Впереди ни одной машины. Видно, это какая-то частная дорога.
– Какая прекрасная дорога, – замечаю я, старательно огибая небольшой бугорок.
– Посмотри-ка, вон там виднеется красная крыша. – Он показывает в направлении поросшего зеленью склона.
– Что это?
– Мотель. Прилепился в этом не очень-то удобном месте. Мне уже давно хочется туда заехать.
– Ну и что, до сих пор не заехал?
– Нет, каждый раз проезжал мимо.
– Отчего же?
– Просто не хотелось съезжать с этого прямого и такого удобного шоссе на пыльную дорогу среди полей. К тому же не поймешь, как туда попасть.
Когда смотришь в сторону мотеля, здешняя природа кажется искусной поделкой, будто на кусок зеленого бархата, имитирующий горный склон, кто-то нашил красные и белые треугольники крыш.
– Когда-то я жил в похожем месте, столь же уединенном.
– С женщиной?
– Да. Сначала мы жили в городе, но однажды она заявила, что ей, дескать, очень уж докучает шум. Ну ладно, мы переехали на окраину и поселились в многоквартирном доме. Но ей стало казаться, что соседки косо на нее смотрят. Пришлось нам перебираться совсем в захолустье.
– Но и это не помогло, верно?
– В общем, да. Не прошло и трех дней, как я взял да и сбежал.
– У-у, мне даже кажется, я знаю, как это было.
– Ну и как это было?
– Ты медленно бредешь по дороге. Возможно, это выражение не вполне точно, но после трех переездов с места на место трудно предположить, что ты спешил домой. Итак, будем считать, что ты лениво бредешь по дороге. И вот вдалеке маячат огоньки дома, где ждет женщина. Флюоресцентной лампы у вас, конечно, не было, поэтому к тебе приближается свет голой электрической лампочки, напоминающий разбавленный водой апельсиновый сок. И тут ты останавливаешься.
– Почему останавливаюсь?
– Ну если представить себе, что в этом бледно-оранжевом свете сидит женщина и молча ждет твоего возвращения, становится немного страшно, так ведь? Она целый день заперта в доме. Она ни с кем не разговаривает, даже окон не раскрывает, лишь, вся покрывшись испариной, ждет тебя. Тебе становится страшно открыть дверь…
– Все это очень любопытно. Но на самом деле было чуточку иначе. Мне просто стало трудно возвращаться в тот дом. А женщина была забавная.
– В чем это выражалось?
– Когда я решил с ней расстаться, объяснение у нас произошло, как сейчас, в машине.
– Она сидела за рулем.
– Нет, мы ехали в такси.
– Неужели можно вести в такси столь щепетильный разговор?
– Так получилось само собой. Она была ужасна. Если бы она просто плакала или кричала, это бы еще ничего. «Вот кольцо, которое ты мне подарил!…» Она сняла его и вышвырнула в окно. «А вот туфли, тоже твой подарок. А вот еще кольцо и кулон!» Все это опять-таки полетело за окно, я не успел ее удержать. Потом дошла очередь до блузки, что была на ней. «Это тоже твоя подачка!» – злобно выкрикнула она и пригнулась, желая ее с себя сорвать. Тут мне наконец-то удалось ее скрутить, но она все еще сопротивлялась. Хотя я крепко держал женщину за запястья, блузка расползлась по швам и упала ей на колени. Тут я решил – хватит, пора остановить машину, но, оказывается, она уже и так стояла, а шофер в зеркало наблюдал за нами. Неприятные минуты.
– Ну а что было потом?
– Потом моя спутница, как была, выскочила из такси. А я кинулся ее догонять, лавируя между машинами, заполнившими улицу. Любопытные взгляды из окон автомобилей точно прилипали к моей спине, я готов был сквозь землю провалиться. А когда я обхватил ее за плечи, как бы укрывая со спины, я уже окончательно пришел в себя. Мне было мучительно даже окликнуть ее. Это был конец.
– Гм-гм, ты приходишь в себя именно в такие минуты?
– Когда переступают известную границу. Что значит швырять вещи? Злостный выпад или истерика?
– Видимо, не то и не другое. Просто минутное настроение.
– Отчего так бывает?
– Просто бывает, и все. И со мной такое было. Правда, не настолько бурно. Произошло это довольно давно, еще в школьные годы. Мы катались по озеру в лодке с парнем, с которым я дружила. Из-за какого-то пустяка вспыхнула ссора. И я не задумываясь бросила в воду кольцо, которое он мне подарил.
– Ну а он что?
– Разозлился и какое-то время дулся на меня.
– Разве это не мило?
– Но первой пришла в себя именно я. Ведь кольцо тотчас же скрылось под водой. Все это произошло слишком быстро. Когда я заглянула в воду, мне сделалось так худо, будто из меня вдруг выкачали всю кровь.
– Вот как? Ну а это, пожалуйста, не выбрасывай. – Он надел мне на руку – и когда только припас? – золотую цепочку.
