Пётр, нахмурившись, перебил его, в который раз предотвращая взрыв.
- Васька, кончай дурачиться, нельзя так. Несерьёзно это! Мы-то отработаем, и тебя, конечно, п-прикрыть можем, но это неп-профессионально! Сама п-подумай, разве часто тебе п-приходилось выступать п-п-перед...
- Передом ещё нет! - зло намекнула она, так и не успокоившись. - У Гонзы спроси... Вот кто у нас - профессионал!..
Пётр покосился на товарища.
- Васька, прекрати!..
- А что он мне сделает? Выгонит?.. Так всё к тому и идёт. Наш Гонза всё больше настроен не на голосистых, а на голо-систых... - Василиса с деланным равнодушием передёрнула плечами. - Да ну вас! Вот возьму и уеду.
Пётр рассмеялся:
- Интересно, как?
- На Орлике!.. Я знаешь как верховую езду люблю!..
До самого возвращения хозяина и Бурханкина с охоты, Георгий не мог простить Василисе "её фокусов". Певунья, в свою очередь, была уверена, что Георгий уже взлелеял план, как с треском погонит солистку из группы.
Она демонстративно не замечала его "в упор" и нарочно - вместо того, чтобы распеваться - ушла гулять.
Василиса вконец застращала гитариста. До возвращения Бурханкина и хозяина - Пётр ходил за ней, что называется, хвостом. Она на двор - он за ней. Она какую-нибудь интересную корягу из сугроба тащит - и он здесь, помогает. Она производит раскопки на месте бывшего флигеля, он - тут как тут. (От старого дома осталась гора обломков, которые хозяин плотникам трогать не велел. Даже при строительстве баньки, что теперь притулилась рядом, разрешил взять лишь крышу и несколько верхних брёвен. Но прежде лично проверил, годятся ли.)
А как он побежал к ней, когда Василиса, резко запрокинув голову, поскользнулась и навзничь упала в снег! Да ведь она лишь удивилась вертолёту, закружившему в этих забытых Богом небесах... Бросился - со всех ног!
- Смотри, чего-то скинули, - разглядела Василиса. - Точно, сбросили! Вон там, за деревьями...
- Шишку тебе на нос уронили! - Пётр поднял её, начал отряхивать.
- Чего ржёшь, Белый, - рассердилась она. - Хватит меня за ручку водить! Боишься, в лес убегу? Иди, вон, Гонзу опекай, а то его всё из минора в мажор кидает! - и скрывая обиду, добавила: - Думаешь, пропаду без вас?..
- Не п-пропадёшь, тебя Серый Волк от бродячего мишки защитит! ответствовал гитарист, в свою очередь пряча за шуткой настороженность.
- Да, - вызывающе кивнула певунья, - на него - вся надёжа!.. Этот не предаст...
- П-почему ты так говоришь, В-васька? - обиделся Пётр. - Кто же тебя п-предаёт? Мы же для п-пользы дела...
- Хватит уговаривать, - оборвала его Василиса. - Спою я ему... Так спою - удивится, и не раз!..
- В-вот и умница!
Пётр выкатил небольшой толстый чурбак, поставил гладкий срез на развороченные брёвна флигеля, сел сверху, скорчил рожу: развлекал, как мог.
Василиса тут же согнала музыканта и заявила:
- Годится!.. Это будет у нас пьедестал... Нет, трон... Нет, кресло для главного слушателя!
Довольно быстро слепила из мокрого снега некое подобие сидящего зверя. Отметив, что вальяжностью позы скульптура слегка напоминает медведя, постаралась увеличить сходство. Добившись результата, плюхнулась перед снеговиком на колени, воздела руки к небу, проорала на весь двор:
"О, Хозяин Леса! Удостой недостойную, защити беззащитную..."
Пётр Василису и в подклеть Большого Дома несколько раз провожал. Пока ждал, разглядывал, по какому принципу оттуда обогреваются этажи. Всё было просто: огромный, пожирающий уголь огненный агрегат - только подкармливай периодически. Тепло от него через трубы убегало наверх к батареям, которые по заказу хозяина сварщики протянули внутри дома по периметру стен. Воду из скважины насос гнал бесперебойно: в вечерние часы его поддерживал аккумулятор. Механизмы работали почти бесшумно. Даже слышалось фырканье Орлика, который дремал в одном из отсеков подклети. Поэтому Петру ничего не стоило уловить момент, когда хлопала дверь биотуалета. При этом, музыкант делал вид, что где-то снаружи ошивался, но обмануть Василису не смог.
Она всё это рассказала Францу.
Игорь Максимильянович очень внимательно выслушал.
- От кого исходило предложение приехать сюда на выходные? От Георгия?..
Василиса пожала плечами.
- Мне позвонил Пётр, он как раз у Гонзы сидел, - с мэкой подумала вслух: - Кто же из них?.. Неужели оба?...
- На ужине-то хозяин был?.. Ваше выступление состоялось?..
Василиса кивнула.
- Как он себя вёл?..
Она усмехнулась:
- Как хозяин...
*** Концерт
В комнату Василисы аккуратно постучали.
- Войдите! - обрадовано вскочила она (жутко надоело спорить с музыкантами). - Сказала же ещё днём: спою. Потом не жалуйтесь!..
Сама подумала: "Авось, пронесёт!" - и широко распахнула дверь.
Евдокия Михайловна, обшарила комнату глазами:
- А, так оно у вас, слава Богу! Виталий Олегович спросил, а я думаю, куда делося? Стояло же на месте вчера...
Речь шла о кресле, которое рано утром Василиса без разрешения утащила из гостиной "чащи" к себе в комнату - так оно ей приглянулось.
В дверном проёме показалось улыбающееся лицо хозяина. Повариха тут же исчезла.
- Для вас - абсолютная свобода действий! - радушно сообщил он. - Хоть на улицу вынесите. Ну что, прошу к столу?..
Чего только не было на столе!
Хозяин не стал дожидаться, чтобы в разгар трапезы погас свет: он принёс сверху из своих апартаментов и поставил на стол деревянные подсвечники. Все три - того же происхождения, что мебель: сталактиты оплавленного воска взросли на изогнутых корягах.
Василиса тут же начала их отковыривать.
- Оставьте, я потом попрошу очистить, - не так понял её Виталий Олегович, - всё равно сейчас опять зальются.
- Мне - для дела, - объяснила Василиса хозяину. - Пока Святки не кончились, надо успеть кое-что. А то завтра - Крещенье.
- А вы умеете? - не удержалась спросить молчавшая до этого Евдокия Михайловна, накладывая в тарелку Василисы какое-то фантастически пахнущее кушанье. - Есть много способов...
Певунья только кивнула, улыбнулась в ответ. Обе расцвели. Взгляды их встретились и разбежались с тайным удовлетворением: заговор о ночном гадании - состоялся.
Василиса почти не пила, хотя Виталий Олегович неустанно ей подливал. Захмелела от сытости. Враждебность по отношению к хозяину растаяла... Но его заботливое соседство по левую руку по-прежнему тревожило, как больной зуб.
Она без радости отпела намеченную программу и с наигранным равнодушием выслушала от хозяина ряд сдержанных похвал.
"Прям, куда тебе, наш чёрный дрозд, - так описывал его Бурханкин. Можно, это... заслушаться. Ежели только ты не малая пичуга... А то, это... легко в его певчий клюв угодить."
Виталий Олегович сказал традиционные слова, за столом вновь стали наливать и говорить, говорить, говорить... О политике, о политике, о политике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65