Ничего, еще загнет в другой раз!
- Это Цыган, - сказал Ваню.
- Знаю, - ответил Димо.
Только теперь некоторые из мальчишек оглянулись.
- Все еще стоит, - проговорил Еж.
- Знаешь, какой он? Левой рукой тебе в правый карман залезет - не заметишь.
Ваню показал, как это делается. Димо шел, погруженный в раздумья, ничего не ответил.
- Почему он такой, бате Димо?
- Не знаю. Вам-то что понадобилось на этой улице?
Мальчишки принялись подталкивать друг друга. Потом выпихнули вперед Пирата, но он смутился, никак не решался начать. Юнге была невыносима эта нерешительность.
- Бате Димо, мы хотим строить корабль. Поможешь нам?
- Какой корабль?
- Взаправдашний, плавать будет.
Катя, Цыган, корабль... Машинист нахмурил брови: не мог он думать о стольких вещах сразу. Юнга испугался - для него сведенные брови означали отказ Недружелюбно взглянув на этих притихших верзил, он продолжал атаку:
- И Капитан тоже с нами.
Стиснув руку машиниста, он прижался к нему. Только сейчас Димо опомнился, смысл слов наконец дошел до него.
- Какой корабль? - переспросил он.
- Ты только скажи, что согласен! А потом мы все объясним.
Ваню отвел глаза и покосился на остальных:
- Ну, вы, чего молчите?
9. ВСи В ОДИН ДЕНЬ
Бывают такие пустые дни - ничего не случается ни с тобой, ни вокруг тебя. В школе ни к доске тебя не вызовут, ни с места не спросят. Как будто тебя и в классе-то вовсе нет. Выйдешь после обеда - на улице ни души. Картину в кино показывают неинтересную, и болтаешься туда-сюда, пока не придет вечер. Ложишься - и не о чем даже подумать. Загубленные это дни, о них потом ни разу в жизни не вспомнишь,
Но уж нынешний день не чета тем. Сегодня случилось так много всякого, до того день заполнился, что к вечеру даже голова разгуделась. Ребята допоздна заснуть не могли. Петух попробовал было все припомнить - ничего не вышло: то пропустит что-нибудь, то очередность перепутает, то не знает, важно это или не важно. Произошли великие события! В тот вечер только у Пейчо было тяжело на душе, и к тому была причина, да Стручка постигло большое несчастье.
В этот день их распустили. Ребята едва дождались последнего звонка. Из дверей все вылетели пулей, и только Султан не торопился. Ваню с раннего утра дожидался их в школьном дворе. Он радовался и от радости прыгал вместе со всеми, - теперь целыми днями все будут вместе. Мальчишки тотчас же отправились со двора.
Лена и другие девочки остановились на ступеньках. Мимо них пестрой шумной вереницей пробежала ребятня, заполняя двор.
- А мальчишки-то!.. - возмутилась Румяна. - Даже не попрощались.
Лена стояла рядом. От всего этого шума и мелькания у нее даже голова закружилась. Раньше Капитан часто находил предлог отстать от остальных, проводить ее, поговорить с ней. Теперь он переменился Даже не смотрит в ее сторону...
- Пошли, девчата! - потянула их Лиляна.
Ей-то было все равно.
Все вышли. Спокойствием веяло теперь от распахнутых настежь дверей.
- Сходим к вожатой? - предложила Росица.
В коридоре - полнейшая тишина. Шаги их звучали громко и отчетливо. Их милая школа была уже на летних каникулах. Лиляна подхватила Лену под руку, почти тащила ее за собой.
Вожатая встретила их улыбкой.
- Катя, мы надумали устроить театр для маленьких. Раскрыли журнал, показали ей пьесу.
- Хорошая?
- Вы одни или мальчики тоже примут участие?
- Одни.
- Они целыми днями с машинистом Димо с кирпичного завода, - надула губы Росица.
- В самом деле?
