- Как же он хотел это сделать, вирусом.
- По моему в этой области, после моих с ним разговоров, он на вирусах поставил крест. Ему нужен канцероген, который подмешай в пищу и готов, ложись в койку. Как довести канцероген до стола американца, это его забота, а изобрести его, он предложил мне.
Мы опять замолчали. Рабинович усиленно работал головой.
- Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.
- Мне этого не хочется.
От удивления у Рабиновича отвалилась нижняя челюсть.
- В чем дело Виктор Николаевич?
- Нам не о чем с вами говорить, Геннадий Рувимович. Тут мои коллеги, по работе можно говорить и при них. В сделках я не участвую.
Рабинович начал краснеть постепенно, как медленно наполняющийся сосуд.
- Виктор Николаевич, о каких сделках. Я хотел предложить вам место в моем институте.
- А как же самолет? - воинственно влезла Люба.
- Какой самолет?
- Да личный, который надо подарить Виктор Николаевичу, за работу в вашем институте.
- Любовь Владимировна, Любовь Владимировна, мы печемся о благе науки а вы так агрессивно на меня нападаете, как-будто я ей враг.
- А вы и есть ей враг.
Рабинович покраснел весь. В тишину комнаты слабо врывались звуки трамваев и машин с улицы. Люба смотрела на него спокойно и гневно.
- Вы после похорон еще не отошли товарищи, - он изменил свой тон - Я понимаю ваше горе и думаю, мы еще обо всем поговорим позже.
- Наше горе в том Геннадий Рувимович, - вдруг заговорил Геннадий Федорович - что лучшие, толковые, талантливые люди, которые встречаются с вами, либо погибают, либо уходят, либо их уводят. Вы в науке самый настоящий убийца. Борис Залманович тоже на вашей совести.
- Думайте, о чем вы говорите.
- Мы то думаем, только думаем, какую пользу принести родине, а вы ради своей выгоды приносите ей вред, - выпалила Люба - Я так просто дело с Борис Залмановичем не оставлю. Зарубите себе на носу.
Рабинович встал и пошел к двери.
Мы сидели и каждый долго переваривал, все события, произошедшие в комнате.
- Так мы о чем друзья. Кажется о прививках обезьянам. Пока Виктор Николаевич не ушел, я считаю препарат надо попробовать на людях. У меня есть знакомый онколог, главный врач онкологической больницы. Как он посмотрит. Здесь полно факторов этических, юридических, наконец, и нашей совести.
- Я согласна, ждать не надо.
- Я тоже.
- Тогда по своим рабочим местам товарищи.
Днем я подошел к Любе.
- Люба, я у тебя не буду сегодня вечером.
- Это Наташа.
- Да.
- Она вся светится от счастья. Береги ее Витя. Она очень хорошая девочка. Я ведь была готова к этому. Знала, что когда-то это произойдет. Единственное не знала, что так быстро.
- Я хочу быть лучшим твоим другом всегда.
- Я тоже. И еще Витя, не буду тебе надоедать, но бабий век короток. Если сможешь или тебе будет невмоготу от этой дурной жизни, приходи ко мне. Я тебе буду рада всегда.
Я поцеловал ее крепко, крепко и пошел в свою комнату.
Геннадий Федорович сумел уговорить главного врача о нелегальной пробе препарата в своей больнице. Через три дня, я приехал к врачу.
- Роберт Густавович, - представился тот.
Кабинет главного врача был обит деревянными панелями и все в нем было деревянное: два стола, буквой "Т", стулья, пол и, даже, сам хозяин, казался вырубленным из породы крепкого дуба.
- Виктор Николаевич, - ответил я.
Роберт Густавович пересел напротив меня, сложил свои крепкие руки в замок и уставился на меня.
Так я слушаю.
- Вам Геннадий Федорович обрисовал наше положение и предложения по поводу лечения рака.
- Да, что-то говорил.
- Ну и что же?
- А ни чего. Я же не хочу ссорится с законом.
Я с недоумением уставился на него.
- Тогда почему вы не сказали об этом Геннадий Федоровичу?
- Сказал.
- И что?
- Я сказал еще, что надо подумать, чтобы не ссориться с законом.
- ???...
- Есть три способа обойти закон. Первый - быть родственником больного. Второй - быть знакомым больного. Третий - быть третьим лицом, то есть другом родственника и другом знакомого больного. Есть еще условие, это когда ни глав врач, ни лечащие врачи, ни мед. персонал, обо всех этих родственниках и знакомых думают хорошо, предполагая, что какой-нибудь гадостью они больных не накормят.
- Кажется я вас понял. Но как найти родственника или знакомого, чтоб они поверили мне.
- В этом у вас отбоя не будет. Больные и родственники психологически настроены на надежду на выздоровление и то, что не может врач, сделает знахарь. Достаточно пустить слух и к вам повалят валом. Предупреждаю, я слухи не распускаю.
- Спасибо доктор, вы в меня вселили надежду.
- Подождите. Я вас познакомлю с одним врачом, он вам кое в чем поможет.
Роберт Густавович подошел к вертушке телефона.
- Гриша, ты свободен, подойди ко мне.
Через минуту ввалился Гриша. Толстый, с добродушным лицом, в блюдечках очках, он выглядел счастливым и радостным человеком.
- В чем дело Роберт Густавович?
- Познакомься, Виктор Николаевич. Поговори с ним, он тебе много интересного расскажет.
- Опять хитрите Роберт Густавович. Опять в авантюру меня тянете.
Он засмеялся счастливым смехом, как будь-то каждая авантюра для него радость.
- Иди с ним Гриша, иди. До свидания Виктор Николаевич.
Он пожал мне руку, своей клешней лесоруба.
Гриша привел меня в женское отделение, в одну из палат, где имелось только две койки. На стульях у окна сидели две женщины, обмотанные больничными халатами серого цвета. Одна из них была молоденькой, белобрысой, с массой веснушек вокруг носа и глаз. Ее волосы были стянуты на затылке в пучок, красивой оранжевой тряпочкой, а спереди на лоб вызывающе наброшена челка. Другая постарше. Красивое лицо, с черными огромными глазами, огражденными сверху стрелками темных бровей, контрастировало с большой копной густых, чуть волнистых волос медного цвета, рассыпанных на плечи.
- Девочки познакомьтесь, это Виктор Николаевич. Он хочет поговорить с вами, - так начал свою речь Гриша - А это, - он обратился ко мне - госпожа Климович и наша любимица Катя.
Девочки уставились на меня, как на привидение с того света.
- У Виктор Николаевича есть некоторое предложение к госпоже Климович.
- А сказали, что Виктор Николаевич хочет поговорить с нами обеими, тихо прошелестела Катя.
- С тобой он будет говорить потом.
Умненькая Катя встала и, запахнув громадный халат, пошла к двери.
- Госпожа, - шутливо продолжил Гриша - по некоторым причинам я не могу присутствовать при вашем разговоре, но прошу тебя, этому человеку верь.
- Неужели так все сложно Гриша, - прозвучал мелодичный голос.
- Думаю, да.
Он испарился из палаты. Мы остались вдвоем.
- Можно я буду звать вас Виктор.
- А как мне вас называть?
- У меня очень противное длинное имя, которое дал мне родитель. Я его ненавижу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21