Хотя… Юнгов живет неподалеку. С Шелешевым они из одного мира. А Карпатов? Поводов для мести полковнику МУРа найдется достаточно.
— Вот именно, — подтвердила Глория. — И неизвестно, где ты мог перейти сатанистам дорогу.
— Ладно, не будем ломать голову, — сказал Тим, собирая вещи в сумочку. — Пойдем лучше завтракать.
Но и за завтраком они продолжали обсуждать эту тему, позабыв даже о закипевшем кофейнике. Глория сняла его с плиты и как-то грустно произнесла:
— Ты все же счастливее меня. Шрам — это память о детстве, и ты можешь всегда уйти в прошлое. А что у меня? Где мои игры, когда я была маленькой? Я даже не знаю, под какой звездой родилась… И какие у меня были друзья?
— Все вернется, Глория, — мягко сказал Тим. — Мы близки к цели, ты вспомнишь все. И радости, и печали. Я чувствую, что мы ходим совсем рядом с тем, кто лишил тебя памяти.
— Я знаю. Я сама это чувствую. Он где-то неподалеку, следит за мной, наблюдает. Мне даже кажется, что вот и сейчас, в эту минуту, он сидит вместе с нами, за столом.
Тим взял ее руку и коснулся губами.
— Если это так, то мы не нальем ему кофе, — и он толкнул кого-то невидимого локтем. — А ну брысь! Брысь, тебе говорят, нечисть!
Глория улыбнулась, а глаза ее вновь наполнились синим цветом.
— Но может быть, если бы со мной не случилось подобного, я бы не встретила тебя? Значит, я должна быть ему благодарна? Хоть немного.
— Нас свела судьба, — произнес Тим. Помолчав, он рассказал ей о своем видении на пустынной дороге, когда чуть не разбился насмерть, и которое предшествовало встрече с Глорией.
— Как странно, — задумчиво сказала она. — Я верю, что тебя спасла сама Богородица.
— И ты, — добавил Тим. — Твой облик двигался мне навстречу, твоя душа, отделившаяся от тела. Уже тогда ты прошла сквозь мое сердце. Не знаю, может быть, нам еще о многом предстоит пожалеть, испытать горечь утрат, но мир без тебя сейчас мне кажется приютом сумасшедших. Только с тобой я ощущаю смысл жизни. И я перегрызу горло тому, кто попробует нас разлучить.
— А я помогу тебе в этом, — тихо ответила Глория. Она присела рядом с ним, склонив голову на плечо, и тот, невидимый, словно почувствовав свое бессилие перед ними, исчез. Еще никому не удавалось одолеть любовь. Некоторое время спустя Тим, вспомнив о чем-то, спросил:
— Так кто же все-таки такой этот таинственный Юра, прогуливавшийся с тобой по московским улицам? — а сам подумал: «Уж не Гуркин ли?» Почему-то эта мысль не оставляла его в покое. Он помнил, как пристально смотрела на него Глория, словно пытаясь узнать. — Тот журналист в Думе тебе никого не напоминает? Юрий Гуркин.
Тень тревоги мелькнула по лицу Глории, она покачала головой, раздумывая.
— И да, и нет. Я не уверена, что это был он. Иногда мне кажется, что стоит мне отодвинуть какой-то темный занавес, и я узнаю его, но рука мне не повинуется. Кто-то удерживает ее. Может быть, именно мой спутник — Юрий. У него две маски, одна — для дневного света, другая — ночью. И нет лица.
— Еще один оборотень, — проворчал Тим. — Сколько же их развелось в Белокаменной? Пора проводить отстрел. Их преимущество не в том, что они сильнее, а быстрее. Мы медлим, встречаясь с ними, чего-то ждем, а они постоянно меняют свой облик, приспосабливаются к нашему зрению. Проходит время, и мы принимаем их за своих. И получаем удар за ударом.
— Как же с ними бороться?
— Как? — переспросил Тим. — Я думаю, что кроме Слова Божьего в руках должен быть и меч. Разящий беспощадно. Иначе оборотни расползутся по всей России. Впрочем, это почти и произошло. Тут в колокол надо звонить, в набат бить, собирая людей.
Словно в ответ на его слова, резко, встревожено зазвонил телефон. Тероян снял трубку.
— Привет, я уже в редакции, — услышал он голос Юнгова. Торопливо, в несвойственной ему манере тот продолжил: — У меня серьезные новости. Целых три. Я знаю, ты не смотришь телевизор, поэтому сообщаю: вчера, в подъезде своего дома двумя выстрелами в упор убит депутат Думы Марзонов. Заказное убийство, никаких сомнений.
— Хашиги, — выдохнул из себя Тероян.
— Возможно, — сухо отозвался Юнгов. — Второе. Утром я ехал на работу и свернул к харчевне. Не ради любопытства, а потому что видел пожарные машины. Так вот, постоялый двор со всеми постройками сгорел дотла. Я потолкался среди зевак, расспросил. Огонь начался часов в шесть, есть предположение, что взорвались баллоны с газом. Найден всего один обгоревший труп. А где остальные? Тебе не кажется это странным? Муж, жена, трое «поросей», по крайней мере должно быть пятеро.
