Теперь из-за столпотворения проехать в Беверли Хиллз труднее, чем в центр Лос-Анджелеса, и только на вершине холма можно убежать от смога, который разъедает легкие, обжигает глаза и срывает больше игр в теннис, чем тысяча телефонных звонков от импресарио. И теперь давняя идея Великой стены не кажется такой сумасбродной. Почему так называемые лидеры общин всегда не слушают Настоящих Удачников до тех пор, пока не становится слишком поздно? Настоящие Удачники все время их предупреждали: Вьетнам, Тримайл Айленд. А Рональд Рейган? Он не мог попасть в "Браун Дерби", когда туда еще наведывались настоящие кинозвезды. Если бы они набрали кирпичей и сложили Великую стену, можно бы было хорошо загореть и на Беверли Хиллз, не забираясь на самую вершину, как вонючий калифорнийский кондор.
- Отдохни, Джильда, - сказал Герман Третий стенографистке.
Эл Макки не поверил своим глазам: в ней росту по меньшей мере девять с половиной футов, и она умеет писать письма? Страна чудес!
И офис был получше. Куча европейского антиквариата (здесь его называли восстановленная мебель), фотографии Германа Третьего с кинозвездами и государственными деятелями, несколько оригиналов рекламы картин, выпущенных студией и ставших киноклассикой, и целый лес раскидистых папоротников, бросающих таинственную тень на скульптурный подбородок Германа Третьего.
У могуленка было костоломное рукопожатие.
- Рад познакомиться. - Он радостно улыбался, заставив Эла Макки подумать, кто делает его зубы.
- Мы сожалеем, что вынуждены вновь задавать вам вопросы, - сказал Эл Макки, когда обоих детективов подтолкнули к восьмифутовой софе из мягкой серо-стальной кожи, напротив которой стояли два журнальных столика, сплошь покрытые киножурналами.
Один из них был открыт на объявлении во всю страницу жаждущей славы и обнаженной до пояса актрисы. Она была красавицей, но казалась несколько плоскогрудой. Эл Макки наклонился, чтобы получше ее разглядеть. Подпись под фотографией гласила: "Вы верите, что мне только десять?"
- Хорошая идейка, как вы думаете? - спросил Герман Третий.
Эл Макки посмотрел на Мартина Уэлборна. Жаждущей славы актрисе было всего десять лет.
Потом Эл Макки заметил два раскрытых тома размером с телефонный справочник, содержащие фотографии актеров и актрис. Дальше лежала книга поменьше с именами режиссеров и их импресарио с пометками на полях, которые, казалось, сделаны каким-то шифром.
- Надо знать слабости врагов, - подмигнул им Герман Третий, - если хотите договориться. Эй, а вы знаете Ральфа Вайзенхарта, он работает по убийствам в участке Беверли Хиллз?
- ет, - сказал Мартин Уэлборн.
- Кажется, не знаю, - сказал Эл Макки.
- Нет? Странно. Я думал, все парни, которые работают по жмурикам, друг друга знают. - Он посмеялся над своей шуткой, его не поддержали, и он сказал, - Я часто хожу с Ральфом в тир. Я с ним познакомился, когда он работал по квартирным кражам. Он приехал ко мне по коду 4-5-9. Трясли хату. По два раза за неделю, пока мы с Ральфом не нашли отпечаток на жалюзи и посадили одного наркомана с Ист-Сайда. Отпечаток тянул всего на восемь точек, поэтому только мои показания отправили подлеца в Большое К.3
Герман Третий исчерпал все знание жаргона, который он почерпнул из шести фильмов отца про полицейских, и тем не менее, не получил в ответ ни одной улыбки.
- Хотите выпить? - сказал он наконец.
- Мне бурбон, - улыбнулся Эл Макки.
- Мне водки, если есть, - улыбнулся Мартин Уэлборн.
Увидев в конце концов дружеское расположение, Герман Третий весело вызвал Тиффани Чарльз и заказал выпивку для копов и минеральной воды для себя. Герман-младший, как и Герман-подлинный, были могулами-космополитами, они почти не занимались воспитанием своих отпрысков. Герман Третий так и не научился начинать любой разговор, не почувствовав, что нравится собеседнику или может ему понравиться. Улыбки копов его убедили.
Пока детективы сидели на серо-стальной софе, они опрокинули по две порции каждый и съели несколько сэндвичей с мясом. Герман Третий рассказал им все, что знал о последнем вечере своего холостого дядюшки на этой грешной земле. Это заняло у него полторы минуты.
- Какого черта дядя делал у павильона для боулинга? У моего деда есть павильон для боулинга в доме, и дядя Найджел никогда там не играл. Дядя Найджел сказал слуге, что собирается выйти на часок, но так и не вернулся.
