Она была завернута в географическую карту США, а на голове у нее высилась прическа а-ля статуя Свободы. К прическе она прикрепила кусочек картона с надписью: «Я – президент Эйзенхауэр». Итак, они исчезли. А я томился в одиночестве. Возвращаться домой не хотелось, но и оставаться не имело смысла. Я не был пьян. Я никогда не напивался. Во всяком случае, так, как другие. У меня чертовски крепкая голова. На этом маскараде я никого не знал. И не заметил ни одной хорошенькой девушки. По углам жались парочки. Толстый лысый тип наигрывал на рояле попурри из цыганских мелодий и плакал. Все выглядело довольно скучно. Я решил уйти. В вестибюле стояла девушка в восточном наряде. Лицо ее было закрыто, и видны были только глаза. Она стояла перед зеркалом и прихорашивалась. Когда я проходил мимо, она обернулась и посмотрела на меня. Ни разу в жизни я не видел таких больших черных глаз. Я сказал:
– Добрый вечер, вернее, добрый день!
– Спокойной ночи, точнее, всего хорошего, – отозвалась она и повернулась к зеркалу.
Я подошел к ней, обнял и попытался поцеловать. Вообще-то я не очень смел с девушками. Но ночью после возлияний все кажется простым, легким и приятным. Я не рассчитывал на успех и ожидал, что она поднимет крик или даст мне по морде. Такой исход меня не пугал. Ну, будет скандал, и, по крайней мере, я вернусь домой с сознанием, что этой ночью что-то произошло. Поцеловать ее было не так-то просто. Все лицо плотно прикрыто. Куда целовать? Оставались только глаза. Я решил поцеловать глаза, но она отвела голову.
– Лихо вы беретесь за дело, – сказала она.
– Вы дурно истолковали мой жест. Я научный работник, и мне хотелось убедиться вблизи, что это так сияет и вспыхивает – звезды или экзотические бабочки.
– Я хотя и не научный работник, но вижу, что передо мною форменный осел. Отойдите и не заслоняйте мне зеркало.
Я отошел. Она разглядывала себя с интересом. Казалось, она совершенно забыла о мо присутствии.
– Не могли бы вы на минуточку убрать эту завесу и показать свое лицо?
– Нет!
– Почему?
– Может быть, я дурнушка и у меня красивы только глаза?
– Этого не может быть.
– Ну а если я не безобразна, но вам не понравлюсь?
– А для вас важно мне понравиться?
– Это для меня вопрос жизни и смерти.
– Как вас звать?
– Йовита. А вас?
Я не ответил. Произносить вслух свое имя всегда казалось мне детски наивным.
– Ну?
– Не скажу. Вы скрываете лицо. Я скрою свое имя.
– Хорошо. Я буду называть тебя Родриго. Родриго, женись на мне.
– С удовольствием.
Она отвернулась от зеркала, взяла меня под руку и повела к громадному окну. Мы уселись на подоконнике. Своими темными светильниками она стала водить по моему лицу, словно пытаясь на нем что-то отыскать. У меня мурашки побежали по спине. Наверно, нечто подобное чувствовал Ромео, впервые увидев Джульетту.
– Родриго! Поклянись, что никогда меня не бросишь.
– Клянусь тебе, Джульетта… То есть я хотел сказать – Йовита.
– Джульетта? Какая еще Джульетта?
– Ну, Джульетта… Я забыл ее фамилию. Кажется, на К.
– Значит, у тебя кто-то есть. Ты меня обманываешь?
– Нет, нет! С Джульеттой покончено. С той минуты, как я увидел тебя, все красавицы мира для меня самые заурядные доярки.
– О, в наше время не стоит пренебрегать доярками.
– Ну, тогда коровы.
– Коровами тоже не следует пренебрегать.
– Тогда бараны.
– В самом деле?
– Клянусь тебе звездами твоих очей.
Йовита задрала голову и принялась болтать ногами.
– Ужасно скучно на этом маскараде, правда?
– Теперь нет.
– А мне скучно. Ты ведь не весельчак, Родриго. Попробуй развеселить меня.
Я обнял ее и прижал к себе. Она не сопротивлялась, но и не поддавалась. Она продолжала болтать ногами.
– То, что ты делаешь, тебе кажется безумно веселым занятием?
– Скажи, Йовита, тебя никогда не били?
– Ни разу в жизни. А тебе очень хочется меня избить?
– Да. Очень. И я это сделаю, если ты не скажешь, что любишь меня.
– Я не люблю тебя, Родриго. Но чувствую к тебе уважение и привязанность. Но это ведь не любовь.
– Солги, но скажи, что любишь.
– Вот еще! Можешь избить меня.
Я выпустил ее из объятий.
– Оденься как человек и пойдем.
– Куда?
– Ко мне. У меня веселей. И сам я дома гораздо веселее.
– Родриго, что ты мне предлагаешь?
– Ничего плохого. Приготовишь мне завтрак, а потом мы будем смотреть в окно. Из моего окна виден курган Костюшки.
– Никуда я не пойду. Избей меня.
– Не будем терять времени. Я хочу позавтракать, а потом вместе с тобой глядеть на курган Костюшки.
– Не будет никакого завтрака. Ты хотел меня побить.
– Я отколочу тебя дома.
– А я хочу здесь.
Я снова схватил ее и крепко стиснул в объятиях. Стиснул так крепко, что она принялась пищать и вырываться.
– Хватит. Отпусти меня, грубиян!
– Женщины часто называют меня грубияном. Но я не знаю, что это такое.
– А тебе хотелось бы им быть? Прикидываешься грубияном, но у тебя это не получается. Ты пал в моих глазах. Я больше тебя не люблю.
– Ага, призналась.
– Призналась, что не люблю тебя.
– Значит, любила.
– Это было давно. Потом между нами встала Джульетта.
– С Джульеттой у меня ничего не было. И вообще все это вздор! Никакой Джульетты не существовало.
Йовита обняла меня за шею и положила голову на плечо.
– Ох, Родриго! Я чувствую, что могла бы быть с тобой счастлива.
– Я и так уже счастлив.
Я сказал это искренне. И тотчас же спохватился, что у меня слишком искренний тон. Испугался, что нарушил какие-то правила игры и все испортил. И я поспешил прибавить:
– Увы, счастье нам не суждено. У меня жена и четверо детей. А отец жены заведует отделом в некоем министерстве, и он уничтожит нас, если узнает, что я хочу бросить его дочь.
Йовита соскользнула с подоконника.
– Пошли, – сказала она. – Пошли отсюда.
– Куда?
– Безразлично. Надо позавтракать. Можно пойти к тебе или в молочный бар. А лучше всего – ко мне. Из моего окна тоже виден курган Костюшки.
– Ну, тогда пошли.
– А кроме того, дополнительное удовольствие. Я живу с подругой, и она готовит завтрак лучше меня.
– А что будет на завтрак?
Я, конечно, был разочарован, узнав про подругу. Но не подал вида. Я видел, она следит, как я к этому отнесусь.
– Все, что захочешь. Ну, я бегу переодеваться. Жди меня у подъезда.
Она побежала по коридору и исчезла в темноте. Исчезла как сон. Я знаю, что это банально. Но обстоятельства иногда оправдывают самые ужасные банальности. Меня не очень огорчила ее подруга. Мне было безразлично, в какой компании я буду, лишь бы быть с ней.
Я долго ждал у подъезда. Часа два. А может, больше. Гости расходились повеселевшие. Они смеялись и покрикивали. Хмурый, расстроенный, я выглядел, должно быть, пикантно, и девушки улыбались мне и даже пытались заигрывать со мной.
Стало совсем светло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Добрый вечер, вернее, добрый день!
– Спокойной ночи, точнее, всего хорошего, – отозвалась она и повернулась к зеркалу.
Я подошел к ней, обнял и попытался поцеловать. Вообще-то я не очень смел с девушками. Но ночью после возлияний все кажется простым, легким и приятным. Я не рассчитывал на успех и ожидал, что она поднимет крик или даст мне по морде. Такой исход меня не пугал. Ну, будет скандал, и, по крайней мере, я вернусь домой с сознанием, что этой ночью что-то произошло. Поцеловать ее было не так-то просто. Все лицо плотно прикрыто. Куда целовать? Оставались только глаза. Я решил поцеловать глаза, но она отвела голову.
– Лихо вы беретесь за дело, – сказала она.
– Вы дурно истолковали мой жест. Я научный работник, и мне хотелось убедиться вблизи, что это так сияет и вспыхивает – звезды или экзотические бабочки.
– Я хотя и не научный работник, но вижу, что передо мною форменный осел. Отойдите и не заслоняйте мне зеркало.
Я отошел. Она разглядывала себя с интересом. Казалось, она совершенно забыла о мо присутствии.
– Не могли бы вы на минуточку убрать эту завесу и показать свое лицо?
– Нет!
– Почему?
– Может быть, я дурнушка и у меня красивы только глаза?
– Этого не может быть.
– Ну а если я не безобразна, но вам не понравлюсь?
– А для вас важно мне понравиться?
– Это для меня вопрос жизни и смерти.
– Как вас звать?
– Йовита. А вас?
Я не ответил. Произносить вслух свое имя всегда казалось мне детски наивным.
– Ну?
– Не скажу. Вы скрываете лицо. Я скрою свое имя.
– Хорошо. Я буду называть тебя Родриго. Родриго, женись на мне.
– С удовольствием.