— Труп мужчины или женщины? — спросил Тероян. Он почему-то подумал: а не сам ли Алекс поджег дом и бежал, закрыв женщину? У него могли быть на то свои причины. Возможно, именно он — Квазимодо? Тогда это великий хитрец, обманувший и Шелешева, и всех остальных.
— Неизвестно, — ответил Юнгов. — Я экспертизу не проводил. Да и вряд ли она сможет определить. И вот еще что: местные жители рассказывали мне, что ночью на старом кладбище шел настоящий бой. Не ты ли принимал в нем участие?
— Я спал.
— Врешь. По голосу чувствую.
— Ну ладно, расскажу при встрече. А третья новость?
— Третья… — последовала заминка. — Не знаю, что и подумать. В общем, мне звонил… да, нет — бред, конечно… Мне звонил Квазимодо.
— Кто-кто? — Тероян задержал дыхание.
— Понимаю, ты сочтешь меня сумасшедшим. Но человек, позвонивший мне, так и сказал. Причем каким-то замогильным голосом. Может быть, чья-то шутка? Самое глупое, что он произнес и вторую фразу. Будто Квазимодо — это я сам. Каково? Может быть, сейчас так развлекаются телефонные хулиганы?
— Нет, Жора, — помолчав, ответил Тероян. — Мне также звонил этот человек. И сказал то же самое. Он ходит где-то рядом с нами. И, похоже, знает о нас достаточно много.
— Что будем делать?
— Ждать. У него сдают нервы. Очень скоро он проявит себя.
— Как бы поздно не было, — проворчал Юнгов. — Все, отбой, держи меня в курсе.
Тероян нажал на рычаг и тотчас же набрал номер Карпатова. На работе его не было. Тим коротко пересказал Глории разговор с Юнговым.
— Я хочу выяснить, — произнес он. — Кто же там все-таки сгорел, можно ли идентифицировать труп? Если это все же Алекс, то многие сомнения отпадут.
Раздался еще один звонок, от Шелешева.
— Вот какие дела, Тим, — сказал он. — Девушка, которой пытались «полакомиться» сатанисты, пришла в себя. Она из Подольска, десятиклассница. Как зовут — не имеет значения. Сейчас ее везут к родным, чтобы те не волновались. А после отправят в какой-нибудь пансионат. Пусть отдохнет, ей это необходимо. Она познакомилась с Серым и его бандой в каком-то кафе. Обычная история для молодой дурочки. Они, естественно, опоили ее. Но все они, как ты знаешь, гомики. Женщины интересуют их лишь как материал для своих ночных радений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Вот именно, — подтвердила Глория. — И неизвестно, где ты мог перейти сатанистам дорогу.
— Ладно, не будем ломать голову, — сказал Тим, собирая вещи в сумочку. — Пойдем лучше завтракать.
Но и за завтраком они продолжали обсуждать эту тему, позабыв даже о закипевшем кофейнике. Глория сняла его с плиты и как-то грустно произнесла:
— Ты все же счастливее меня. Шрам — это память о детстве, и ты можешь всегда уйти в прошлое. А что у меня? Где мои игры, когда я была маленькой? Я даже не знаю, под какой звездой родилась… И какие у меня были друзья?
— Все вернется, Глория, — мягко сказал Тим. — Мы близки к цели, ты вспомнишь все. И радости, и печали. Я чувствую, что мы ходим совсем рядом с тем, кто лишил тебя памяти.
— Я знаю. Я сама это чувствую. Он где-то неподалеку, следит за мной, наблюдает. Мне даже кажется, что вот и сейчас, в эту минуту, он сидит вместе с нами, за столом.
Тим взял ее руку и коснулся губами.
— Если это так, то мы не нальем ему кофе, — и он толкнул кого-то невидимого локтем. — А ну брысь! Брысь, тебе говорят, нечисть!
Глория улыбнулась, а глаза ее вновь наполнились синим цветом.
— Но может быть, если бы со мной не случилось подобного, я бы не встретила тебя? Значит, я должна быть ему благодарна? Хоть немного.
— Нас свела судьба, — произнес Тим. Помолчав, он рассказал ей о своем видении на пустынной дороге, когда чуть не разбился насмерть, и которое предшествовало встрече с Глорией.
— Как странно, — задумчиво сказала она. — Я верю, что тебя спасла сама Богородица.
— И ты, — добавил Тим. — Твой облик двигался мне навстречу, твоя душа, отделившаяся от тела. Уже тогда ты прошла сквозь мое сердце. Не знаю, может быть, нам еще о многом предстоит пожалеть, испытать горечь утрат, но мир без тебя сейчас мне кажется приютом сумасшедших. Только с тобой я ощущаю смысл жизни. И я перегрызу горло тому, кто попробует нас разлучить.
