- Во всяком случае, уловить ее трудно. Зато есть связь с приездом в поселок Олега. Мне почему-то кажется, что он искал самолет не только как журналист. В его настойчивости заметно что-то личное. Но почти невероятно, чтобы эта зависимость могла привести к смерти Калугина. А что говорили другие?
- Высказывались по-разному, но общее мнение сводилось к одному: узнать фамилию летчика и сообщить близким.
- Ничего криминального. Естественно.
- Банально. Еще говорили о том, что найти семьи будет трудно. Олег якобы сказал: "Это я беру на себя". Калугин поинтересовался, каким образом он собирается действовать. Тот ответил: "Сохранился номер машины, состав экипажа можно узнать в военном архиве". Тоже просто, как видишь. Потом разговор перекинулся в сферу абстрактную: как прошлое дает себя знать через много лет.
- Что же тут высказывалось?
- Обычные суждения. Об ответственности за совершенные поступки. Олег активно участвовал. "Истина всего дороже. Ее нельзя скрывать". Вмешался Кушнарев и стал говорить, что истина неуловима, что факты можно понять по-разному. Короче, общая болтовня.
- Что говорил Калугин?
- Он был на стороне Олега, собирался рассказать какую-то притчу, но Валерий заявил: "Отец, ты многословен, дай гостям поговорить". Калугин смутился, а тут и свет погас.
- Он назвал это притчей? Не случаем из жизни?
- Нет, нет. И Галя и Марина запомнили это слово.
- Да... Улов невелик. Ни одной фразы, наталкивающей на конкретные выводы. Однако если исходить из предположения, что толчком к убийству послужили слова, неосторожно или сознательно произнесенные вечером, то самолет вновь фигурирует. Но вернемся на грешную землю. Закончилась ли стрельба - вот вопрос? Или есть смысл застраховать жизнь?
- До приезда инспектора соцстраха я бы принял меры предосторожности.
- Обязательно. Бери ружье и пойдем!
По-прежнему туман заволакивал ближние и дальние горы, по-прежнему, насупившись, стоял вымокший лес, и вода в озере казалась неприветливой и холодной, но что-то и изменилось.
- Ветерок потянул, - сказал Борис.
"Стало легче дышать", - понял Мазин и заметил мелкую рябь на поверхности озера. Почти незаметно покачивались ветки ближних деревьев.
- Разгонит непогоду, - ответил он без всяких аллегорий.
В затихшем лесу не верилось в опасность, в жестокость, в страх и ненависть, проникшие в забравшийся на кручи поселок, в то, что человек с карабином мог засесть за любым кустом. Треск ветки впереди вернул к действительности.
- Эй, кто там? - Сосновский повел стволом в сторону ближних деревьев.
Никто не откликнулся.
- Не паникуй, Борис. Он не нападет на двоих.
Шума больше не было. Они благополучно добрались до дому.
Там у дубового стола сидел Кушнарев и рассматривал полупустую бутылку со "Столичной". Четкие, скульптурные черты лица его обмякли и разгладились, загар поблек, седые редкие волосы спутались, обнажив нездоровую кожу.
- Отдай ружье Валерию, Борис. Я посижу пока с Алексеем Фомичом.
Кушнарев исподлобья наблюдал, как Мазин подходит к столу.
- Не возражаете, Алексей Фомич?
- Я? Возражаю ли я? - переспросил старик медленно, подбирая слова, как делают это пьяные люди, понимая, что они пьяны, и стремясь вести себя нормально, "правильно". - Я не могу возражать, молодой человек, потому что нахожусь в чужом доме и даже бутылка, которую вы видите, мне не принадлежит. Поэтому я оставлю ее вам, потому что мне пора, мне пора домой, а здесь я, судя по всему, больше не нужен. Не требуюсь...
- Как сказать...
- Скажите же. Поясните. Осветите.
- Это не так просто.
- Не просто? Вы сказали не просто? Я не ослышался?! То есть сложно? Ведь раз не просто - значит, сложно?
- Сложно.
- Удивительно! Совершенно не подозревал, не мог предположить, что для вас с вашим другом существуют сложные вопросы! Хотя, хотя ошибался, конечно, потому что вы же ставили опыты, экс-гумировали, простите, экс-периментировали... на людях. Так сказать, неутомимые исследователи! Да что вы, молодой человек, - Кушнарев вдруг обрел твердость речи, - что вы знаете о жизни и смерти?!
- Я не так уж молод, Алексей Фомич. И мне положено кое-что знать.
- Положено? По инструкции?
- Не все инструкции плохи.
- Ну! - Архитектор даже сверкнул желтыми глазами. - По-вашему, мысли можно упрятать в параграфы? Сформулировать высшую мудрость! Свести смысл жизни к уголовному кодексу?
- Иногда и уголовный кодекс помогает осмыслить жизнь. А причины смерти в основном укладываются в рамки медицинского заключения.
Он иронизировал вынужденно, а не для того, чтобы позлить старика. Но тот вскипел всерьез.
- Видимые! Видимые причины! - крикнул Кушнарев с торжеством, и Мазину показалось, что он собирается постучать пальцем ему по лбу. - Видимость вот что ваши бумажки отражают! Фокусы, иллюзии. И вы - фокусник!
- Не могу с вами согласиться. - Игорь Николаевич говорил тоном, каким разъясняют ошибки упрямым, но способным ученикам. - Если удастся установить, кто убил Калугина...
- Кто убил Калугина! Нашли себе кроссворд на досуге? Смотрите! Мозги свихнете. Или шею. - Он запнулся. - Ничего больше не скажу. Не хочу с вами разговаривать.
- Дело ваше, - ответил Мазин, подчеркнув сожаление.
- И не пытайтесь выведывать! Вместе с вашим приятелем из так называемых органов внутренних дел! Так вот - мои внутренние дела вас не касаются!
- Мой приятель - научный работник. И беседовать с вами не так уж приятно. Вы неискренни.
- Я? Какое вы имеете право?..
- Я вижу больше, чем вам кажется.
- Ну и самомнение! Любопытно, что ж вы увидали?
- Вашу неуверенность. Вам хочется знать, был ли Калугин настоящим вашим другом или он только боялся вас.
Кушнарев замер. Удар пришелся точно.
- Я не ошибся, Алексей Фомич?
- Почему... почему вам такое в голову пришло?
- С ответом повременю, если можно.
- Не скажете? Однако не ожидал. Глубоко копнули, не ожидал.
- А если я не ошибся, - продолжал Мазин, - как же я могу поверить, что вам безразлично, кто убил Калугина... Вы это ночью утверждали.
И тут он получил ответный удар.
- Я не говорил безразлично. Не извращайте. У меня свой взгляд есть... Может быть, мне известно, кто его убил!
- Известно?!
- С ответом повременю, если можно, - шутовски поклонился старик, но тут же посерьезнел. - На разных языках говорим. Боюсь, не поймете.
Заметно было, что архитектор не так пьян, как показалось Мазину вначале.
- Вы считаете, что убийца Михаила Калугина не должен понести наказания?
- Я излагал свою точку зрения.
- Вы ставили вопрос теоретически, не упомянув о том, что подозреваете конкретное лицо, человека, находящегося среди нас.
- А какая разница?
- Существенная. Ответственность определенного человека нагляднее. Она поддается точной оценке правосудия.
- Вот, вот!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41