Спустился пониже. Наконец, она появилась, нисколько не стесняясь своей наготы. А чего стесняться красивой фигуры? Села рядом, улыбаясь Игорю, потихоньку стали кое-как разговаривать. Через какое-то время, она подняла руку, чтобы поправить прическу, и Игорю бросился в глаза пук нестриженного рыжего меха подмышкой. «Тьфу ты!» — подумал он сердито. Словно угадав его мысли, Серж пробубнил с верхней полки:
— А ты знаешь, как наши вычисляли во время войны немецких шпионок? По подмышкам!
Инструкторша что-то залопотала на своем языке, указывая пальцем на шрамы на предплечье и животе Игоря. Видно, хотела узнать — откуда они взялись, эти пробоины? Кто отметил, в каком сражении? Но у Игоря уже пропало всякое желание.
К концу срока Кононову так смертельно надоела вся эта «заграница», что он спал и видел себя в Москве — пусть столица стала уже почти чужим городом, но все равно она наша, белокаменная, и ее предстоит отвоевывать вновь. А порою хотелось подойти к какому-нибудь полицейскому и просто расквасить ему нос. У него даже стала слегка подниматься температура. Болезнь к отеческим гробам, как аллергическое явление за рубежом. Нет, скорее домой, обратно…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1
Сюрпризов, о которых намекал в телефонном разговоре Мишель, произошло сразу два — еще до возвращения Игоря Кононова и его друзей из Германии. Большаков пустил за Афганцем «хвоста», и тот привел его к Кроту. Каратовские «жучки» зафиксировали беседу. Оба они — и Крот, и Афганец после отъезда Хмурого за границу, несколько утратили бдительность, пустились ва-банк, решив, что сейчас самый подходящий момент, чтобы обезглавить ставшуюся верхушку бригады. Повторялось нечто похожее на историю с Петровичем, но в том-то и дело, что пишет их один и тот же «Шекспир» — страх. Афганец все еще имел в бригаде значительно сторонников. Прежние заслуги, боевое прошлое создавали ему некий ореол героя. Кроме того, он предлагал «делать большие и легкие деньги на наркотиках», а это воодушевляло. Собственно, в этом была доля правды: героин, к примеру, это товар продающий сам себя, создающий сам себе спрос, тут не нужно особых усилий; мечта любого капиталиста, в экономике развитых стран он дает больше прибыли, чем торговля оружием и нефтью вместе взятыми. Но криминализация героина есть непременное условие его распространения. Получается некий парадокс: запретительная реклама ведет к его размножению, подобно вирусу в безвольном человеческом субстрате. Интересен такой факт, мало известный, но который наглядно показывает, что борьба с наркотиками высших должностных лиц, той же Америки, и теневой наркобизнес — две стороны одной медали.
Во время действия «сухого закона» в Америке, штат боровшихся с бутлегерами агентов ФБР был многотысячно раздут. После отмены — сокращать своих работников всесильный Гувер не стал. Другом у него был известный газетный магнат-монополист Билли Херст, тотально контролировавший СМИ. В период Великой Депрессии он вложил миллионы в бумажную индустрию и теперь пожинал плоды. Но вышло следующее: в начале тридцатых учеными была разработана технология получения высококачественной бумаги из конопли. Вроде бы — несомненный прогресс — сберегается лес, уменьшаются затраты, а конопля — субкультура не привередливая, растет и обновляется за год-два. Но Херст, оказавшийся под угрозой разорения, с помощью своего «кореша» Гувера нашел выход в демонизации и тотальном запрещении конопли. Он знал тонкую человеческую психологию, ведь даже во время действия «сухого закона» потребление алкоголя подскочило в пять-семь раз. На население Америки обрушился поток статей и пропагандистских фильмов про наркоманов, превращающихся в овощей-дебилов. В результате был принят закон о запрете на курение конопли, анаши и прочее. Гуверские агенты занялись пресечением наркомании, другие (зачастую, те же самые агенты, принимали участие в импорте и продаже наркотиков), а Херст сохранил свою газетную империю, поскольку для него и подобных ему мультимиллиардеров, заражение миллионов людей наркоманией не просто выгодный экономический ход, а глобальная мировоззренческая стратегия, и в создаваемом «новым мировым порядком» открытом обществе, идеальный гражданин — это наркоман. Самоубийца, управляемый с помощью иглы. Но каждому не объяснишь…
Над «афганским синдромом» и «дезинфекцией крота» Мишель, Большаков и Каратов ломали головы несколько дней, составляя схемы и пунктирные стрелки. Надо было торопиться расчищать «Авгиевы конюшни», до возвращения Хмурого.