Затем он начал рассказывать о себе. Что заняло 45 минут и могло бы не закончиться вообще, если бы он не заговорил о диких животных в джунглях.
- Ты не соображаешь в карате, Эл? - спросил Герман Третий в то время как Эл Макки прикидывал, стоит или нет пропустить третий бурбон. Было всего лишь два часа дня.
- Да не очень, Герман. Я, в общем-то, в отвратительной форме.
- Да? Плохо. Я участвую во всех забегах на десять километров. Я вообще бегаю по шесть миль в день. Пульс - 52. У меня крутая и опасная работа, Марти. Надо держаться в форме. Эти сволочи норовят вцепиться в горло. Всего лишь на прошлой неделе какой-то недомерок-импрессарио пытался выбить у меня миллион сразу и десять процентов с доллара после выхода картины на экран! Это вонючие джунгли, Марти. Ты не поверишь. Они все животные!
- Я верю, Герман, - сказал Мартин Уэлборн, спокойно потягивая водку.
- Знаешь, что сейчас говорят, Эл? - сказал Герман Третий. - Говорят, что миллион - это масштаб расценки! Вот что говорят эти вонючие импресарио. Миллион - масштаб расценки! Теперь ты понимаешь, почему мы, те кто в ДЕЛЕ, почти умираем с голоду? Никто не может получить ни цента прибыли. Скупердяи! У тебя какое оружие, Марти?
- Оружие? А-а, всего лишь "смит-и-вессон" 38 калибра с четырехдюймовым стволом, - пожал плечами Мартин Уэлборн.
- И это все? - Герман Третий был явно разочарован. - Мне нравится магнум-357. - Он прицелился из своего воображаемого магнума и заорал, Ба-а-абах! - Чем до полусмерти напугал Эла Макки, в результате чего он разлил третью выпивку.
- Я знаю, как все уважали вашего дядюшку, - сказал Мартин Уэлборн, но, скажите пожалуйста, кто мог его убить?
- Фу! - сказал Герман Третий. - Это было настолько грубо. Папа сделал фильм о таком убийстве. А я не хочу. Я не люблю такое насилие. Вся эта грязь... мне от нее не по себе. Мне нравятся чистые раны и не в лицо. Ты поверишь, Эл, надо иметь отличного гримера, чтобы делать мешки с кровью, иначе никого не купишь, когда крупным планом показывают входное от 357 калибра. Теперь зритель пошел искушенный.
- Верю, - сказал Эл Макки.
- Видишь этих голых мужиков? - Герман Третий показал на книжную полку, в которой стояли три статуэтки Оскара. - Зрителю не нужны поддельные раны. Вот в чем все дело. Ты меня понимаешь, Марти?
Оба детектива кивнули. Угощал Герман Третий. Его коронки сияли на загорелом лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
- Отдохни, Джильда, - сказал Герман Третий стенографистке.
Эл Макки не поверил своим глазам: в ней росту по меньшей мере девять с половиной футов, и она умеет писать письма? Страна чудес!
И офис был получше. Куча европейского антиквариата (здесь его называли восстановленная мебель), фотографии Германа Третьего с кинозвездами и государственными деятелями, несколько оригиналов рекламы картин, выпущенных студией и ставших киноклассикой, и целый лес раскидистых папоротников, бросающих таинственную тень на скульптурный подбородок Германа Третьего.
У могуленка было костоломное рукопожатие.
- Рад познакомиться. - Он радостно улыбался, заставив Эла Макки подумать, кто делает его зубы.
- Мы сожалеем, что вынуждены вновь задавать вам вопросы, - сказал Эл Макки, когда обоих детективов подтолкнули к восьмифутовой софе из мягкой серо-стальной кожи, напротив которой стояли два журнальных столика, сплошь покрытые киножурналами.
Один из них был открыт на объявлении во всю страницу жаждущей славы и обнаженной до пояса актрисы. Она была красавицей, но казалась несколько плоскогрудой. Эл Макки наклонился, чтобы получше ее разглядеть. Подпись под фотографией гласила: "Вы верите, что мне только десять?"
- Хорошая идейка, как вы думаете? - спросил Герман Третий.
Эл Макки посмотрел на Мартина Уэлборна. Жаждущей славы актрисе было всего десять лет.
Потом Эл Макки заметил два раскрытых тома размером с телефонный справочник, содержащие фотографии актеров и актрис. Дальше лежала книга поменьше с именами режиссеров и их импресарио с пометками на полях, которые, казалось, сделаны каким-то шифром.
- Надо знать слабости врагов, - подмигнул им Герман Третий, - если хотите договориться. Эй, а вы знаете Ральфа Вайзенхарта, он работает по убийствам в участке Беверли Хиллз?
