Лед несколько снял отек мягких тканей, но, если дыхание станет затрудненным, нам придется делать операцию.
- Трахеотомию?
- Да, - кивнул врач и, извинившись, вошел в лифт.
Мистер Джафет вернулся к телефону. На этот раз Джозефина сразу сняла трубку.
- Ему дали морфий.
- Он в сознании?
- Спит. - Мистер Джафет решил ничего не говорить о трахеотомии.
- Я могу прийти пешком.
- Нет, Джо. Еще не рассвело, и в темноте тебя может сбить машина. А пока ты доберешься сюда, наступит утро. Позвони Элси, она отвезет тебя.
- Сейчас глубокая ночь!
- Я имел в виду - утром.
- Завтра воскресенье.
- Она не станет возражать, когда ты объяснишь, в чем дело.
- Я позвоню ей в семь часов.
- Я буду тебя ждать.
- Позвони мне, если будут какие-нибудь изменения. Обещаешь?
- Да.
КОММЕНТАРИЙ МИСТЕРА ДЖАФЕТА:
Люди, в подавляющем большинстве, любят своих детей, но остается ли эта любовь постоянной на всю жизнь? Сохраняется ли она, когда ребенку переваливает за восемь или десять лет? Да и сами дети не так уж часто выказывают привязанность к родителям, во всяком случае, не в переходном возрасте.
В ту ночь в больнице я впервые почувствовал, что моя любовь к Эду в корне отличается от той, что я испытывал к нему как к ребенку. В шестнадцать лет он уже ничем не напоминал малыша, что сидел у меня на руках. Он стал индивидуумом, с собственными интересами и целью в жизни, отличными от моих и Джозефины. И в ту ночь я любил Эда как человек человека.
* * *
Тишина ночных часов больницы сменилась утренней суетой. Только мистеру Джафету разрешили надеть белый халат и пройти в отделение реанимации, как приехала Джозефина. Медсестра дала ей халат, и они зашли в палату.
Эд, с открытыми глазами, лежал на второй койке справа от двери. Оранжевая трубка, приклеенная пластырем к его верхней губе, ныряла в правую ноздрю и уходила куда-то вглубь - по всей видимости, в желудок. Второй ее конец крепился к колбе с какой-то темной жидкостью. У него распухла не только шея, но и нижняя половина лица.
Мистер Джафет заметил карту, висевшую на спинке кровати, и уже протянул за ней руку, как вошла медсестра. Эд мигнул, показывая, что видит родителей, но не может говорить.
- Отек не увеличился, - шепотом сказала сестра. - Признаков внутреннего кровотечения нет.
Джозефина хотела взять Эда за руку.
- Нет, - остановила ее сестра. - Тут все стерильно. Подождите, пока его не переведут в другую палату.
- О, - облегченно вздохнул мистер Джафет, - а когда?
- Если все будет нормально, возможно, сегодня вечером.
Через час приехала Лайла с родителями, но к Эду их не пустили. Они выразили свои сожаления мистеру и миссис Джафет и отвезли Л аилу домой.
Джозефина уговорила мистера Джафета спуститься в кафетерий больницы и хоть что-нибудь поесть. Когда они вернулись, сестра сообщила, что за время их отсутствия изменений к худшему не произошло.
К полудню приехал Френк Теннент. Ему показалось, что мистер Джафет находится в состоянии транса. Поговорив с Джозефиной, он поспешил уехать из больницы.
Во второй половине дня, пытаясь читать воскресный номер газеты, купленной Джозефиной, мистер Джафет обнаружил, что раз за разом перечитывает один и тот же абзац, не улавливая смысла написанного. Он понял, что лишится чувств, если хоть немного не отдохнет.
Он не хотел оставлять разбитую машину на территории больницы, поэтому Джозефина села за руль и отвезла его домой. Снегопад прекратился, печка работала на полную мощность, и, несмотря на отсутствие ветрового стекла, в кабине было относительно тепло.
Из гаража они прошли на кухню, но мистер Джафет отказался от еды. Он снял костюм, надел пижаму и заснул, едва его голова коснулась подушки. Джозефина посмотрела телевизор, позвонила в больницу и, услышав от дежурной сестры, что состояние Эда улучшается, тоже пошла спать.
КОММЕНТАРИЙ ДОКТОРА ГЮНТЕРА КОХА, психиатра:
По субботам я обычно занимаюсь делами, до которых не доходят руки на неделе. Покупаю продукты для завтрака и ужина, лампочки, всякую мелочь, просматриваю медицинские журналы, потом, если позволяет погода, иду гулять в Центральный парк или в кино.
Фильмы я смотрю старые, которые уже видел с Мартой, потому что после нового фильма мне всегда хочется узнать у Марты ее мнение. Поэтому современное кино меня не интересует. Карл, мой сосед, подзуживает меня снова жениться и ищет подходящую партию среди наших общих овдовевших знакомых. Но я приобрету лишь домохозяйку, а не близкого друга, каким была мне Марта все тридцать четыре года. И мысленно я постоянно стану сравнивать ее с Мартой, а она меня с умершим мужем. И надо ли ради этого жениться?