— А если попробовать сделать так, чтобы частотные сигналы совпали? высказал «гениальное» соображение Каратов. Ухватившись за эту идею, Большаков принялся развивать ее дальше.
Пару дней спустя, Афганец, через известного ему посредника, с которым контактировал Большаков, получил заказ на изготовление «конструкции» с радиодистанционным управлением. Получив аванс, подрывник принялся за дело, использовав в качестве оболочки пустую банку из-под пива. Вмещалось туда аккурат до двухсот граммов тротила, а сборка системы управления заняла полторы суток. Большинство подпольных взрывников — законченные пироманы и наркоманы, с шизофреническими отклонениями. Не был исключением и Афганец. Радуясь своему очередному детищу, он не задумывался над тем, кому предназначается ловушка, чья машина будет разнесена вдребезги и кто «попьет» пивка из банки? Обычно, он использовал одно и то же радиочастотное устройство, но об этом было известно Большакову и Каратову. Подобные «игрушки» применялись ими совсем недавно в войне с чечами Мовлада. Закончив работу, Афганец сложил ВУ в «дипломат» и отправился на встречу с посредником. Она была назначена на небольшом уютном стадиончике возле площади Разгуляй. Усевшись на пустую трибуну и поставив «дипломат» между ног, Афганец принялся ждать. Время было выбрано дневное, на заснеженном поле — никого.
Отследив появление Афганца, Большаков с Каратовым отправились к телефон-автомату. В пейджинговую компанию поступил звонок:
— Здравствуйте. Для номера 2510. Текст: У нас жарко. Ждем. Крот. Все.
— Сработает или нет? — размышляя вслух, произнес Каратов, глядя в сторону стадиона, скрытого за металлическим забором. Через минуту оттуда донесся оглушительный взрыв.
— Сработало, — ответил ему Большаков. — А ты боялся.
— Слушай, а где это «у нас жарко?»
— В аду.
…В тот же день и приблизительно в это же время, на «встречу» с Афганцем отправился и Крот. Все произошло без малейшего сбоя. Когда «вольво» с Кротом подрулило к Южному входу в ВВЦ, ничто не предвещало того, что через минуту тишина здесь будет нарушена шквальным огнем. Прохожих почти не было, только молодая парочка — очевидно молодожены — прогуливалась с детской коляской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— А ты знаешь, как наши вычисляли во время войны немецких шпионок? По подмышкам!
Инструкторша что-то залопотала на своем языке, указывая пальцем на шрамы на предплечье и животе Игоря. Видно, хотела узнать — откуда они взялись, эти пробоины? Кто отметил, в каком сражении? Но у Игоря уже пропало всякое желание.
К концу срока Кононову так смертельно надоела вся эта «заграница», что он спал и видел себя в Москве — пусть столица стала уже почти чужим городом, но все равно она наша, белокаменная, и ее предстоит отвоевывать вновь. А порою хотелось подойти к какому-нибудь полицейскому и просто расквасить ему нос. У него даже стала слегка подниматься температура. Болезнь к отеческим гробам, как аллергическое явление за рубежом. Нет, скорее домой, обратно…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1
Сюрпризов, о которых намекал в телефонном разговоре Мишель, произошло сразу два — еще до возвращения Игоря Кононова и его друзей из Германии. Большаков пустил за Афганцем «хвоста», и тот привел его к Кроту. Каратовские «жучки» зафиксировали беседу. Оба они — и Крот, и Афганец после отъезда Хмурого за границу, несколько утратили бдительность, пустились ва-банк, решив, что сейчас самый подходящий момент, чтобы обезглавить ставшуюся верхушку бригады. Повторялось нечто похожее на историю с Петровичем, но в том-то и дело, что пишет их один и тот же «Шекспир» — страх. Афганец все еще имел в бригаде значительно сторонников. Прежние заслуги, боевое прошлое создавали ему некий ореол героя. Кроме того, он предлагал «делать большие и легкие деньги на наркотиках», а это воодушевляло. Собственно, в этом была доля правды: героин, к примеру, это товар продающий сам себя, создающий сам себе спрос, тут не нужно особых усилий; мечта любого капиталиста, в экономике развитых стран он дает больше прибыли, чем торговля оружием и нефтью вместе взятыми. Но криминализация героина есть непременное условие его распространения. Получается некий парадокс: запретительная реклама ведет к его размножению, подобно вирусу в безвольном человеческом субстрате. Интересен такой факт, мало известный, но который наглядно показывает, что борьба с наркотиками высших должностных лиц, той же Америки, и теневой наркобизнес — две стороны одной медали.
