь снова казалась ему прекрасной. Он поднялся на локте, окинул взглядом пустынную долину, осторожно отвинтил крышку второго флакона и сделал глубокий глоток. Интересно, где Мареничев скрывает этот коньяк, размышлял он, ведь у модельера Быкова был целый кейс таких флаконов, Эльза когда-то рассказывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62