«Что это?» – спросила я одними глазами, не выпуская из рук руля.
– На днях я обнаружил эту цепочку в ящике стола. Это хорошая вещь. – Он осторожно защелкнул застежку и с довольным видом погладил меня по руке.
Я поднесла руку к лицу, чтобы получше разглядеть подарок. Тонкая цепочка, в нескольких местах к ней приделаны круглые жемчужины. Когда опускаешь руку, жемчужины приятно скользят по коже.
– Кажется, она тебе чуть великовата, – сказал он.
Как-то меня приняли за его жену. Это случилось меньше Чем через месяц после того, как я стала приезжать в этот приморский город. Коротать в одиночестве послеполуденное время летом совсем не плохо. Воздух здесь прохладнее, чем в Токио, – чувствуется близость моря. Сразу сбрасываешь с себя добрую половину одолевающих тебя в городе дел и забот.
Послушаешь пластинку, почитаешь книжку, покормишь кошек, глядишь – и день подходит к концу.
В один из таких солнечных дней сквозь дрему я вдруг услышала стук в дверь.
Короткое «тук-тук-тук», и снова, как бы проверяя, слышу я или нет: «тук-тук». Стучат так, словно знают наверняка, что в доме кто-то есть.
Кто это? Ведь о моем пребывании здесь никому не известно.
Не без колебаний подхожу к парадному.
– Госпожа, госпожа, это Исахая, – поторапливает меня голос, как видно принадлежащий торговцу.
Поворачиваю ручку и чуть приоткрываю дверь – передо мной возникает добродушный человек лет пятидесяти, его лицо залито лучами летнего солнца.
– Значит, вы, госпожа, снова сюда приехали… – На нем синий передник. Судя по всему, он хозяин винной лавки. Он низко мне кланяется, как и подобает торговцу.
– Вот дюжина пива и три бутылки сакэ, как вы заказывали. – Он снова обращает ко мне сияющее лицо.
Я мычу в ответ что-то неопределенное.
– Да, деньги я уже получил, так что не беспокойтесь. Ну и жара стоит! Замучишься, пока сюда к вам поднимешься.
Он непринужденно помотал головой, но, когда наши взгляды встретились, стал прощаться уже снова в свойственной торговцам манере.
– Если вам еще что-нибудь понадобится, пожалуйста, заказывайте по телефону, – произнес он несколько натянуто, устало закинул ногу на стоявший позади велосипед и уехал.
– Послушай, ну и что же ты почувствовала, когда тебя приняли за его жену?
1 2 3 4 5 6 7 8
– Какая прекрасная дорога, – замечаю я, старательно огибая небольшой бугорок.
– Посмотри-ка, вон там виднеется красная крыша. – Он показывает в направлении поросшего зеленью склона.
– Что это?
– Мотель. Прилепился в этом не очень-то удобном месте. Мне уже давно хочется туда заехать.
– Ну и что, до сих пор не заехал?
– Нет, каждый раз проезжал мимо.
– Отчего же?
– Просто не хотелось съезжать с этого прямого и такого удобного шоссе на пыльную дорогу среди полей. К тому же не поймешь, как туда попасть.
Когда смотришь в сторону мотеля, здешняя природа кажется искусной поделкой, будто на кусок зеленого бархата, имитирующий горный склон, кто-то нашил красные и белые треугольники крыш.
– Когда-то я жил в похожем месте, столь же уединенном.
– С женщиной?
– Да. Сначала мы жили в городе, но однажды она заявила, что ей, дескать, очень уж докучает шум. Ну ладно, мы переехали на окраину и поселились в многоквартирном доме. Но ей стало казаться, что соседки косо на нее смотрят. Пришлось нам перебираться совсем в захолустье.
– Но и это не помогло, верно?
– В общем, да. Не прошло и трех дней, как я взял да и сбежал.
– У-у, мне даже кажется, я знаю, как это было.
– Ну и как это было?
– Ты медленно бредешь по дороге. Возможно, это выражение не вполне точно, но после трех переездов с места на место трудно предположить, что ты спешил домой. Итак, будем считать, что ты лениво бредешь по дороге. И вот вдалеке маячат огоньки дома, где ждет женщина. Флюоресцентной лампы у вас, конечно, не было, поэтому к тебе приближается свет голой электрической лампочки, напоминающий разбавленный водой апельсиновый сок. И тут ты останавливаешься.
– Почему останавливаюсь?
– Ну если представить себе, что в этом бледно-оранжевом свете сидит женщина и молча ждет твоего возвращения, становится немного страшно, так ведь? Она целый день заперта в доме. Она ни с кем не разговаривает, даже окон не раскрывает, лишь, вся покрывшись испариной, ждет тебя. Тебе становится страшно открыть дверь…
– Все это очень любопытно. Но на самом деле было чуточку иначе. Мне просто стало трудно возвращаться в тот дом. А женщина была забавная.
– В чем это выражалось?
– Когда я решил с ней расстаться, объяснение у нас произошло, как сейчас, в машине.
