- Заподозрит неладное. Мыслимое ли дело, отыграно столько денег, а благодетелю - ни "до свидания", ни "спасибо".
- Тебе-то что за печаль? - огрызнулся Григорий.
- Не только вас он будет крутить, если я бесследно исчезну. Будет и меня доставать. В Москве. Я эту породу хорошо знаю, - заверил парней Растопчин. - А мне желательно поставить сегодня же точку и больше никогда к сей занимательной истории не возвращаться.
- У тебя есть его телефон?
- Да, он своей рукой изобразил.
- Пойди на балкон, проветрись, - сказал Санек. - Соскучился, небось, по свежему воздуху. И дверь прикрой, как следует. Мне кое с кем посоветоваться надо. Возможно, ты прав, - Санек снял трубку с телефонного аппарата.
Растопчин нашарил в карманах пачку сигарет и зажигалку, прихватил с кровати флягу и отправился на свежий воздух. Вот здесь я валялся, тело краем отпечаталось на снегу, глядел себе под ноги Андрей. Вот щели меж широких бетонных перил, пупырчатый пол, кусок черствого хлеба, не съеденный чайкой. Растопчин не приметил в небе ни одной птицы. Серая туча скрадывала вершины холмов. На безлюдный парк сыпала редкая мелкая крупа. Город затянуло пеленой. Фляга опустела. Андрей высвободил подбородок из-под мохнатого шарфа, закурил. Сегодня в три они постучат к Вячеславу, рассуждал Андрей, и покажут капитану бумагу из нотариальной конторы. Без сомнения, он почует, что дело не чисто. Но: или закроет глаза на внезапный отъезд Растопчина и доложит начальству вот документ, все в порядке... Или заведется - кто все же, мать вашу так, истинные хозяева в гостинице? А уж Растопчин Вячеславу поможет! И Лейле поможет. И себе. В ногах будут валяться, размечтался Андрей. Алкоголь шумел у него в голове. На блюдечке с каемочкой деньги принесут. А также компенсацию за "воздушные ванны" и удар в пах. Растопчин заглянул в номер через окно. Санек сидел под лампой, говорил по телефону, что-то записывал на листе бумаги из той стопочки, которую Растопчин привез в Ялту, собираясь поработать над тезисами к лекциям. Санек положил трубку на аппарат, постучал по стеклу, поманил Андрея заходи, мол. Андрей подчинился.
- Напишешь ему записку, - приказал Санек. - Мы передадим. Бери ручку, я диктую.
Андрей поискал ручку во внутреннем кармане пиджака, в других карманах, виновато улыбнулся.
- Глаза разуй, пьянь, - обругал его Григорий. - Все на столе, перед носом у тебя.
Текст был незамысловат: "Вячеслав! Инцидент исчерпан. Деньги мне возвращены сегодня утром в нотариальной конторе. В три к тебе кое-кто зайдет (по моей просьбе), и ты во всем убедишься сам. Здесь меня теперь ничто не держит, а в Москве масса дел. Спешу в аэропорт, не хочу терять в Ялте еще целые сутки. Благодарю за помощь. Андрей Растопчин." Санек закончил диктовать текст, проверил его, передал. Григорию.
- Шито белыми нитками, - заявил Растопчин. - Порядочные люди так не благодарят. Ведут в кабак, вручают гонорар. На вашем месте я бы отстегнул капитану хоть несколько сотен долларов. Якобы от меня. Картина выглядела бы куда правдоподобнее.
- Осмотри помещение, Григорий, - проворчал Санек. - Не оставь фляжку. Спасибо этому дому, пора к другому.
Растопчин вел себя смирно, его конвоиры могли быть довольны - спокойно сдал дежурной ключ от номера и даже пошутил с кассиром, когда платил за междугородные телефонные переговоры...
Утро выдалось ненастное, серое, сырое. Море молчало, ветер с берега сбивал волну. На плитах площади таяла под шинами и подошвами корочка льда. Григорий указал на зеленую "Таврию". Андрей устроился на заднем сидении, и его повезли в город. Если удастся мгновенно "вырубить" Санька, подремывал Андрей, то Григорий окажется в чрезвычайно тяжелом положении - ко мне спиной, за рулем на оживленной и мокрой трассе. Рискнуть, что ли? И, если ладонью точно угадать по сонной артерии водителя, справиться с ним будет не так уж и сложно, подзуживал себя Растопчин. Но куда понесет машину?
"Таврия" промчалась по Массандре и соскользнула в город.
- Я должен ознакомиться с текстом расписки заранее, - потребовал Растопчин. - Мало ли как там дело повернется. Не выяснять же мне на месте, to я подписываю или не то.
- То, - скривился Григорий. - Но до чего же ты надоедлив, москвич.
К нотариусу стояла длинная очередь, но конвоиров Андрея очередь не смутила - в ней ждал "коллег" и Растопчина человек из бара. В помещении находилось два нотариуса, женщина и мужчина. Растопчина подтолкнули к столу мужчины. Процедура заняла считанные минуты. Одна-единственная заминка произошла по вине Растопчина - он зачитал текст расписки вслух, громко и торжественно, чем слегка озадачил спутников. Хозяин кабинета внимательно посмотрел на Андрея. Андрей извинился за то, что не брит. Потом он сложил вчетверо свой экземпляр документа, смахнул пачки "денег" в сумку и всем подряд стал пожимать руки. Григорий обнял Андрея за плечи и вывел на улицу.
- И что мне делать с вашим добром? - похлопал по сумке Растопчин.
- Марш в тачку, - шепнул Григорий.
- Нет, - отказался Растопчин. - Вашим обществом сыт по горло. Откланиваюсь. А макулатуру извольте забрать. Кстати, купюры сотенные, что сверху, - настоящие?
- Марш в тачку, - повторил Григорий. - Или я от уха до уха раздеру твой поганый рот, если услышу от тебя еще раз "нет".
Что за гадостью травили они меня ночью, загрустил Растопчин. И коньяк не слишком-то помог. Слабость в теле, мышцы вялые, клонит в сон. А программа выполнена, и люди кругом - пора бы в отрыв... Сумею ли? На тротуаре - снег, перемешанный с золой и островки чистого асфальта. В подворотне - бачки с пищевыми отходами, толкнешь - бачки повалятся с грохотом, и объедки поплывут, покатятся по льду до мостовой. У бордюра покуривали пенсионеры. Домохозяйки тащили картошку из овощного магазина, бухари - клей "БФ", в тюбиках, из аптеки. Разбавят и выпьют. Румяная толстая баба, наряженная в цветастое платье и драный ватник, шестом скалывала сосульки с крыши соседнего оффиса. Веером разбрызгивая слякоть, неслись по дороге легковушки. Пенсионеры нервничали и никак не могли перейти дорогу. Круто уходил вверх, за сквер и дома с мансардами, узкий проулок. Санек облюбовал себе местечко вдали от дороги, под кипарисом, и чистил обувь о снег. "Качок", отстоявший с утра очередь к нотариусу, окликнул Григория, поймал брошенные ему Григорием ключи от "Таврии", открыл дверцу и полез за руль. Андрей опустил голову, сжался, съежился, перевесил сумку с правого плеча на левое, шагнул к машине. Никто и ахнуть не успел, когда он перебросил центр тяжести с носка на каблук, шевельнул плечом, и ребро его ладони с дикой силой врезалось в переносицу Григория. Парень сумел удержаться на ногах, но на мгновение потерял ориентировку, всплеснул руками, закрываясь от нового удара в лицо, и на руки ему хлынула кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
- Тебе-то что за печаль? - огрызнулся Григорий.
- Не только вас он будет крутить, если я бесследно исчезну. Будет и меня доставать. В Москве. Я эту породу хорошо знаю, - заверил парней Растопчин. - А мне желательно поставить сегодня же точку и больше никогда к сей занимательной истории не возвращаться.
- У тебя есть его телефон?
- Да, он своей рукой изобразил.
- Пойди на балкон, проветрись, - сказал Санек. - Соскучился, небось, по свежему воздуху. И дверь прикрой, как следует. Мне кое с кем посоветоваться надо. Возможно, ты прав, - Санек снял трубку с телефонного аппарата.
Растопчин нашарил в карманах пачку сигарет и зажигалку, прихватил с кровати флягу и отправился на свежий воздух. Вот здесь я валялся, тело краем отпечаталось на снегу, глядел себе под ноги Андрей. Вот щели меж широких бетонных перил, пупырчатый пол, кусок черствого хлеба, не съеденный чайкой. Растопчин не приметил в небе ни одной птицы. Серая туча скрадывала вершины холмов. На безлюдный парк сыпала редкая мелкая крупа. Город затянуло пеленой. Фляга опустела. Андрей высвободил подбородок из-под мохнатого шарфа, закурил. Сегодня в три они постучат к Вячеславу, рассуждал Андрей, и покажут капитану бумагу из нотариальной конторы. Без сомнения, он почует, что дело не чисто. Но: или закроет глаза на внезапный отъезд Растопчина и доложит начальству вот документ, все в порядке... Или заведется - кто все же, мать вашу так, истинные хозяева в гостинице? А уж Растопчин Вячеславу поможет! И Лейле поможет. И себе. В ногах будут валяться, размечтался Андрей. Алкоголь шумел у него в голове. На блюдечке с каемочкой деньги принесут. А также компенсацию за "воздушные ванны" и удар в пах. Растопчин заглянул в номер через окно. Санек сидел под лампой, говорил по телефону, что-то записывал на листе бумаги из той стопочки, которую Растопчин привез в Ялту, собираясь поработать над тезисами к лекциям. Санек положил трубку на аппарат, постучал по стеклу, поманил Андрея заходи, мол. Андрей подчинился.
- Напишешь ему записку, - приказал Санек. - Мы передадим. Бери ручку, я диктую.
Андрей поискал ручку во внутреннем кармане пиджака, в других карманах, виновато улыбнулся.