- ет, - сказал Мартин Уэлборн.
- Кажется, не знаю, - сказал Эл Макки.
- Нет? Странно. Я думал, все парни, которые работают по жмурикам, друг друга знают. - Он посмеялся над своей шуткой, его не поддержали, и он сказал, - Я часто хожу с Ральфом в тир. Я с ним познакомился, когда он работал по квартирным кражам. Он приехал ко мне по коду 4-5-9. Трясли хату. По два раза за неделю, пока мы с Ральфом не нашли отпечаток на жалюзи и посадили одного наркомана с Ист-Сайда. Отпечаток тянул всего на восемь точек, поэтому только мои показания отправили подлеца в Большое К.3
Герман Третий исчерпал все знание жаргона, который он почерпнул из шести фильмов отца про полицейских, и тем не менее, не получил в ответ ни одной улыбки.
- Хотите выпить? - сказал он наконец.
- Мне бурбон, - улыбнулся Эл Макки.
- Мне водки, если есть, - улыбнулся Мартин Уэлборн.
Увидев в конце концов дружеское расположение, Герман Третий весело вызвал Тиффани Чарльз и заказал выпивку для копов и минеральной воды для себя. Герман-младший, как и Герман-подлинный, были могулами-космополитами, они почти не занимались воспитанием своих отпрысков. Герман Третий так и не научился начинать любой разговор, не почувствовав, что нравится собеседнику или может ему понравиться. Улыбки копов его убедили.
Пока детективы сидели на серо-стальной софе, они опрокинули по две порции каждый и съели несколько сэндвичей с мясом. Герман Третий рассказал им все, что знал о последнем вечере своего холостого дядюшки на этой грешной земле. Это заняло у него полторы минуты.
- Какого черта дядя делал у павильона для боулинга? У моего деда есть павильон для боулинга в доме, и дядя Найджел никогда там не играл. Дядя Найджел сказал слуге, что собирается выйти на часок, но так и не вернулся.
Затем он начал рассказывать о себе. Что заняло 45 минут и могло бы не закончиться вообще, если бы он не заговорил о диких животных в джунглях.
- Ты не соображаешь в карате, Эл? - спросил Герман Третий в то время как Эл Макки прикидывал, стоит или нет пропустить третий бурбон. Было всего лишь два часа дня.
- Да не очень, Герман. Я, в общем-то, в отвратительной форме.
- Да? Плохо. Я участвую во всех забегах на десять километров. Я вообще бегаю по шесть миль в день. Пульс - 52. У меня крутая и опасная работа, Марти. Надо держаться в форме. Эти сволочи норовят вцепиться в горло. Всего лишь на прошлой неделе какой-то недомерок-импрессарио пытался выбить у меня миллион сразу и десять процентов с доллара после выхода картины на экран! Это вонючие джунгли, Марти. Ты не поверишь. Они все животные!
- Я верю, Герман, - сказал Мартин Уэлборн, спокойно потягивая водку.
- Знаешь, что сейчас говорят, Эл? - сказал Герман Третий. - Говорят, что миллион - это масштаб расценки! Вот что говорят эти вонючие импресарио. Миллион - масштаб расценки! Теперь ты понимаешь, почему мы, те кто в ДЕЛЕ, почти умираем с голоду? Никто не может получить ни цента прибыли. Скупердяи! У тебя какое оружие, Марти?
- Оружие? А-а, всего лишь "смит-и-вессон" 38 калибра с четырехдюймовым стволом, - пожал плечами Мартин Уэлборн.
- И это все? - Герман Третий был явно разочарован. - Мне нравится магнум-357. - Он прицелился из своего воображаемого магнума и заорал, Ба-а-абах! - Чем до полусмерти напугал Эла Макки, в результате чего он разлил третью выпивку.
- Я знаю, как все уважали вашего дядюшку, - сказал Мартин Уэлборн, но, скажите пожалуйста, кто мог его убить?
- Фу! - сказал Герман Третий. - Это было настолько грубо. Папа сделал фильм о таком убийстве. А я не хочу. Я не люблю такое насилие. Вся эта грязь... мне от нее не по себе. Мне нравятся чистые раны и не в лицо. Ты поверишь, Эл, надо иметь отличного гримера, чтобы делать мешки с кровью, иначе никого не купишь, когда крупным планом показывают входное от 357 калибра. Теперь зритель пошел искушенный.
- Верю, - сказал Эл Макки.
- Видишь этих голых мужиков? - Герман Третий показал на книжную полку, в которой стояли три статуэтки Оскара. - Зрителю не нужны поддельные раны. Вот в чем все дело. Ты меня понимаешь, Марти?
Оба детектива кивнули. Угощал Герман Третий. Его коронки сияли на загорелом лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60