— А я помогу тебе в этом, — тихо ответила Глория. Она присела рядом с ним, склонив голову на плечо, и тот, невидимый, словно почувствовав свое бессилие перед ними, исчез. Еще никому не удавалось одолеть любовь. Некоторое время спустя Тим, вспомнив о чем-то, спросил:
— Так кто же все-таки такой этот таинственный Юра, прогуливавшийся с тобой по московским улицам? — а сам подумал: «Уж не Гуркин ли?» Почему-то эта мысль не оставляла его в покое. Он помнил, как пристально смотрела на него Глория, словно пытаясь узнать. — Тот журналист в Думе тебе никого не напоминает? Юрий Гуркин.
Тень тревоги мелькнула по лицу Глории, она покачала головой, раздумывая.
— И да, и нет. Я не уверена, что это был он. Иногда мне кажется, что стоит мне отодвинуть какой-то темный занавес, и я узнаю его, но рука мне не повинуется. Кто-то удерживает ее. Может быть, именно мой спутник — Юрий. У него две маски, одна — для дневного света, другая — ночью. И нет лица.
— Еще один оборотень, — проворчал Тим. — Сколько же их развелось в Белокаменной? Пора проводить отстрел. Их преимущество не в том, что они сильнее, а быстрее. Мы медлим, встречаясь с ними, чего-то ждем, а они постоянно меняют свой облик, приспосабливаются к нашему зрению. Проходит время, и мы принимаем их за своих. И получаем удар за ударом.
— Как же с ними бороться?
— Как? — переспросил Тим. — Я думаю, что кроме Слова Божьего в руках должен быть и меч. Разящий беспощадно. Иначе оборотни расползутся по всей России. Впрочем, это почти и произошло. Тут в колокол надо звонить, в набат бить, собирая людей.
Словно в ответ на его слова, резко, встревожено зазвонил телефон. Тероян снял трубку.
— Привет, я уже в редакции, — услышал он голос Юнгова. Торопливо, в несвойственной ему манере тот продолжил: — У меня серьезные новости. Целых три. Я знаю, ты не смотришь телевизор, поэтому сообщаю: вчера, в подъезде своего дома двумя выстрелами в упор убит депутат Думы Марзонов. Заказное убийство, никаких сомнений.
— Хашиги, — выдохнул из себя Тероян.
— Возможно, — сухо отозвался Юнгов. — Второе. Утром я ехал на работу и свернул к харчевне. Не ради любопытства, а потому что видел пожарные машины. Так вот, постоялый двор со всеми постройками сгорел дотла. Я потолкался среди зевак, расспросил. Огонь начался часов в шесть, есть предположение, что взорвались баллоны с газом. Найден всего один обгоревший труп. А где остальные? Тебе не кажется это странным? Муж, жена, трое «поросей», по крайней мере должно быть пятеро.
— Труп мужчины или женщины? — спросил Тероян. Он почему-то подумал: а не сам ли Алекс поджег дом и бежал, закрыв женщину? У него могли быть на то свои причины. Возможно, именно он — Квазимодо? Тогда это великий хитрец, обманувший и Шелешева, и всех остальных.
— Неизвестно, — ответил Юнгов. — Я экспертизу не проводил. Да и вряд ли она сможет определить. И вот еще что: местные жители рассказывали мне, что ночью на старом кладбище шел настоящий бой. Не ты ли принимал в нем участие?
— Я спал.
— Врешь. По голосу чувствую.
— Ну ладно, расскажу при встрече. А третья новость?
— Третья… — последовала заминка. — Не знаю, что и подумать. В общем, мне звонил… да, нет — бред, конечно… Мне звонил Квазимодо.
— Кто-кто? — Тероян задержал дыхание.
— Понимаю, ты сочтешь меня сумасшедшим. Но человек, позвонивший мне, так и сказал. Причем каким-то замогильным голосом. Может быть, чья-то шутка? Самое глупое, что он произнес и вторую фразу. Будто Квазимодо — это я сам. Каково? Может быть, сейчас так развлекаются телефонные хулиганы?
— Нет, Жора, — помолчав, ответил Тероян. — Мне также звонил этот человек. И сказал то же самое. Он ходит где-то рядом с нами. И, похоже, знает о нас достаточно много.
— Что будем делать?
— Ждать. У него сдают нервы. Очень скоро он проявит себя.
— Как бы поздно не было, — проворчал Юнгов. — Все, отбой, держи меня в курсе.
Тероян нажал на рычаг и тотчас же набрал номер Карпатова. На работе его не было. Тим коротко пересказал Глории разговор с Юнговым.
— Я хочу выяснить, — произнес он. — Кто же там все-таки сгорел, можно ли идентифицировать труп? Если это все же Алекс, то многие сомнения отпадут.
Раздался еще один звонок, от Шелешева.
— Вот какие дела, Тим, — сказал он. — Девушка, которой пытались «полакомиться» сатанисты, пришла в себя. Она из Подольска, десятиклассница. Как зовут — не имеет значения. Сейчас ее везут к родным, чтобы те не волновались. А после отправят в какой-нибудь пансионат. Пусть отдохнет, ей это необходимо. Она познакомилась с Серым и его бандой в каком-то кафе. Обычная история для молодой дурочки. Они, естественно, опоили ее. Но все они, как ты знаешь, гомики. Женщины интересуют их лишь как материал для своих ночных радений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58