Она отвернулась от зеркала, взяла меня под руку и повела к громадному окну. Мы уселись на подоконнике. Своими темными светильниками она стала водить по моему лицу, словно пытаясь на нем что-то отыскать. У меня мурашки побежали по спине. Наверно, нечто подобное чувствовал Ромео, впервые увидев Джульетту.
– Родриго! Поклянись, что никогда меня не бросишь.
– Клянусь тебе, Джульетта… То есть я хотел сказать – Йовита.
– Джульетта? Какая еще Джульетта?
– Ну, Джульетта… Я забыл ее фамилию. Кажется, на К.
– Значит, у тебя кто-то есть. Ты меня обманываешь?
– Нет, нет! С Джульеттой покончено. С той минуты, как я увидел тебя, все красавицы мира для меня самые заурядные доярки.
– О, в наше время не стоит пренебрегать доярками.
– Ну, тогда коровы.
– Коровами тоже не следует пренебрегать.
– Тогда бараны.
– В самом деле?
– Клянусь тебе звездами твоих очей.
Йовита задрала голову и принялась болтать ногами.
– Ужасно скучно на этом маскараде, правда?
– Теперь нет.
– А мне скучно. Ты ведь не весельчак, Родриго. Попробуй развеселить меня.
Я обнял ее и прижал к себе. Она не сопротивлялась, но и не поддавалась. Она продолжала болтать ногами.
– То, что ты делаешь, тебе кажется безумно веселым занятием?
– Скажи, Йовита, тебя никогда не били?
– Ни разу в жизни. А тебе очень хочется меня избить?
– Да. Очень. И я это сделаю, если ты не скажешь, что любишь меня.
– Я не люблю тебя, Родриго. Но чувствую к тебе уважение и привязанность. Но это ведь не любовь.
– Солги, но скажи, что любишь.
– Вот еще! Можешь избить меня.
Я выпустил ее из объятий.
– Оденься как человек и пойдем.
– Куда?
– Ко мне. У меня веселей. И сам я дома гораздо веселее.
– Родриго, что ты мне предлагаешь?
– Ничего плохого. Приготовишь мне завтрак, а потом мы будем смотреть в окно. Из моего окна виден курган Костюшки.
– Никуда я не пойду. Избей меня.
– Не будем терять времени. Я хочу позавтракать, а потом вместе с тобой глядеть на курган Костюшки.
– Не будет никакого завтрака. Ты хотел меня побить.
– Я отколочу тебя дома.
– А я хочу здесь.
Я снова схватил ее и крепко стиснул в объятиях. Стиснул так крепко, что она принялась пищать и вырываться.
– Хватит. Отпусти меня, грубиян!
– Женщины часто называют меня грубияном. Но я не знаю, что это такое.
– А тебе хотелось бы им быть? Прикидываешься грубияном, но у тебя это не получается. Ты пал в моих глазах. Я больше тебя не люблю.
– Ага, призналась.
– Призналась, что не люблю тебя.
– Значит, любила.
– Это было давно. Потом между нами встала Джульетта.
– С Джульеттой у меня ничего не было. И вообще все это вздор! Никакой Джульетты не существовало.
Йовита обняла меня за шею и положила голову на плечо.
– Ох, Родриго! Я чувствую, что могла бы быть с тобой счастлива.
– Я и так уже счастлив.
Я сказал это искренне. И тотчас же спохватился, что у меня слишком искренний тон. Испугался, что нарушил какие-то правила игры и все испортил. И я поспешил прибавить:
– Увы, счастье нам не суждено. У меня жена и четверо детей. А отец жены заведует отделом в некоем министерстве, и он уничтожит нас, если узнает, что я хочу бросить его дочь.
Йовита соскользнула с подоконника.
– Пошли, – сказала она. – Пошли отсюда.
– Куда?
– Безразлично. Надо позавтракать. Можно пойти к тебе или в молочный бар. А лучше всего – ко мне. Из моего окна тоже виден курган Костюшки.
– Ну, тогда пошли.
– А кроме того, дополнительное удовольствие. Я живу с подругой, и она готовит завтрак лучше меня.
– А что будет на завтрак?
Я, конечно, был разочарован, узнав про подругу. Но не подал вида. Я видел, она следит, как я к этому отнесусь.
– Все, что захочешь. Ну, я бегу переодеваться. Жди меня у подъезда.
Она побежала по коридору и исчезла в темноте. Исчезла как сон. Я знаю, что это банально. Но обстоятельства иногда оправдывают самые ужасные банальности. Меня не очень огорчила ее подруга. Мне было безразлично, в какой компании я буду, лишь бы быть с ней.
Я долго ждал у подъезда. Часа два. А может, больше. Гости расходились повеселевшие. Они смеялись и покрикивали. Хмурый, расстроенный, я выглядел, должно быть, пикантно, и девушки улыбались мне и даже пытались заигрывать со мной.
Стало совсем светло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53