недалеко от нее сидел неизвестный мальчик в шапке с ушами и в зимнем пальтишке с меховым воротником.
- Уезжаем! Уезжаем! Обедать не приедем! До свиданья! - крикнула дочь и вдруг двинулась и поплыла вдоль забора, как на лодке, помахивая своей маме на прощанье рукой.
Неизвестный мальчик тоже помахал рукой и двинулся вслед за девочкой. Он раскачивался так, будто греб веслами.
Сонечкина мама выбежала за калитку, поняла, что происходит, рассмеялась, тоже замахала рукой и закричала:
- Ужинать обязательно приходите! Товарищ капитан, я вас жду! Обязательно!
Она долго еще качала головой и смеялась над тем, что не сразу поняла, в чем дело.
А нам с вами и совершенно этого не понять, если мы не узнаем, что произошло немного раньше.
А раньше произошло вот что.
НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
Травка и Солнечка шли и всю дорогу болтали. Было похоже, что чирикают воробьи.
- Твою куклу как зовут?
- Машка-замарашка. Видишь, какие у нее щеки грязные. И нос. Уж я их мыла, мыла - и водой и слюнями, а они все не отмываются.
- А у нас есть кукла Мальвина. Волосы у нее оранжевые. Глаза с настоящими ресницами. Она их открывает и закрывает. У нее кружевное платье, а в платье веревочка с фарфоровой горошиной. Дернешь - она говорит: "Папа! Мама!"
У Солнечки разгорелись глаза. Она тяжело вздохнула. Травка понял, что ей, наверно, очень хочется иметь такую куклу. Он сказал:
- Но твоя Машка гораздо лучше. Что Мальвина! С ней и играть-то нельзя: она бьющаяся. А потом, разве она разговаривает? Вместо "папа" - "ква-ква"! Как лягушка. А вместо "мама" - "мяяяу"! - Травка мяукнул котенком.
Солнечка рассмеялась.
- А твоей Маше, хочешь, я выкрашу волосы в любой цвет? Я все цвета знаю. И рожицу ей выкрашу белым, а щечки розовым. Краски есть? Мы с Ваней хотели сделать, чтобы Мальвина разговаривала как следует. Попробовали... Теперь она совсем молчит. Сколько ни дергай.
Солнечка опять засмеялась.
- А ты на каком поезде приехал?
- Я не на поезде приехал, а на паровозе. Вот страшно было! Но я ничего не боялся. У меня есть знакомый машинист, Беляков. А потом еще начальник станции знакомый, Николай Иваныч.
Травка все это рассказывал очень важно.
Но Солнечка ничему не удивлялась:
- У меня самой папа начальник станции. Я всегда здесь живу и знаю все поезда. Да, да! - вдруг она вскрикнула: - Папа! Папа! - и бросилась куда-то в сторону.
У Травки екнуло сердце. Он посмотрел туда, куда побежала Солнечка, но вместо своего папы он увидел двух лыжников в лыжных костюмах, с ремнями, биноклями на груди и полевыми сумками через плечо. Лыжники шли Солнечке навстречу. Она бросилась на шею сначала одному, потом другому и крикнула:
- Травка! Травка! Иди скорее сюда!
Оказывается, это был Солнечкин папа с товарищем. Дети рассказали им, как они встретились, и все Травкины приключения.
Солнечкин папа внимательно посмотрел на Травку и сказал:
- Так ты, значит, и есть тот мальчик, который потерялся? По линии была телеграмма. Родители о тебе беспокоятся.
- Нет, это не я потерялся, - ответил Травка, немного обидевшись. Это папа потерялся. А я - вот он.
И он, чтобы было понятней, ткнул себя пальцем в грудь.
Солнечка постаралась все объяснить:
- Ну да. Папа потерялся у него, а он - у папы.
Солнечкин папа раздумывал вслух:
- Как же мне с тобой быть? Поезд в Москву пойдет только в семь часов вечера... Измайловы ушли на Московскую гору, это ясно... А ты небось кушать хочешь?