Во время действия «сухого закона» в Америке, штат боровшихся с бутлегерами агентов ФБР был многотысячно раздут. После отмены — сокращать своих работников всесильный Гувер не стал. Другом у него был известный газетный магнат-монополист Билли Херст, тотально контролировавший СМИ. В период Великой Депрессии он вложил миллионы в бумажную индустрию и теперь пожинал плоды. Но вышло следующее: в начале тридцатых учеными была разработана технология получения высококачественной бумаги из конопли. Вроде бы — несомненный прогресс — сберегается лес, уменьшаются затраты, а конопля — субкультура не привередливая, растет и обновляется за год-два. Но Херст, оказавшийся под угрозой разорения, с помощью своего «кореша» Гувера нашел выход в демонизации и тотальном запрещении конопли. Он знал тонкую человеческую психологию, ведь даже во время действия «сухого закона» потребление алкоголя подскочило в пять-семь раз. На население Америки обрушился поток статей и пропагандистских фильмов про наркоманов, превращающихся в овощей-дебилов. В результате был принят закон о запрете на курение конопли, анаши и прочее. Гуверские агенты занялись пресечением наркомании, другие (зачастую, те же самые агенты, принимали участие в импорте и продаже наркотиков), а Херст сохранил свою газетную империю, поскольку для него и подобных ему мультимиллиардеров, заражение миллионов людей наркоманией не просто выгодный экономический ход, а глобальная мировоззренческая стратегия, и в создаваемом «новым мировым порядком» открытом обществе, идеальный гражданин — это наркоман. Самоубийца, управляемый с помощью иглы. Но каждому не объяснишь…
Над «афганским синдромом» и «дезинфекцией крота» Мишель, Большаков и Каратов ломали головы несколько дней, составляя схемы и пунктирные стрелки. Надо было торопиться расчищать «Авгиевы конюшни», до возвращения Хмурого.
— А если попробовать сделать так, чтобы частотные сигналы совпали? высказал «гениальное» соображение Каратов. Ухватившись за эту идею, Большаков принялся развивать ее дальше.
Пару дней спустя, Афганец, через известного ему посредника, с которым контактировал Большаков, получил заказ на изготовление «конструкции» с радиодистанционным управлением. Получив аванс, подрывник принялся за дело, использовав в качестве оболочки пустую банку из-под пива. Вмещалось туда аккурат до двухсот граммов тротила, а сборка системы управления заняла полторы суток. Большинство подпольных взрывников — законченные пироманы и наркоманы, с шизофреническими отклонениями. Не был исключением и Афганец. Радуясь своему очередному детищу, он не задумывался над тем, кому предназначается ловушка, чья машина будет разнесена вдребезги и кто «попьет» пивка из банки? Обычно, он использовал одно и то же радиочастотное устройство, но об этом было известно Большакову и Каратову. Подобные «игрушки» применялись ими совсем недавно в войне с чечами Мовлада. Закончив работу, Афганец сложил ВУ в «дипломат» и отправился на встречу с посредником. Она была назначена на небольшом уютном стадиончике возле площади Разгуляй. Усевшись на пустую трибуну и поставив «дипломат» между ног, Афганец принялся ждать. Время было выбрано дневное, на заснеженном поле — никого.
Отследив появление Афганца, Большаков с Каратовым отправились к телефон-автомату. В пейджинговую компанию поступил звонок:
— Здравствуйте. Для номера 2510. Текст: У нас жарко. Ждем. Крот. Все.
— Сработает или нет? — размышляя вслух, произнес Каратов, глядя в сторону стадиона, скрытого за металлическим забором. Через минуту оттуда донесся оглушительный взрыв.
— Сработало, — ответил ему Большаков. — А ты боялся.
— Слушай, а где это «у нас жарко?»
— В аду.
…В тот же день и приблизительно в это же время, на «встречу» с Афганцем отправился и Крот. Все произошло без малейшего сбоя. Когда «вольво» с Кротом подрулило к Южному входу в ВВЦ, ничто не предвещало того, что через минуту тишина здесь будет нарушена шквальным огнем. Прохожих почти не было, только молодая парочка — очевидно молодожены — прогуливалась с детской коляской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67