Вожатая листала журнал, стараясь скрыть свое волнение.
- И что же?
- Задумали что-то, а от нас скрывают, - ответила Лена.
- Очень хорошая пьеса, молодцы, девочки. Кто же будет Солнцем?
- Я, - скромно отозвалась Маргарита.
- Мы вас пригласим на премьеру, - загалдели девчонки.
- Непременно приду.
Мальчишки шли по улице, голоса их сплетались в клубок, и этот клубок намного опережал шагающих. Они спешили, порой готовы были пуститься в бег, толкали друг друга, и разговор их, во всяком случае для постороннего уха, разворачивался самым невероятным образом.
- Э-э-э-э, восемь метров! А ты знаешь, сколько это - восемь метров?
- Капитан, после обеда пойдем на рыбалку?
- Пейчо, письмо написал?
- Капитан, пойдем, а?
- Готово.
- Стой здесь! Вот от тебя до столба - раз, два, три...
- Двадцать человек, но как только Султан взойдет - бумс! - все на дно.
- Под навесом есть верстак.
- Нечестно это, Торпеда, нечестно!
- Я уж и червей набрал, больших, как под камнями.
- А инструменты?
- Не выйдет, Ваню!
- У отца их целый ящик.
- Во-первых, письмо, во-вторых, обход пионерского контроля...
- Как же так, вас же распустили?
- Не выйдет. Дело есть. Ты тоже понадобишься - для перископа.
- Для чего?
- Если закроют школьную мастерскую, где мы станок найдем?
- Для чего, Капитан?
- Велика забота! Найдем.
- Да и не закроют ее. Я спрашивал у мастера.
- Скажи, для чего?
- Для перископа. Остановились.
- На лекарственных травах тоже можем заработать. Что, не веришь?
- Пообедаем - и на дамбу!
- На дамбу!
Самое замечательное детом то, что можно ходить босиком. Пыль и камешки обжигают тебе пятки, иной раз колючка вонзится, иной раз пальцем на камень наткнешься, заноет палец, поболит немного, и снова чувствуешь себя великолепно. Хорошо шагать босиком! Шлепаешь через канавы возле речки и не боишься, что забудешь где-нибудь кеды или ботинки. Они себе стоят преспокойно дома под вешалкой. Трусы да майка - вот и весь твой летний наряд.
Мальчишки сидели на дамбе среди маргариток. Стоял только Пейчо. Он читал письмо:
- "Дорогой товарищ адмирал! Велики подвиги героического болгарского флота, который днем и ночью бдит и охраняет любимые родные берега..."
- Бум! - прервал Торпеда.
- Так нельзя, - подал голос Султан.- Надо писать: "Уважаемый товарищ адмирал!"
- И потом, как там у тебя - "днем и ночью бдит"?
- "Днем и ночью бдит и охраняет родные берега".
- Нужно написать так: "и хранит как зеницу ока".
- Браво, Стручок! - хлопнул его по спине Мичман. - Пиши, Пейчо! Так ведь лучше, верно?
- "Зеница" у меня дальше есть.
- Подумаешь! Можно и два раза. А то нет?
- Постой! Пусть он до конца прочтет, - сказал Капитан.
- "Дорогой товарищ адмирал, - начал опять Пейчо. - Велики подвиги..."
- Зачем он нам опять читает, мы же не чокнутые.
- Говорю вам: здесь нужно "уважаемый" поставить. Так солиднее, а с этим "дорогим" ничего у нас не получится. Адмирал скажет: "Э! Детские забавы".
- Тихо! Валяй, Пейчо!
Чичо Пей продолжал. Письмо занимало две страницы. Дальше в нем была "зеница", а кроме нее: "мы, пионеры, будущие граждане...", "синие просторы морской шири...", "вырастем, окрепнем и стальными мышцами..." ("Во дает! И как только он это придумывает?"), "прохладный зефир". Где-то под конец предложения с бесчисленными прилагательными значилось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
- Это Цыган, - сказал Ваню.
- Знаю, - ответил Димо.
Только теперь некоторые из мальчишек оглянулись.
- Все еще стоит, - проговорил Еж.
- Знаешь, какой он? Левой рукой тебе в правый карман залезет - не заметишь.
Ваню показал, как это делается. Димо шел, погруженный в раздумья, ничего не ответил.
- Почему он такой, бате Димо?
- Не знаю. Вам-то что понадобилось на этой улице?
Мальчишки принялись подталкивать друг друга. Потом выпихнули вперед Пирата, но он смутился, никак не решался начать. Юнге была невыносима эта нерешительность.
- Бате Димо, мы хотим строить корабль. Поможешь нам?
- Какой корабль?
- Взаправдашний, плавать будет.
Катя, Цыган, корабль... Машинист нахмурил брови: не мог он думать о стольких вещах сразу. Юнга испугался - для него сведенные брови означали отказ Недружелюбно взглянув на этих притихших верзил, он продолжал атаку:
- И Капитан тоже с нами.
Стиснув руку машиниста, он прижался к нему. Только сейчас Димо опомнился, смысл слов наконец дошел до него.
- Какой корабль? - переспросил он.
- Ты только скажи, что согласен! А потом мы все объясним.
Ваню отвел глаза и покосился на остальных:
- Ну, вы, чего молчите?
9. ВСи В ОДИН ДЕНЬ
Бывают такие пустые дни - ничего не случается ни с тобой, ни вокруг тебя. В школе ни к доске тебя не вызовут, ни с места не спросят. Как будто тебя и в классе-то вовсе нет. Выйдешь после обеда - на улице ни души. Картину в кино показывают неинтересную, и болтаешься туда-сюда, пока не придет вечер. Ложишься - и не о чем даже подумать. Загубленные это дни, о них потом ни разу в жизни не вспомнишь,
Но уж нынешний день не чета тем. Сегодня случилось так много всякого, до того день заполнился, что к вечеру даже голова разгуделась. Ребята допоздна заснуть не могли. Петух попробовал было все припомнить - ничего не вышло: то пропустит что-нибудь, то очередность перепутает, то не знает, важно это или не важно. Произошли великие события! В тот вечер только у Пейчо было тяжело на душе, и к тому была причина, да Стручка постигло большое несчастье.
В этот день их распустили. Ребята едва дождались последнего звонка. Из дверей все вылетели пулей, и только Султан не торопился. Ваню с раннего утра дожидался их в школьном дворе. Он радовался и от радости прыгал вместе со всеми, - теперь целыми днями все будут вместе. Мальчишки тотчас же отправились со двора.
Лена и другие девочки остановились на ступеньках. Мимо них пестрой шумной вереницей пробежала ребятня, заполняя двор.
- А мальчишки-то!.. - возмутилась Румяна. - Даже не попрощались.
Лена стояла рядом. От всего этого шума и мелькания у нее даже голова закружилась. Раньше Капитан часто находил предлог отстать от остальных, проводить ее, поговорить с ней. Теперь он переменился Даже не смотрит в ее сторону...
- Пошли, девчата! - потянула их Лиляна.
Ей-то было все равно.
Все вышли. Спокойствием веяло теперь от распахнутых настежь дверей.
- Сходим к вожатой? - предложила Росица.
В коридоре - полнейшая тишина. Шаги их звучали громко и отчетливо. Их милая школа была уже на летних каникулах. Лиляна подхватила Лену под руку, почти тащила ее за собой.
Вожатая встретила их улыбкой.
- Катя, мы надумали устроить театр для маленьких. Раскрыли журнал, показали ей пьесу.
- Хорошая?
- Вы одни или мальчики тоже примут участие?
- Одни.
- Они целыми днями с машинистом Димо с кирпичного завода, - надула губы Росица.
- В самом деле?