- Пусть он идет к нам, - решительно сказала Солнечка.
Но Травка начал отказываться:
- Да что ты! Я вовсе не обедать шел к вам. Я на паровозе почти что пообедал.
Тут вмешался другой лыжник:
- Разговаривать больше не о чем. Идем все на Московскую гору. Разыщем там Измайловых. А оттуда до моей электростанции рукой подать. Пообедаем у меня. Забирайте, лейтенант, свою дочку, а я - этого мужичка.
Солнечкин папа взглянул на Травку и спросил:
- А вам не тяжело будет, капитан?
- Забыли, дорогой, как на фронте ходили: с винтовкой за плечами, с вещевым мешком, с запасом гранат, да еще, бывало, и пулемет на себе. По сорок километров делали, и никто не говорил, что тяжело! А теперь двое ребятишек для нас тяжелы? Да не за них ли мы и воевали?
- Есть, капитан! - сказал Солнечкин папа. - Ну, дочура, прячь свою Машку. Или ты с собой ее возьмешь?
- Пусть тут остается, - решила Солнечка. - Только бы не простудилась!
Она потеплее завернула Машку в одеяльце, засыпала ее вместе с санками снегом и нарисовала на снегу букву "М".
- А здесь ее никто не возьмет? - забеспокоился Травка.
- Нет, что ты! - убежденно сказала девочка. - Все же знают, что она у меня живет. Если нечаянно кто-нибудь ее найдет, сразу отвезет ко мне домой.
- Ну-с, занимайте места согласно взятым билетам! - весело сказал тот лыжник, которого Солнечкин папа называл капитаном.
Он схватил Травку, поднял его высоко над головой и посадил себе на плечи.
ПОХОД НА МОСКОВСКУЮ ГОРУ
И они вышли в поход. Впереди - Солнечкин папа с дочкой на плечах. А за ним неизвестно чей папа; известно только, что капитан. А на плечах у него - Травка.
По дороге они остановились у забора Солнечкиного дома, чтобы сказать Солнечкиной маме, что они уходят. Вот тогда-то и напугали ее. И удивили и рассмешили. И пошли дальше, громко смеясь.
Но вот дачи кончились, и они вышли в чистое поле. Здесь был хорошо накатанный лыжный след. Солнечкин папа, лейтенант, быстро шагал, помогая себе палками. Капитан не отставал от него.
Ехать было весело, легко и совсем не страшно.
Солнечка то и дело оборачивалась, что-то кричала Травке и смеялась тоненьким голоском. Видно, она уже давно привыкла ездить на плечах у лыжников. Но и Травка смеялся тоже, хоть ему и приходилось держаться за наушники капитановой шапки, как Иванушке-дурачку за уши Конька-горбунка.
Вдруг лыжные дорожки разделились: одна пошла правее и скрылась в лесу, а другая шла все дальше и дальше, в чистое поле. Путешественники остановились в раздумье. Куда идти? Измайловы могли вернуться и по той и по этой лыжне. Было бы досадно разминуться с Измайловыми по дороге.
- Я пойду правой, - предложил капитан. - Здесь и подальше, но через лесок. А я люблю через лесок. Встреча на горе в пятнадцать ноль-ноль.
- А где именно? - спросил Солнечкин папа. - Гора велика.
- У старой трансформаторной будки. Знаете?
- Знаю. Сверим часы.
Лыжники посмотрели на часы, каждый на свои. Травка заметил, что на часах у капитана маленькая стрелка была между цифрами "1" и "2", а большая около цифры "8".
- Тринадцать сорок две, - сказал капитан.
- Точно, - подтвердил лейтенант. - Итак, до встречи.
- Травка! - крикнула Солнечка. - Ты смотри опять не потеряйся!
- Сама не потеряйся! - ответил Травка.