Чего нам с Мартой не хватало, так это внуков. Наш единственный сын Курт женился на молодой женщине, сделавшей к тому времени гистеректомию. Неужели Курт сознательно выбрал такую жену, чтобы досадить нам?
Я абсолютно убежден, что идеальна семья, в которой несколько поколений живут вместе и детей воспитывают бабушки и дедушки. Когда Курт был ребенком, мне не хватало знания жизни, пришедшего с годами, которым теперь мне не с кем поделиться. Я так надеялся на появление внуков, хотя бы одного, которому я мог бы посвятить все воскресенья.
А что еще делать в эти дни, кроме как читать огромный воскресный выпуск газеты, спать или заказывать в ресторане столик на одного, сидящий за которым всегда вызывает жалостливые взгляды.
В то воскресенье вечером я решил прогуляться до газетного киоска на Бродвее, который первым получает утренние газеты за понедельник. Мое внимание привлекла статья о Джафете. Я прочел ее шесть раз. Допустил ли я ошибку, проявляя интерес к этому делу? И почему меня особенно взволновало то обстоятельство, что пострадавший оказался фокусником? Мне следовало сначала во всем разобраться самому, но руке не терпелось снять телефонную трубку.
* * *
В понедельник, в шесть утра, Теренс Джафет проснулся как от толчка. Когда, приняв душ, он появился из ванной, Джозефина уже сидела на кровати.
- В чем дело, Теренс? - спросила она.
Мистер Джафет не ответил. Выражение его лица испугало Джозефину. Пока мистер Джафет одевался, она позвонила в больницу.
- Они говорят, что ночь прошла хорошо. Что с тобой?
- Дай мне что-нибудь поесть, только побыстрее. Я еду в полицию, сказал он пять минут спустя, съев полтарелки холодной овсяной каши и выпив чашку кофе.
В полицейский участок на Кроутон-авеню он ехал, подняв воротник, ругая себя за то, что не взял очки.
- В чем дело? - спросил его дежурный.
- Урек арестован?
Полисмен не понимал, о чем идет речь. Мистеру Джафету удалось более-менее спокойно обрисовать ситуацию. Полисмен покопался в лежащих перед ним бумагах.
- О, мы ждали, пока вы напишете жалобу.
- Что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
- Трахеотомию?
- Да, - кивнул врач и, извинившись, вошел в лифт.
Мистер Джафет вернулся к телефону. На этот раз Джозефина сразу сняла трубку.
- Ему дали морфий.
- Он в сознании?
- Спит. - Мистер Джафет решил ничего не говорить о трахеотомии.
- Я могу прийти пешком.
- Нет, Джо. Еще не рассвело, и в темноте тебя может сбить машина. А пока ты доберешься сюда, наступит утро. Позвони Элси, она отвезет тебя.
- Сейчас глубокая ночь!
- Я имел в виду - утром.
- Завтра воскресенье.
- Она не станет возражать, когда ты объяснишь, в чем дело.
- Я позвоню ей в семь часов.
- Я буду тебя ждать.
- Позвони мне, если будут какие-нибудь изменения. Обещаешь?
- Да.
КОММЕНТАРИЙ МИСТЕРА ДЖАФЕТА:
Люди, в подавляющем большинстве, любят своих детей, но остается ли эта любовь постоянной на всю жизнь? Сохраняется ли она, когда ребенку переваливает за восемь или десять лет? Да и сами дети не так уж часто выказывают привязанность к родителям, во всяком случае, не в переходном возрасте.
В ту ночь в больнице я впервые почувствовал, что моя любовь к Эду в корне отличается от той, что я испытывал к нему как к ребенку. В шестнадцать лет он уже ничем не напоминал малыша, что сидел у меня на руках. Он стал индивидуумом, с собственными интересами и целью в жизни, отличными от моих и Джозефины. И в ту ночь я любил Эда как человек человека.
* * *
Тишина ночных часов больницы сменилась утренней суетой. Только мистеру Джафету разрешили надеть белый халат и пройти в отделение реанимации, как приехала Джозефина. Медсестра дала ей халат, и они зашли в палату.
Эд, с открытыми глазами, лежал на второй койке справа от двери. Оранжевая трубка, приклеенная пластырем к его верхней губе, ныряла в правую ноздрю и уходила куда-то вглубь - по всей видимости, в желудок. Второй ее конец крепился к колбе с какой-то темной жидкостью. У него распухла не только шея, но и нижняя половина лица.
Мистер Джафет заметил карту, висевшую на спинке кровати, и уже протянул за ней руку, как вошла медсестра. Эд мигнул, показывая, что видит родителей, но не может говорить.
