У парадного входа их встречала женщина в темном платье.
— Мадам Корде, — шепнул Джейк в ответ на вопросительный взгляд Занны. — Я же говорил, что она существует.
Он твердо взял ее за руку и повел вверх по ступенькам.
Экономка вежливо поздоровалась, и хотя в ее темных глазах блестело любопытство, она явно выглядела смущенной, пожимая Занне руку.
— Где хозяйка? — резко спросил Джейк.
На круглом лице мадам Корде отразилось беспокойство, она повернулась и повела их в дом.
После яркого полуденного солнца в помещении было темно и прохладно. Занна глазела по сторонам, привыкая к перемене освещения, как вдруг заметила почти осязаемое напряжение, охватившее ее спутников. Они оба смотрели вверх, на широкую лестницу, ведущую из прихожей.
На верхней ступеньке кто-то стоял. Занна увидела женщину, высокую, со светлыми волосами, одетую в малиновую блузку и белую юбку. В полумраке ее лицо казалось расплывчатым, но глаза горели зеленым пламенем.
Занна не могла знать эту женщину, но почему-то она казалась знакомой, как собственное отражение в зеркале. Как портрет, висящий на стене отцовского кабинета.
Занна остолбенела. Ее пальцы стиснули руку Джейка. Охрипшим голосом она спросила:
— Кто это?
— Я думаю, ты знаешь.
Джейк подтолкнул ее вперед, мягко, но настойчиво.
— Нет. — Занна попыталась вырваться, убежать, выскочить на свет. Ей хотелось спастись от призраков этого дома. Отвергнуть эту чудовищную, невероятную возможность. Очнуться, прийти в себя.
— Все в порядке. — Джейк говорил нежным, успокаивающим тоном. — Дорогая, клянусь, все будет хорошо. — Он посмотрел вверх на женщину, стоящую на лестнице. — Сьюзен, милая, я наконец привез ее.
Женщина вытянула вперед дрожащие руки.
— Сюзи… мое дитя… моя бедная малышка. — Ее голос был глубоким и низким, срывающимся от волнения. Занна уже подошла достаточно близко, чтобы заметить слезы на ее лице.
Занна повернулась к Джейку.
— Что это? Твоя очередная мерзкая шуточка? Как ты мог выдать ее за мою мать? Моя мама мертва, она умерла, когда я была совсем маленькой. Кто эта женщина? Что здесь происходит?
Джейк положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза.
— Выслушай меня, дорогая. — Его голос был нежным, но очень твердым. — Твоя мать не умерла. Эту историю выдумал твой отец чтобы скрыть, что она его бросила. Чтобы ублажить свое чертово самомнение, он предпочел притвориться, что его бывшая жена мертва, чем признать, что она счастлива с кем-то другим.
Он тихо добавил:
— Но ее счастье не могло быть полным, Сюзи. Не могло без тебя. Все эти годы она ждала, молилась о встрече с тобой.
— Нет, — Заннин голос сорвался. — Не может быть. На такое никто не способен.
— Он хотел, чтобы это было правдой. — Сьюзен Лантрелл глубоко, прерывисто вздохнула. — Наверное, в конце концов он сам в поверил в свою ложь.
— Но до сих пор ты тоже позволяла мне в нее верить, — в ярости выкрикнула Занна. — Как ты могла?
— Потому что я была трусихой, — сказала женщина с глубокой грустью в голосе.
Джейк обратился к взволнованной экономке, стоявшей рядом:
— Сильвия, приготовь чай, пожалуйста, и принеси в салон. По-моему, нам нужно присесть и все спокойно обсудить.
— Можешь обвинять меня, можешь возненавидеть… но прошу, прошу тебя, выслушай, — добавила Сьюзен Лантрелл со страстной настойчивостью.
Наступило долгая, волнующая пауза. Множество противоречивых мыслей смешалось в Занниной уставшей головке. Множество пугающих образов обуревали ее разум.
Ей хотелось отключиться от всего этого. Повернуться и уйти. Забыть о случившемся и снова стать той целеустремленной деловой девушкой, какой была она пару месяцев назад. До того, как одна безумная ночь навсегда перевернула ее жизнь.
Но Занна знала, что это невозможно. Та девушка исчезла навсегда. И, как бы больно ей не было, она должна выслушать свою мать. В противном случае неразрешенные вопросы останутся с ней навсегда, как незажившая рана.
Занна отпустила руку Джейка.
— Хорошо, — безжизненным голосом ответила она, — я выслушаю.
— Я не должна была выходить за него замуж, — сказала Сьюзен Лантрелл. Она смотрела на Занну глазами, полными боли. — Не знаю даже, любила ли я его. Это устроила моя мать, потому что после смерти отца мы сильно нуждались, а Джеральд был богат. В то время у меня был парень. Его звали Питер, но он только начал свое дело — небольшую промышленную компанию, и мы даже не были помолвлены. Я пыталась проявить себя как художница и пообещала ему подождать.
— И что произошло? — спросила Занна.
Салон представлял собой просторную комнату с высокими потолками и большими окнами, выходящими в сад. Сверху без устали жужжал вентилятор, обеспечивая приток свежего воздуха.
Занна удобно устроилась на диване, утонув в подушках. Джейк примостился рядышком, а ее мать сидела в кресле с высокой спинкой, сжав руками изогнутые деревянные ручки, словно нуждаясь в опоре.
Чашки стояли на столике между ними. Чай оказался горячим и крепким, он помог Занне справиться с внутренней дрожью.
— Его компания разорилась… обанкротилась. Это случилось так внезапно. Мама сказала, что этого и следовало ожидать, что Питер ни на что не способен. А потом он попал в аварию. Я навещала его в больнице, но чаще всего он даже не узнавал меня. И на меня постоянно давили… мама… и Джеральд. — Она покачала головой. — Мне нет прощения, я знаю, но ты даже представить себе не можешь, что я пережила.
— Нет, — тихо сказала Занна, — я представляю.
— Так получилось, что я все-таки вышла замуж. Мне проще было сдаться, чем продолжать борьбу. Медовый месяц мы провели на Ямайке. Там Джеральд сказал мне, что Питер умер. Покончил с собой. Он так сказал об этом, словно подвел черту под балансом… словно речь шла о неудачной сделке. Тогда я узнала, что банкротство было делом его рук. Он использовал свою власть, свои связи, чтобы уничтожить Питера. Я поняла, как далеко он может зайти, чтоб получить желаемое.
Сьюзен вздрогнула.
— Я должна была уйти от него еще тогда, но, наверное, мне трудно было поверить, что он настолько бездушен. Мы вернулись домой, и я начала играть роль леди Уэсткотт. Все в нашей жизни было подчинено одному — успеху «Уэсткотт Холдингз». Он выставлял меня напоказ, словно охотничий трофей — свою красивую, талантливую молодую жену. Я бросила живопись. Джеральда возмущало, что я растрачиваю свое время, свое внимание, вместо того чтобы посвящать их ему. Он начал насмехаться над моими работами, называя их «мазней». На людях он говорил о них, как о глупом увлечении. Постепенно я начала понимать, как сильно он хотел изменить меня. Он стремился уничтожить все, что делало меня личностью, женщиной. Ему нужна была внешняя оболочка — фасад. Существо в модном платьице, которое занималось бы его домом и никогда ему не перечило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40