Вожатая листала журнал, стараясь скрыть свое волнение.
- И что же?
- Задумали что-то, а от нас скрывают, - ответила Лена.
- Очень хорошая пьеса, молодцы, девочки. Кто же будет Солнцем?
- Я, - скромно отозвалась Маргарита.
- Мы вас пригласим на премьеру, - загалдели девчонки.
- Непременно приду.
Мальчишки шли по улице, голоса их сплетались в клубок, и этот клубок намного опережал шагающих. Они спешили, порой готовы были пуститься в бег, толкали друг друга, и разговор их, во всяком случае для постороннего уха, разворачивался самым невероятным образом.
- Э-э-э-э, восемь метров! А ты знаешь, сколько это - восемь метров?
- Капитан, после обеда пойдем на рыбалку?
- Пейчо, письмо написал?
- Капитан, пойдем, а?
- Готово.
- Стой здесь! Вот от тебя до столба - раз, два, три...
- Двадцать человек, но как только Султан взойдет - бумс! - все на дно.
- Под навесом есть верстак.
- Нечестно это, Торпеда, нечестно!
- Я уж и червей набрал, больших, как под камнями.
- А инструменты?
- Не выйдет, Ваню!
- У отца их целый ящик.
- Во-первых, письмо, во-вторых, обход пионерского контроля...
- Как же так, вас же распустили?
- Не выйдет. Дело есть. Ты тоже понадобишься - для перископа.
- Для чего?
- Если закроют школьную мастерскую, где мы станок найдем?
- Для чего, Капитан?
- Велика забота! Найдем.
- Да и не закроют ее. Я спрашивал у мастера.
- Скажи, для чего?
- Для перископа. Остановились.
- На лекарственных травах тоже можем заработать. Что, не веришь?
- Пообедаем - и на дамбу!
- На дамбу!
Самое замечательное детом то, что можно ходить босиком. Пыль и камешки обжигают тебе пятки, иной раз колючка вонзится, иной раз пальцем на камень наткнешься, заноет палец, поболит немного, и снова чувствуешь себя великолепно. Хорошо шагать босиком! Шлепаешь через канавы возле речки и не боишься, что забудешь где-нибудь кеды или ботинки. Они себе стоят преспокойно дома под вешалкой. Трусы да майка - вот и весь твой летний наряд.
Мальчишки сидели на дамбе среди маргариток. Стоял только Пейчо. Он читал письмо:
- "Дорогой товарищ адмирал! Велики подвиги героического болгарского флота, который днем и ночью бдит и охраняет любимые родные берега..."
- Бум! - прервал Торпеда.
- Так нельзя, - подал голос Султан.- Надо писать: "Уважаемый товарищ адмирал!"
- И потом, как там у тебя - "днем и ночью бдит"?
- "Днем и ночью бдит и охраняет родные берега".
- Нужно написать так: "и хранит как зеницу ока".
- Браво, Стручок! - хлопнул его по спине Мичман. - Пиши, Пейчо! Так ведь лучше, верно?
- "Зеница" у меня дальше есть.
- Подумаешь! Можно и два раза. А то нет?
- Постой! Пусть он до конца прочтет, - сказал Капитан.
- "Дорогой товарищ адмирал, - начал опять Пейчо. - Велики подвиги..."
- Зачем он нам опять читает, мы же не чокнутые.
- Говорю вам: здесь нужно "уважаемый" поставить. Так солиднее, а с этим "дорогим" ничего у нас не получится. Адмирал скажет: "Э! Детские забавы".
- Тихо! Валяй, Пейчо!
Чичо Пей продолжал. Письмо занимало две страницы. Дальше в нем была "зеница", а кроме нее: "мы, пионеры, будущие граждане...", "синие просторы морской шири...", "вырастем, окрепнем и стальными мышцами..." ("Во дает! И как только он это придумывает?"), "прохладный зефир". Где-то под конец предложения с бесчисленными прилагательными значилось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33