- Почему не пришла Василек? - тревожно поинтересовался Володя.
- Я ей пока запретила приходить на комитет. - И после тяжелой паузы сообщила: - Выяснились обстоятельства ареста. На усадьбе Лузгиных висело белье. Там же сушились и зимние вещи советской разведчицы. Очевидно, кто-то из соседей выдал, или полицейские сами заметили.
Но то, что узнал от брата и сообщил Евгений, еще более повергло ребят в уныние. На усадьбе Лузгиных, возле погреба, гестаповцы во время вторичного обыска нашли зарытый в землю вполне исправный пулемет, который, очевидно, сестры принесли из лесу.
Все знали: за сокрытие оружия, особенно армейского, полагался расстрел.
- Я виновата, - корила себя Фруза. - Нужно было самой лично побывать у каждого, убедиться, как соблюдается конспирация.
- Кто-нибудь, кроме Тани, был у матери Лузгиных? - спросил Евгений.
- Я была, - отозвалась Орлик. - Антонина Алексеевна в страшном состоянии - осталась одна-одинешенька. Сидит в избе, горько плачет. - При этом Орлик и сама расплакалась.
Володя предложил воздержаться пока от дальнейших диверсий и ждать приказа от партизан, к которым Фруза уже послала связного.
- Но как же... Мы с Железнодорожником уже подготовили диверсию, заговорил было Митя.
- Отложить! - решительно произнесла Фруза. - Ведь сейчас решается судьба Лузгиных.
- Какое же примем решение? - нетерпеливо спрашивал Федя.
- Что ты предлагаешь? - спросил Володя.
- Как что?! - вскочил с места Федя. - Наших товарищей взяли, а мы сидим, как мыши в норе. Завтра кого-нибудь другого тоже схватят, а мы так же будем бездействовать? Предлагаю организовать группу из ребят, выкопать запрятанное оружие и напасть на комендатуру.
- Глупо и неосуществимо, - отозвался Володя. - Они перестреляют нас, как цыплят.
Федя вскочил с места, выхватил из кармана наган:
- Завтра же пойду в комендатуру. Выпущу всю обойму. Отвлеку на себя внимание...
Володя подошел к Слышенкову:
- Очень я тебя прошу, убери свою игрушку. Хочу тебя предупредить по-товарищески. С оружием больше к нам не являйся. Убери подальше. Слышишь?! Тщательно запрячь, так же как и мы запрятали. