– спросила она с проблеском надежды в голосе.
– У меня есть новости, которые, возможно, принесут тебе некоторое облегчение. Американский министр, мистер Адамс, сообщил мне – строго конфиденциально, конечно, что его информировали об аресте Блейка за попытку прорыва блокады с грузом военного снаряжения. Сейчас его ждет суд в Новом Орлеане.
– Не могу понять. Он что, привез моего сына контрабандным путем в Луизиану, штат Конфедерации?
– Теперь это уже не штат Конфедерации. Его заняли федеральные войска.
– А что с моим сыном?
– В письме не было ни слова о нем. Его не было на корабле. Мои люди уже находятся в пути, чтобы встретиться с Блейком. Я уверен, что они урезонят его.
– Брэндэн не примет никаких резонов, если не захочет. Когда он похитил моего ребенка, он пренебрег всеми доводами рассудка. Ладно, – она поднялась, – по крайней мере, я знаю, где искать ответа на свои вопросы.
– Кортни! Ты не можешь ехать в Новый Орлеан! Федеральные войска закрыли порт. Кроме того, ты жена контрабандиста.
– Мистер Адамс поможет, если ты попросишь его.
Граф опустил глаза.
– Я не могу просить его, так как тогда я стану его должником. А вернуть долг я не смогу.
– Тогда я поеду сама по себе.
– Если тебя арестуют при попытке пробраться в Новый Орлеан, будет крупный международный скандал.
– Суд над Брэндэном уже состоялся?
– Они организуют специальное слушание. – Он кашлянул. – Они хотят сделать суд показательным.
– Как ты можешь быть таким жестоким? А если его казнят? Я тогда не найду своего сына.
Кортни вихрем вылетела из комнаты, чуть не сбив с ног Марка, направлявшегося к отцу.
– Она выглядит очень взволнованной, – заметил Марк, садясь рядом с отцом.
– Она собирается разыскивать этого негодяя Блейка. А ты что тут делаешь?
При этих словах, сказанных недовольным тоном, Марк поднял брови.
– Насколько мне известно, на этой неделе состоится повторное голосование по вопросу признания Конфедерации. Поскольку конфедераты придерживают свой хлопок до тех пор, пока Англия публично не выступит в их поддержку, я приехал сюда просить тебя проголосовать «за».
– Ты и твоя сестра вгоните меня в гроб, – взревел граф. – Если бы я одобрял ваши намерения, то финансировал бы ее поездку в Новый Орлеан для спасения этого проклятого негодяя и голосовал бы по твоей указке, но я не могу сделать ни того, ни другого.
– Я могу понять, почему ты не даешь ей денег на поездку в Америку, но голосование…
– Пока мы не знаем, сможет ли Конфедерация победить. Если мы проголосуем «за», а она проиграет войну, нашим не очень прочным отношениям с Америкой будет нанесен большой ущерб. Пока мы должны, по крайней мере, казаться нейтральными. В этих условиях я обязан отбросить заботу о личной выгоде и делать то, что лучше для страны.
Марк направился к выходу из библиотеки. На пороге он задержался и повернулся к отцу.
– Пока ты так озабочен всей Англией, не забудь, пожалуйста, что мои фабрики валятся, как оловянные солдатики. – Он вышел прежде, чем отец успел что-нибудь ответить, и, раздраженно кривя губы, направился к Кортни. На его решительный стук она открыла дверь.
– Пришел позлорадствовать? – спросила она возвращаясь к упаковке своих вещей.
– Нет. Десять минут назад я, может быть, так и поступил бы, но старикан сбил с меня спесь и поставил на место. Он управляет нашими судьбами, совершенно не интересуясь, что мы чувствуем при этом. И так было всегда, – с этим словами он нацарапал что-то на листе бумаги. – Насколько я понимаю, тебе будут нужны деньги. – Он вытащил чек из кармана жилета и заполнил его. – Предъявишь этот чек моему банкиру. Я оплачу твою поездку в Новый Орлеан. В эту сумму я включил деньги на пропуск, на взятки и прочее…
Она посмотрела на сумму. Это было целое состояние.
– Я… Я даже не знаю, что сказать. Это так неожиданно.
– Я ставлю одно условие. Ты не должна ехать одна. Я хочу, чтобы Крис сопровождал тебя. Он доктор и будет очень полезен, в особенности когда ты разыщешь ребенка.
– Ну, если он не против, то я буду только рада.
– У меня есть компаньоны в Новом Орлеане…
– Кэтлин Блейк очень высоко отзывалась о Гермион Сен-Пьер, так что она, несомненно, поможет мне, если потребуется.
– Хорошо. В Нассау повидайся с этим джентльменом. – Он написал еще одно имя на листе бумаги. – Он хлопковый маклер и благополучно доставит тебя в Новый Орлеан. Он также снабдит тебя всеми необходимыми документами.
Кортни сжала руку Марка.
– Я у тебя в таком долгу.