- Глаза разуй, пьянь, - обругал его Григорий. - Все на столе, перед носом у тебя.
Текст был незамысловат: "Вячеслав! Инцидент исчерпан. Деньги мне возвращены сегодня утром в нотариальной конторе. В три к тебе кое-кто зайдет (по моей просьбе), и ты во всем убедишься сам. Здесь меня теперь ничто не держит, а в Москве масса дел. Спешу в аэропорт, не хочу терять в Ялте еще целые сутки. Благодарю за помощь. Андрей Растопчин." Санек закончил диктовать текст, проверил его, передал. Григорию.
- Шито белыми нитками, - заявил Растопчин. - Порядочные люди так не благодарят. Ведут в кабак, вручают гонорар. На вашем месте я бы отстегнул капитану хоть несколько сотен долларов. Якобы от меня. Картина выглядела бы куда правдоподобнее.
- Осмотри помещение, Григорий, - проворчал Санек. - Не оставь фляжку. Спасибо этому дому, пора к другому.
Растопчин вел себя смирно, его конвоиры могли быть довольны - спокойно сдал дежурной ключ от номера и даже пошутил с кассиром, когда платил за междугородные телефонные переговоры...
Утро выдалось ненастное, серое, сырое. Море молчало, ветер с берега сбивал волну. На плитах площади таяла под шинами и подошвами корочка льда. Григорий указал на зеленую "Таврию". Андрей устроился на заднем сидении, и его повезли в город. Если удастся мгновенно "вырубить" Санька, подремывал Андрей, то Григорий окажется в чрезвычайно тяжелом положении - ко мне спиной, за рулем на оживленной и мокрой трассе. Рискнуть, что ли? И, если ладонью точно угадать по сонной артерии водителя, справиться с ним будет не так уж и сложно, подзуживал себя Растопчин. Но куда понесет машину?
"Таврия" промчалась по Массандре и соскользнула в город.
- Я должен ознакомиться с текстом расписки заранее, - потребовал Растопчин. - Мало ли как там дело повернется. Не выяснять же мне на месте, to я подписываю или не то.
- То, - скривился Григорий. - Но до чего же ты надоедлив, москвич.
К нотариусу стояла длинная очередь, но конвоиров Андрея очередь не смутила - в ней ждал "коллег" и Растопчина человек из бара. В помещении находилось два нотариуса, женщина и мужчина. Растопчина подтолкнули к столу мужчины. Процедура заняла считанные минуты. Одна-единственная заминка произошла по вине Растопчина - он зачитал текст расписки вслух, громко и торжественно, чем слегка озадачил спутников. Хозяин кабинета внимательно посмотрел на Андрея. Андрей извинился за то, что не брит. Потом он сложил вчетверо свой экземпляр документа, смахнул пачки "денег" в сумку и всем подряд стал пожимать руки. Григорий обнял Андрея за плечи и вывел на улицу.
- И что мне делать с вашим добром? - похлопал по сумке Растопчин.
- Марш в тачку, - шепнул Григорий.
- Нет, - отказался Растопчин. - Вашим обществом сыт по горло. Откланиваюсь. А макулатуру извольте забрать. Кстати, купюры сотенные, что сверху, - настоящие?
- Марш в тачку, - повторил Григорий. - Или я от уха до уха раздеру твой поганый рот, если услышу от тебя еще раз "нет".
Что за гадостью травили они меня ночью, загрустил Растопчин. И коньяк не слишком-то помог. Слабость в теле, мышцы вялые, клонит в сон. А программа выполнена, и люди кругом - пора бы в отрыв... Сумею ли? На тротуаре - снег, перемешанный с золой и островки чистого асфальта. В подворотне - бачки с пищевыми отходами, толкнешь - бачки повалятся с грохотом, и объедки поплывут, покатятся по льду до мостовой. У бордюра покуривали пенсионеры. Домохозяйки тащили картошку из овощного магазина, бухари - клей "БФ", в тюбиках, из аптеки. Разбавят и выпьют. Румяная толстая баба, наряженная в цветастое платье и драный ватник, шестом скалывала сосульки с крыши соседнего оффиса. Веером разбрызгивая слякоть, неслись по дороге легковушки. Пенсионеры нервничали и никак не могли перейти дорогу. Круто уходил вверх, за сквер и дома с мансардами, узкий проулок. Санек облюбовал себе местечко вдали от дороги, под кипарисом, и чистил обувь о снег. "Качок", отстоявший с утра очередь к нотариусу, окликнул Григория, поймал брошенные ему Григорием ключи от "Таврии", открыл дверцу и полез за руль. Андрей опустил голову, сжался, съежился, перевесил сумку с правого плеча на левое, шагнул к машине. Никто и ахнуть не успел, когда он перебросил центр тяжести с носка на каблук, шевельнул плечом, и ребро его ладони с дикой силой врезалось в переносицу Григория. Парень сумел удержаться на ногах, но на мгновение потерял ориентировку, всплеснул руками, закрываясь от нового удара в лицо, и на руки ему хлынула кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29