- Отек не увеличился, - шепотом сказала сестра. - Признаков внутреннего кровотечения нет.
Джозефина хотела взять Эда за руку.
- Нет, - остановила ее сестра. - Тут все стерильно. Подождите, пока его не переведут в другую палату.
- О, - облегченно вздохнул мистер Джафет, - а когда?
- Если все будет нормально, возможно, сегодня вечером.
Через час приехала Лайла с родителями, но к Эду их не пустили. Они выразили свои сожаления мистеру и миссис Джафет и отвезли Л аилу домой.
Джозефина уговорила мистера Джафета спуститься в кафетерий больницы и хоть что-нибудь поесть. Когда они вернулись, сестра сообщила, что за время их отсутствия изменений к худшему не произошло.
К полудню приехал Френк Теннент. Ему показалось, что мистер Джафет находится в состоянии транса. Поговорив с Джозефиной, он поспешил уехать из больницы.
Во второй половине дня, пытаясь читать воскресный номер газеты, купленной Джозефиной, мистер Джафет обнаружил, что раз за разом перечитывает один и тот же абзац, не улавливая смысла написанного. Он понял, что лишится чувств, если хоть немного не отдохнет.
Он не хотел оставлять разбитую машину на территории больницы, поэтому Джозефина села за руль и отвезла его домой. Снегопад прекратился, печка работала на полную мощность, и, несмотря на отсутствие ветрового стекла, в кабине было относительно тепло.
Из гаража они прошли на кухню, но мистер Джафет отказался от еды. Он снял костюм, надел пижаму и заснул, едва его голова коснулась подушки. Джозефина посмотрела телевизор, позвонила в больницу и, услышав от дежурной сестры, что состояние Эда улучшается, тоже пошла спать.
КОММЕНТАРИЙ ДОКТОРА ГЮНТЕРА КОХА, психиатра:
По субботам я обычно занимаюсь делами, до которых не доходят руки на неделе. Покупаю продукты для завтрака и ужина, лампочки, всякую мелочь, просматриваю медицинские журналы, потом, если позволяет погода, иду гулять в Центральный парк или в кино.
Фильмы я смотрю старые, которые уже видел с Мартой, потому что после нового фильма мне всегда хочется узнать у Марты ее мнение. Поэтому современное кино меня не интересует. Карл, мой сосед, подзуживает меня снова жениться и ищет подходящую партию среди наших общих овдовевших знакомых. Но я приобрету лишь домохозяйку, а не близкого друга, каким была мне Марта все тридцать четыре года. И мысленно я постоянно стану сравнивать ее с Мартой, а она меня с умершим мужем. И надо ли ради этого жениться?
Чего нам с Мартой не хватало, так это внуков. Наш единственный сын Курт женился на молодой женщине, сделавшей к тому времени гистеректомию. Неужели Курт сознательно выбрал такую жену, чтобы досадить нам?
Я абсолютно убежден, что идеальна семья, в которой несколько поколений живут вместе и детей воспитывают бабушки и дедушки. Когда Курт был ребенком, мне не хватало знания жизни, пришедшего с годами, которым теперь мне не с кем поделиться. Я так надеялся на появление внуков, хотя бы одного, которому я мог бы посвятить все воскресенья.
А что еще делать в эти дни, кроме как читать огромный воскресный выпуск газеты, спать или заказывать в ресторане столик на одного, сидящий за которым всегда вызывает жалостливые взгляды.
В то воскресенье вечером я решил прогуляться до газетного киоска на Бродвее, который первым получает утренние газеты за понедельник. Мое внимание привлекла статья о Джафете. Я прочел ее шесть раз. Допустил ли я ошибку, проявляя интерес к этому делу? И почему меня особенно взволновало то обстоятельство, что пострадавший оказался фокусником? Мне следовало сначала во всем разобраться самому, но руке не терпелось снять телефонную трубку.
* * *
В понедельник, в шесть утра, Теренс Джафет проснулся как от толчка. Когда, приняв душ, он появился из ванной, Джозефина уже сидела на кровати.
- В чем дело, Теренс? - спросила она.
Мистер Джафет не ответил. Выражение его лица испугало Джозефину. Пока мистер Джафет одевался, она позвонила в больницу.
- Они говорят, что ночь прошла хорошо. Что с тобой?
- Дай мне что-нибудь поесть, только побыстрее. Я еду в полицию, сказал он пять минут спустя, съев полтарелки холодной овсяной каши и выпив чашку кофе.
В полицейский участок на Кроутон-авеню он ехал, подняв воротник, ругая себя за то, что не взял очки.
- В чем дело? - спросил его дежурный.
- Урек арестован?
Полисмен не понимал, о чем идет речь. Мистеру Джафету удалось более-менее спокойно обрисовать ситуацию. Полисмен покопался в лежащих перед ним бумагах.
- О, мы ждали, пока вы напишете жалобу.
- Что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37