– Она сидела за рулем.
– Нет, мы ехали в такси.
– Неужели можно вести в такси столь щепетильный разговор?
– Так получилось само собой. Она была ужасна. Если бы она просто плакала или кричала, это бы еще ничего. «Вот кольцо, которое ты мне подарил!…» Она сняла его и вышвырнула в окно. «А вот туфли, тоже твой подарок. А вот еще кольцо и кулон!» Все это опять-таки полетело за окно, я не успел ее удержать. Потом дошла очередь до блузки, что была на ней. «Это тоже твоя подачка!» – злобно выкрикнула она и пригнулась, желая ее с себя сорвать. Тут мне наконец-то удалось ее скрутить, но она все еще сопротивлялась. Хотя я крепко держал женщину за запястья, блузка расползлась по швам и упала ей на колени. Тут я решил – хватит, пора остановить машину, но, оказывается, она уже и так стояла, а шофер в зеркало наблюдал за нами. Неприятные минуты.
– Ну а что было потом?
– Потом моя спутница, как была, выскочила из такси. А я кинулся ее догонять, лавируя между машинами, заполнившими улицу. Любопытные взгляды из окон автомобилей точно прилипали к моей спине, я готов был сквозь землю провалиться. А когда я обхватил ее за плечи, как бы укрывая со спины, я уже окончательно пришел в себя. Мне было мучительно даже окликнуть ее. Это был конец.
– Гм-гм, ты приходишь в себя именно в такие минуты?
– Когда переступают известную границу. Что значит швырять вещи? Злостный выпад или истерика?
– Видимо, не то и не другое. Просто минутное настроение.
– Отчего так бывает?
– Просто бывает, и все. И со мной такое было. Правда, не настолько бурно. Произошло это довольно давно, еще в школьные годы. Мы катались по озеру в лодке с парнем, с которым я дружила. Из-за какого-то пустяка вспыхнула ссора. И я не задумываясь бросила в воду кольцо, которое он мне подарил.
– Ну а он что?
– Разозлился и какое-то время дулся на меня.
– Разве это не мило?
– Но первой пришла в себя именно я. Ведь кольцо тотчас же скрылось под водой. Все это произошло слишком быстро. Когда я заглянула в воду, мне сделалось так худо, будто из меня вдруг выкачали всю кровь.
– Вот как? Ну а это, пожалуйста, не выбрасывай. – Он надел мне на руку – и когда только припас? – золотую цепочку.
«Что это?» – спросила я одними глазами, не выпуская из рук руля.
– На днях я обнаружил эту цепочку в ящике стола. Это хорошая вещь. – Он осторожно защелкнул застежку и с довольным видом погладил меня по руке.
Я поднесла руку к лицу, чтобы получше разглядеть подарок. Тонкая цепочка, в нескольких местах к ней приделаны круглые жемчужины. Когда опускаешь руку, жемчужины приятно скользят по коже.
– Кажется, она тебе чуть великовата, – сказал он.
Как-то меня приняли за его жену. Это случилось меньше Чем через месяц после того, как я стала приезжать в этот приморский город. Коротать в одиночестве послеполуденное время летом совсем не плохо. Воздух здесь прохладнее, чем в Токио, – чувствуется близость моря. Сразу сбрасываешь с себя добрую половину одолевающих тебя в городе дел и забот.
Послушаешь пластинку, почитаешь книжку, покормишь кошек, глядишь – и день подходит к концу.
В один из таких солнечных дней сквозь дрему я вдруг услышала стук в дверь.
Короткое «тук-тук-тук», и снова, как бы проверяя, слышу я или нет: «тук-тук». Стучат так, словно знают наверняка, что в доме кто-то есть.
Кто это? Ведь о моем пребывании здесь никому не известно.
Не без колебаний подхожу к парадному.
– Госпожа, госпожа, это Исахая, – поторапливает меня голос, как видно принадлежащий торговцу.
Поворачиваю ручку и чуть приоткрываю дверь – передо мной возникает добродушный человек лет пятидесяти, его лицо залито лучами летнего солнца.
– Значит, вы, госпожа, снова сюда приехали… – На нем синий передник. Судя по всему, он хозяин винной лавки. Он низко мне кланяется, как и подобает торговцу.
– Вот дюжина пива и три бутылки сакэ, как вы заказывали. – Он снова обращает ко мне сияющее лицо.
Я мычу в ответ что-то неопределенное.
– Да, деньги я уже получил, так что не беспокойтесь. Ну и жара стоит! Замучишься, пока сюда к вам поднимешься.
Он непринужденно помотал головой, но, когда наши взгляды встретились, стал прощаться уже снова в свойственной торговцам манере.
– Если вам еще что-нибудь понадобится, пожалуйста, заказывайте по телефону, – произнес он несколько натянуто, устало закинул ногу на стоявший позади велосипед и уехал.
– Послушай, ну и что же ты почувствовала, когда тебя приняли за его жену?
1 2 3 4 5 6 7 8