Пройдясь по комнате, Драгуров остановился возле телевизора и, чтобы проверить, включил. Продолжать тему ему не хотелось, поскольку и так девушка выглядела довольно напуганной. Экран засветился, мелькнуло лицо дикторши, сразу же пошли кадры ночной хроники. Камера показывала часть разрушенного дома. Сделав чуть громче звук, Владислав замер. Он узнал этот дворик и остов здания.
Снежана подошла и встала рядом, коснувшись его плеча.
— …пока еще неизвестно, отчего произошел провал фундамента, вызвавшего разрушение дома, — продолжала говорить дикторша. — Нельзя исключать и утечку газа, поскольку некоторые жильцы в последние часы жаловались на появление странного запаха. Прибывшие на место сотрудники МЧС продолжают разбирать завал. Представители спецслужб пока начисто отрицают возможность террористического акта. Этот окраинный район отличает болотистая почва и… — Камера скользнула по лицу человека, лежавшего на носилках. Кто-то набросил покрывало, и труп отнесли в сторону.
Драгуров выключил телевизор.
— Белостоков, — прошептал он. — Я был там несколько часов назад.
Бессонницей Филипп Матвеевич мучился последние лет двадцать, но ему вполне хватало трех-четырех часов, чтобы отдохнуть. Главная проблема — как убить ночное время? Телевизионные программы он смотреть не мог из отвращения, любимые книги! навевали печаль, и порою он просто сидел на балконе или возле открытого окна, вглядываясь в мрачные тени и вспоминая пролетевшую, как единый миг, жизнь. Иногда директор школы начинал делать в квартире уборку, переставлял мебель, словно желая оживить старые, давно уснувшие вещи. Вот и теперь, в первом часу ночи, он вдруг решил, что книжный шкаф следовало бы передвинуть поближе к кровати, тогда было бы удобнее брать нужный томик, а на освободившееся место поставить письменный стол. Подставив табурет, он принялся снимать с верхней полки книги, сдувая пыль и протирая корешки мокрой тряпкой. Странно, но в полном собрании Диккенса лишь один, седьмой, том оказался до удивления чистым. Будто его недавно брали в руки и заботливо вытерли. Раскрыв обложку, Филипп Матвеевич от удивления чуть не полетел с табурета. Все страницы в середине тома были аккуратно вырезаны, образуя таким образом подобие шкатулки. Внутри лежал целлофановый пакет.
— Что за варварство! — пробормотал директор. Развернув пакет, он обнаружил пачку долларов и ювелирные украшения. У него не было сомнений в том, кто мог оставить тут эти предметы, соорудив из книги тайник. За последние годы в квартире надолго оставался лишь один человек — Гера Диналов. Откуда у него эти ценности? Неприятный ответ напрашивался сам собой. Положив находку на стол, Филипп Матвеевич задумался. Мальчика наверняка поймают, подобные вещи не проходят даром. Кто-то из учителей в школе говорил об ограблении магазина «Барс». Уж не оттуда ли тянется ниточка? Теперь пропадет ни за что. Если только…
Из тягостных размышлений его вывел настойчивый звонок в дверь. Сначала ему не хотелось открывать, он даже не желал видеть мальчишку, но потом передумал. Еще не все потеряно.
— Ну, заходи, — произнес директор, пропуская Геру. И тот сразу понял — по тону, по жестко поджатым губам: что-то произошло. Наверное, старик вынюхал что-то, или приходила мать, мало ли…
— Вид у Вас кислый, словно налимонились, — сказал Гера, прошмыгнув в комнату. Ему хотелось добраться до кровати и заснуть. Слишком тяжелый и нервный выпал денек. Но тут взгляд его упал на стол, где лежали целлофановый пакет и раскрытый томик-шкатулка.
— Зачем же ты изуродовал Диккенса? — спросил за спиной Филипп Матвеевич. — Мог бы спрятать свои драгоценности где-нибудь в другом месте. Хоть на антресолях, в старом лыжном ботинке.
— Да, тут Вы правы, чего-то я не учел, — согласился Гера. — Вы ведь все равно на лыжах не ходите? Да и до снега далеко. Пастор Шлаг впервые встал на лыжню…
— Не смешно. Тут плакать надо.
— Просто рыдать в полный голос. Не понимаю, чего Вы волнуетесь? Мне это барахло от деда досталось. Фамильные сбережения, от отчима прячу, чтобы не пропил.
— Дед твой доллары и в глаза не видел. А финтифлюш-ки эти из магазина «Барс». Ведь так?
— Дога-адливый! — протянул Гера. — Даром, что ли, в университетах обучались? Вам бы, Филипп Матвеевич, в органах работать, а не в школе. В юные годы, часом, в НКВД не служили?
Директор лишь усмехнулся, но ничего не ответил. Ему было грустно и немного не по себе. Взгляд мальчика напоминал взгляд волчонка, загнанного в угол. Но страшен был не этот блеск в зрачках, а непонимание происходящего вокруг, надвигающегося будущего, подобного снежной лавине, которая сметет всех.
— Что, сдадите в милицию? — насмешливо, спросил Гера.
— Нет, — помедлив, ответил Филипп Матвеевич. — Зачем? Разве это поможет?
— Вот и я так думаю, — с облегчением согласился Гера, вынув из кармана, в котором лежал пистолет, руку. Но радоваться было еще рано.
— Мы поступим иначе, — размеренно произнес директор, медленно приближаясь к нему.
Подполковник Рзоев заканчивал разговор с отчимом Геры, которого вытащили из теплой постели и доставили в отделение. На мальчишку указывал Корж, хотя его показания путались и напоминали именно бред человека, звезданувшегося на дно котлована. Но сторож новостройки также описал паренька, крутившегося на территории и исчезнувшего до появления пострадавших. В словесном портрете один из милиционеров узнал «трудного подростка из неблагоприятной семьи». Он как раз занимался двумя молодежными шайками-лейками — «живчиками» и «обезьянами». Вожаком последней и был Герасим. Более того, от этого пацана тянулась ниточка к Симеону, подвешенному на чердаке. И как знать, не связан ли парень с ограблением «Барса», не его ли так ждет — не дождется его земляк Магомет? Рзоев чувствовал, что близок к удаче, а перепуганный отчим готов был выложить все. Даже то, о чем его не спрашивали; не понадобилось и ногами пинать.
— Значит, говоришь, ствол у него? — рассеянно переспросил Рзоев. Уже за одно это надо было парнишку хватать, не мешкая. — А что ж ты, пакость этакая, Вовчик, сразу не пришел и не доложил, как положено? Смотри, ответишь за сына.
— Да не сын он мне вовсе! — оскорбился тот. — Говорю же. Выблядок настоящий, вот кто. Если б не мать, я бы его в детприемник давно сдал. Кого растим, начальник? Куда страна катится?
— Заткнись, падла. Оппозиционер выискался. У тебя сколько судимостей? Пора еще одну вешать. Сам знаешь, когда и что мне докладывать, не маленький. Теперь насчет мальчишки. Как только появится — звонить. В любое время ночи. Дежурный в курсе. А сейчас пшел вон, сволочь!
— Слушаюсь, начальник. — Дядя Вова вскочил и поспешно ретировался из отделения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86