Мы хороним лейтенанта Федорова. Его нашли в поселке Голицино с
проломленной головой. Вся часть торжественно провожает офицера, которого
надо было бы похоронить тихо.
Следователи прибыли к нам в казарму и меня вызвали к себе первым. В
комнате сидело двое. Тот самый капитан, что допрашивал меня раньше и пожилой
полковник, лицо которого я не видел, так как он сидел сзади меня. Вопросы
задавал капитан.
- Скажите сержант, что произошло у вас с лейтенантом Федоровым на
полигоне перед показательным пуском?
- Ничего. Мы поговорили.
- После вашего разговора, лейтенант заболел?
- Да. Вел себя странно. Мы его даже с сержантом Дубининым волокли на
себе после запуска ракеты.
- Он себя повел странно после вашего разговора?
- Мне показалось, что он прибыл к нашему расчету уже таким.
- Так что ж вы ему сказали?
- Что он мудак?
- А что ответил лейтенант?
- Ничего.
- Не клеится как-то. Вы сказали только одну фразу и он сразу скис?
- Люди-то разные. Один в морду бьет, другой скисает.
- А вот это вам не знакома вещица?
Капитан вытащил на стол бельгийский браунинг, который я запусти тогда в
кусты.
- Знакома.
- Откуда?
- Ее из кармана вытащил лейтенант, когда мы там говорили.
- Значит он что-то все же сказал вам?
- Вы спрашивали только про то, что я сказал. Я вам ответил. Теперь
отвечаю на этот новый вопрос. Он вытащил браунинг приставил к моему животу и
сказал, что бы я бросил Людку, иначе он меня сейчас продырявит.
- Что было потом?
- Я ткнул его в живот, обозвал мудаком и вырвав пистолет, закинул его в
кусты.
- Так зачем вы убили, лейтенанта Федорова?
- Я надеюсь на дурацкие вопросы надо давать дурацкие ответы. Хотите?
Пожалуйста. Я сижу в казарме, готовлюсь к разводу, что бы стать дежурным по
части и тут приезжаете вы.
- Я?
- Да вы. Вы ж хотели дурацкий ответ. Приезжаете вы и сразу к
подполковнику Миронову и орете на всю казарму: "Где тут у вас сержант
Ковалев, надо срочно убить лейтенанта Федорова".
- Хватит паясничать.
- Хватит задавать идиотские вопросы.
- Постойте, товарищ капитан,- раздался сзади голос.
Полковник вышел и остановился передо мной.
- Значит, вы поругались с лейтенантом из-за девушки?- спросил он меня.
- Да.
- Людмилой Чараевой?
- Да.
- Я думаю, это действительно меняет дело. Товарищ капитан, сержанта
можно отпустить.
- Но, товарищ полковник...
- Никаких но... Идите сержант.
Машина мама, встретила меня со слезами.
- Куда исчезла Маша? Ее в больнице нет.
- Увез нечестивец. Увез.
- Куда.
- Да на место своей новой службы. Кажется в Казахстан. Все за день
сделал. Прибежал, вещи собрал, за Машей съездил и...
- Адрес, есть?
- Откуда же.
Генерал Чараев зло принял меня в своем домашнем кабинете.
- Вы облили грязью мою дочь. Как вы еще посмели придти сюда?
- Да полно вам, товарищ генерал. Может мне нужно было расколоться и
рассказать чем здесь кружок ваших друзей пичкал лейтенанта?
- Да как ты, подлец, смеешь?
- Я ничего не смею. Передо мной стоял выбор либо спасти от позора
своего будущего зятя, либо вместе с ним сгнить где-нибудь под забором.
- Щенок, меня спасать не надо.
- Мне жаль вас генерал. Если бы я раскололся, то капитан Синицин,
задержался бы еще на один день и вас нашли уже в другом бы районе Москвы с
проломленной головой.
Генерал вдруг обмяк. Он свалился на кресло, вытащил из тумбочки стола
распечатанную бутылку коньяка и дрожащей рукой влил в себя из горлышка два
глотка.
- Уходи.
- Где Люда?
- Она уехала в Крым. Вон тебе письмо на краю стола. Чтоб ее не мучил
следователь, я отправил ее отдохнуть.
Я развернул письмо. Люда писала, что бы я не волновался, и мы через
месяц встретимся вновь.
- Почему ты служишь три года, а не два, как положено будущему офицеру
запаса?- оторвал меня от письма голос генерала.
- Я не желаю быть офицером.
- Ну что ж, иди.
Перед строем части стоит подполковник Миронов и зачитывает приказ
министра обороны о моей досрочной демобилизации. Мне присваивается звание
лейтенанта запаса. Но на этом экзекуция не кончается. Подполковник достает
новую бумагу, где говориться, что в связи с беспорядками устраиваемыми в
Москве демобилизованными солдатами и сержантами срочной службы, министр
приказывает всех демобилизованных не москвичей силами комендатуры города
Москвы и командиров частей способствовать вывозу вне черты города.
- К сожалению, в соответствии с приказом, я должен дать вам конвой и
выпроводить из Москвы,- улыбаясь говорит Миронов.- Мы довезем вас до
вокзала, посадим в поезд, а там выдадим документы и деньги.
- Но это же...
Мне не хватало слов, как обозвать этот идиотизм.
- Все, разойдись,- командует Миронов,- а вам, товарищ сержант, два часа
на сборы.
Я бросился к телефону, но дома у генерала Чараева никто трубку не
поднял. Черт возьми, это заговор.
Через два часа меня под конвоем лейтенанта и двух солдат отвезли на
Ленинградский вокзал, где купили билеты, посадили в вагон и действительно
здесь выдали деньги и документы. Лейтенант пожелал мне удачи и соскочил на
ходу поезда.
ЭПИЛОГ
Прошло тридцать лет. Я опять в Москве. Телефонный звонок в номере
гостиницы разбудил меня.
- Кто? Кто-кто. Люда? Не может быть. Конечно приеду. Где. У "Сокола".
Хорошо.
Я ошалело гляжу на трубку. Как же она меня вычислила?
Это была не та худенькая Людка, это была здоровая, крупная женщина с
нервными чертами лица. Еле-еле что-то знакомое пробивалось сквозь ее улыбку.
- Не узнал?
После первых объятий мы глядели друг на друга.
- Не узнал бы. На улице прошел бы мимо.
- Ты посмотри лучше на моего сына. Александром звать.
Рядом стоял полковник с чертами лица похожими на генерала Чараева. Мы
пожали друг другу руки. Это был разговор -воспоминание. О прошлом, кто как
устроился и кем стал, сколько детей и кто они теперь.
- А где Маша Синицина?
- Не знаю, как уехала, так ни весточки, ни письма. Тут ведь знаешь,
какое интересное дело. Саша служит в ФСК и вот он в архиве нарвался на
интересную папку, где есть сведения о тебе и о нас. О тех событиях, что
произошли тридцать лет назад.
- Да, Александр Дмитриевич, мама упросила меня познакомить вас с этими
документами. Если вы не против, то завтра мы пойдем с вами в архив и
посмотрим на них.
- Нет. Всю мою прожитую жизнь меня преследует непонятный Караибский
кризис и что творилось вокруг него.
- Вот и хорошо. Завтра к семи в приемную на Лубянке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385