– Между нами всякое бывает, но ты знаешь, что я люблю тебя. Ты можешь всегда на меня рассчитывать, – он кашлянул, – теперь же… довольно этой сентиментальной чепухи. Тебе надо готовиться к отъезду, а меня в Лондоне ждет Мэрили. Мойре ничего не говори о своих планах. Она немедленно все передаст отцу, и он воспрепятствует тебе. Поезжай в моей карете. – Он поцеловал ее в макушку. – И, умоляю, будь осторожна, гусенок, – напутствовал он ее, идя к двери.
– Марк!
Как он великодушен! Он всегда помогал ей, когда она в этом нуждалась. Мэрили никогда не сможет так любить Марка, как он ее любит. Никогда! Ей хотелось сказать ему об этом.
– Да?
– Я…
– Ну, гусенок, ты хочешь что-нибудь сказать?
Она поцеловала его в щеку.
– Будь умником. Я знаю, что иногда я поступаю эгоистично, своенравно, но я всегда рада тебе и готова броситься к тебе на помощь, если надо. Запомни это.
Он похлопал ее по плечу.
– Я знаю это, гусенок.
17
Новый Орлеан
Утрата Шона оказалась для Кортни таким сокрушительным ударом, что иногда ей казалось – пережить такое невозможно, она умрет от горя, заполнившего все ее существо, и только одна мысль поддерживала в ней желание жить – она найдет, в конце концов, своего сына, и кошмар кончится. Она вернет Шона любой ценой.
Кортни и доктор Картрайт сели на пароход, отправлявшийся из Ливерпуля на Багамы. В Нассау они встретились с человеком Марка и разработали план их незаконной поездки в Новый Орлеан.
В Нассау на Кортни нахлынули горьковато-сладкие воспоминания о своей невинной, неопытной любви. Она старалась не думать о Брэндэне – не могла забыть того, что человек, которого она когда-то так страстно любила, оказался таким вероломным – украл ее ребенка.
Нассау полнился слухами, что президент Линкольн подписал декларацию, отменявшую рабство. Кортни расценила эту декларацию, как блестящий стратегический ход Линкольна, так как лорд Гарретт недвусмысленно заявил, что Англия не будет поддерживать Конфедерацию в вопросе о сохранении рабства.
Месяц спустя Кортни прибыла к Гермион Сен-Пьер во Вье Каре. Дом утопал в кустах лантаны и олеандра. Он был причудливой формы, с железной лестницей, спускавшейся в сад со второго этажа.
Гермион, умная женщина, умудрилась сохранить свой дом почти не тронутым войной, заверяя солдат федеральных войск в своих симпатиях к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– У меня есть новости, которые, возможно, принесут тебе некоторое облегчение. Американский министр, мистер Адамс, сообщил мне – строго конфиденциально, конечно, что его информировали об аресте Блейка за попытку прорыва блокады с грузом военного снаряжения. Сейчас его ждет суд в Новом Орлеане.
– Не могу понять. Он что, привез моего сына контрабандным путем в Луизиану, штат Конфедерации?
– Теперь это уже не штат Конфедерации. Его заняли федеральные войска.
– А что с моим сыном?
– В письме не было ни слова о нем. Его не было на корабле. Мои люди уже находятся в пути, чтобы встретиться с Блейком. Я уверен, что они урезонят его.
– Брэндэн не примет никаких резонов, если не захочет. Когда он похитил моего ребенка, он пренебрег всеми доводами рассудка. Ладно, – она поднялась, – по крайней мере, я знаю, где искать ответа на свои вопросы.
– Кортни! Ты не можешь ехать в Новый Орлеан! Федеральные войска закрыли порт. Кроме того, ты жена контрабандиста.
– Мистер Адамс поможет, если ты попросишь его.
Граф опустил глаза.
– Я не могу просить его, так как тогда я стану его должником. А вернуть долг я не смогу.
– Тогда я поеду сама по себе.
– Если тебя арестуют при попытке пробраться в Новый Орлеан, будет крупный международный скандал.
– Суд над Брэндэном уже состоялся?
– Они организуют специальное слушание. – Он кашлянул. – Они хотят сделать суд показательным.
– Как ты можешь быть таким жестоким? А если его казнят? Я тогда не найду своего сына.
Кортни вихрем вылетела из комнаты, чуть не сбив с ног Марка, направлявшегося к отцу.
– Она выглядит очень взволнованной, – заметил Марк, садясь рядом с отцом.
– Она собирается разыскивать этого негодяя Блейка. А ты что тут делаешь?
При этих словах, сказанных недовольным тоном, Марк поднял брови.
– Насколько мне известно, на этой неделе состоится повторное голосование по вопросу признания Конфедерации. Поскольку конфедераты придерживают свой хлопок до тех пор, пока Англия публично не выступит в их поддержку, я приехал сюда просить тебя проголосовать «за».
– Ты и твоя сестра вгоните меня в гроб, – взревел граф. – Если бы я одобрял ваши намерения, то финансировал бы ее поездку в Новый Орлеан для спасения этого проклятого негодяя и голосовал бы по твоей указке, но я не могу сделать ни того, ни другого.