Он вспомнил, как папа шутил, когда они переезжали в Новые дома. Он вспомнил маму. Где-то она теперь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
- Уезжаем! Уезжаем! Обедать не приедем! До свиданья! - крикнула дочь и вдруг двинулась и поплыла вдоль забора, как на лодке, помахивая своей маме на прощанье рукой.
Неизвестный мальчик тоже помахал рукой и двинулся вслед за девочкой. Он раскачивался так, будто греб веслами.
Сонечкина мама выбежала за калитку, поняла, что происходит, рассмеялась, тоже замахала рукой и закричала:
- Ужинать обязательно приходите! Товарищ капитан, я вас жду! Обязательно!
Она долго еще качала головой и смеялась над тем, что не сразу поняла, в чем дело.
А нам с вами и совершенно этого не понять, если мы не узнаем, что произошло немного раньше.
А раньше произошло вот что.
НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
Травка и Солнечка шли и всю дорогу болтали. Было похоже, что чирикают воробьи.
- Твою куклу как зовут?
- Машка-замарашка. Видишь, какие у нее щеки грязные. И нос. Уж я их мыла, мыла - и водой и слюнями, а они все не отмываются.
- А у нас есть кукла Мальвина. Волосы у нее оранжевые. Глаза с настоящими ресницами. Она их открывает и закрывает. У нее кружевное платье, а в платье веревочка с фарфоровой горошиной. Дернешь - она говорит: "Папа! Мама!"
У Солнечки разгорелись глаза. Она тяжело вздохнула. Травка понял, что ей, наверно, очень хочется иметь такую куклу. Он сказал:
- Но твоя Машка гораздо лучше. Что Мальвина! С ней и играть-то нельзя: она бьющаяся. А потом, разве она разговаривает? Вместо "папа" - "ква-ква"! Как лягушка. А вместо "мама" - "мяяяу"! - Травка мяукнул котенком.
Солнечка рассмеялась.
- А твоей Маше, хочешь, я выкрашу волосы в любой цвет? Я все цвета знаю. И рожицу ей выкрашу белым, а щечки розовым. Краски есть? Мы с Ваней хотели сделать, чтобы Мальвина разговаривала как следует. Попробовали... Теперь она совсем молчит. Сколько ни дергай.
Солнечка опять засмеялась.
- А ты на каком поезде приехал?
- Я не на поезде приехал, а на паровозе. Вот страшно было! Но я ничего не боялся. У меня есть знакомый машинист, Беляков. А потом еще начальник станции знакомый, Николай Иваныч.
Травка все это рассказывал очень важно.
Но Солнечка ничему не удивлялась:
- У меня самой папа начальник станции. Я всегда здесь живу и знаю все поезда. Да, да! - вдруг она вскрикнула: - Папа! Папа! - и бросилась куда-то в сторону.
У Травки екнуло сердце. Он посмотрел туда, куда побежала Солнечка, но вместо своего папы он увидел двух лыжников в лыжных костюмах, с ремнями, биноклями на груди и полевыми сумками через плечо. Лыжники шли Солнечке навстречу. Она бросилась на шею сначала одному, потом другому и крикнула:
- Травка! Травка! Иди скорее сюда!
Оказывается, это был Солнечкин папа с товарищем. Дети рассказали им, как они встретились, и все Травкины приключения.
Солнечкин папа внимательно посмотрел на Травку и сказал:
- Так ты, значит, и есть тот мальчик, который потерялся? По линии была телеграмма. Родители о тебе беспокоятся.
- Нет, это не я потерялся, - ответил Травка, немного обидевшись. Это папа потерялся. А я - вот он.
И он, чтобы было понятней, ткнул себя пальцем в грудь.
Солнечка постаралась все объяснить:
- Ну да. Папа потерялся у него, а он - у папы.
Солнечкин папа раздумывал вслух:
- Как же мне с тобой быть? Поезд в Москву пойдет только в семь часов вечера... Измайловы ушли на Московскую гору, это ясно... А ты небось кушать хочешь?
- Пусть он идет к нам, - решительно сказала Солнечка.
Но Травка начал отказываться:
- Да что ты! Я вовсе не обедать шел к вам. Я на паровозе почти что пообедал.
Тут вмешался другой лыжник:
- Разговаривать больше не о чем. Идем все на Московскую гору. Разыщем там Измайловых. А оттуда до моей электростанции рукой подать. Пообедаем у меня. Забирайте, лейтенант, свою дочку, а я - этого мужичка.
Солнечкин папа взглянул на Травку и спросил:
- А вам не тяжело будет, капитан?
- Забыли, дорогой, как на фронте ходили: с винтовкой за плечами, с вещевым мешком, с запасом гранат, да еще, бывало, и пулемет на себе. По сорок километров делали, и никто не говорил, что тяжело! А теперь двое ребятишек для нас тяжелы? Да не за них ли мы и воевали?
- Есть, капитан! - сказал Солнечкин папа. - Ну, дочура, прячь свою Машку. Или ты с собой ее возьмешь?
- Пусть тут остается, - решила Солнечка. - Только бы не простудилась!
Она потеплее завернула Машку в одеяльце, засыпала ее вместе с санками снегом и нарисовала на снегу букву "М".
- А здесь ее никто не возьмет? - забеспокоился Травка.
- Нет, что ты! - убежденно сказала девочка. - Все же знают, что она у меня живет. Если нечаянно кто-нибудь ее найдет, сразу отвезет ко мне домой.
- Ну-с, занимайте места согласно взятым билетам! - весело сказал тот лыжник, которого Солнечкин папа называл капитаном.
Он схватил Травку, поднял его высоко над головой и посадил себе на плечи.
ПОХОД НА МОСКОВСКУЮ ГОРУ
И они вышли в поход. Впереди - Солнечкин папа с дочкой на плечах. А за ним неизвестно чей папа; известно только, что капитан. А на плечах у него - Травка.
По дороге они остановились у забора Солнечкиного дома, чтобы сказать Солнечкиной маме, что они уходят. Вот тогда-то и напугали ее. И удивили и рассмешили. И пошли дальше, громко смеясь.
Но вот дачи кончились, и они вышли в чистое поле. Здесь был хорошо накатанный лыжный след. Солнечкин папа, лейтенант, быстро шагал, помогая себе палками. Капитан не отставал от него.
Ехать было весело, легко и совсем не страшно.
Солнечка то и дело оборачивалась, что-то кричала Травке и смеялась тоненьким голоском. Видно, она уже давно привыкла ездить на плечах у лыжников. Но и Травка смеялся тоже, хоть ему и приходилось держаться за наушники капитановой шапки, как Иванушке-дурачку за уши Конька-горбунка.
Вдруг лыжные дорожки разделились: одна пошла правее и скрылась в лесу, а другая шла все дальше и дальше, в чистое поле. Путешественники остановились в раздумье. Куда идти? Измайловы могли вернуться и по той и по этой лыжне. Было бы досадно разминуться с Измайловыми по дороге.
- Я пойду правой, - предложил капитан. - Здесь и подальше, но через лесок. А я люблю через лесок. Встреча на горе в пятнадцать ноль-ноль.
- А где именно? - спросил Солнечкин папа. - Гора велика.
- У старой трансформаторной будки. Знаете?
- Знаю. Сверим часы.
Лыжники посмотрели на часы, каждый на свои. Травка заметил, что на часах у капитана маленькая стрелка была между цифрами "1" и "2", а большая около цифры "8".
- Тринадцать сорок две, - сказал капитан.
- Точно, - подтвердил лейтенант. - Итак, до встречи.
- Травка! - крикнула Солнечка. - Ты смотри опять не потеряйся!
- Сама не потеряйся! - ответил Травка.
Он вспомнил, как папа шутил, когда они переезжали в Новые дома. Он вспомнил маму. Где-то она теперь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29