– Я могу понять, почему ты не даешь ей денег на поездку в Америку, но голосование…
– Пока мы не знаем, сможет ли Конфедерация победить. Если мы проголосуем «за», а она проиграет войну, нашим не очень прочным отношениям с Америкой будет нанесен большой ущерб. Пока мы должны, по крайней мере, казаться нейтральными. В этих условиях я обязан отбросить заботу о личной выгоде и делать то, что лучше для страны.
Марк направился к выходу из библиотеки. На пороге он задержался и повернулся к отцу.
– Пока ты так озабочен всей Англией, не забудь, пожалуйста, что мои фабрики валятся, как оловянные солдатики. – Он вышел прежде, чем отец успел что-нибудь ответить, и, раздраженно кривя губы, направился к Кортни. На его решительный стук она открыла дверь.
– Пришел позлорадствовать? – спросила она возвращаясь к упаковке своих вещей.
– Нет. Десять минут назад я, может быть, так и поступил бы, но старикан сбил с меня спесь и поставил на место. Он управляет нашими судьбами, совершенно не интересуясь, что мы чувствуем при этом. И так было всегда, – с этим словами он нацарапал что-то на листе бумаги. – Насколько я понимаю, тебе будут нужны деньги. – Он вытащил чек из кармана жилета и заполнил его. – Предъявишь этот чек моему банкиру. Я оплачу твою поездку в Новый Орлеан. В эту сумму я включил деньги на пропуск, на взятки и прочее…
Она посмотрела на сумму. Это было целое состояние.
– Я… Я даже не знаю, что сказать. Это так неожиданно.
– Я ставлю одно условие. Ты не должна ехать одна. Я хочу, чтобы Крис сопровождал тебя. Он доктор и будет очень полезен, в особенности когда ты разыщешь ребенка.
– Ну, если он не против, то я буду только рада.
– У меня есть компаньоны в Новом Орлеане…
– Кэтлин Блейк очень высоко отзывалась о Гермион Сен-Пьер, так что она, несомненно, поможет мне, если потребуется.
– Хорошо. В Нассау повидайся с этим джентльменом. – Он написал еще одно имя на листе бумаги. – Он хлопковый маклер и благополучно доставит тебя в Новый Орлеан. Он также снабдит тебя всеми необходимыми документами.
Кортни сжала руку Марка.
– Я у тебя в таком долгу.
– Между нами всякое бывает, но ты знаешь, что я люблю тебя. Ты можешь всегда на меня рассчитывать, – он кашлянул, – теперь же… довольно этой сентиментальной чепухи. Тебе надо готовиться к отъезду, а меня в Лондоне ждет Мэрили. Мойре ничего не говори о своих планах. Она немедленно все передаст отцу, и он воспрепятствует тебе. Поезжай в моей карете. – Он поцеловал ее в макушку. – И, умоляю, будь осторожна, гусенок, – напутствовал он ее, идя к двери.
– Марк!
Как он великодушен! Он всегда помогал ей, когда она в этом нуждалась. Мэрили никогда не сможет так любить Марка, как он ее любит. Никогда! Ей хотелось сказать ему об этом.
– Да?
– Я…
– Ну, гусенок, ты хочешь что-нибудь сказать?
Она поцеловала его в щеку.
– Будь умником. Я знаю, что иногда я поступаю эгоистично, своенравно, но я всегда рада тебе и готова броситься к тебе на помощь, если надо. Запомни это.
Он похлопал ее по плечу.
– Я знаю это, гусенок.
17
Новый Орлеан
Утрата Шона оказалась для Кортни таким сокрушительным ударом, что иногда ей казалось – пережить такое невозможно, она умрет от горя, заполнившего все ее существо, и только одна мысль поддерживала в ней желание жить – она найдет, в конце концов, своего сына, и кошмар кончится. Она вернет Шона любой ценой.
Кортни и доктор Картрайт сели на пароход, отправлявшийся из Ливерпуля на Багамы. В Нассау они встретились с человеком Марка и разработали план их незаконной поездки в Новый Орлеан.
В Нассау на Кортни нахлынули горьковато-сладкие воспоминания о своей невинной, неопытной любви. Она старалась не думать о Брэндэне – не могла забыть того, что человек, которого она когда-то так страстно любила, оказался таким вероломным – украл ее ребенка.
Нассау полнился слухами, что президент Линкольн подписал декларацию, отменявшую рабство. Кортни расценила эту декларацию, как блестящий стратегический ход Линкольна, так как лорд Гарретт недвусмысленно заявил, что Англия не будет поддерживать Конфедерацию в вопросе о сохранении рабства.
Месяц спустя Кортни прибыла к Гермион Сен-Пьер во Вье Каре. Дом утопал в кустах лантаны и олеандра. Он был причудливой формы, с железной лестницей, спускавшейся в сад со второго этажа.
Гермион, умная женщина, умудрилась сохранить свой дом почти не тронутым войной, заверяя солдат федеральных войск в своих симпатиях к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92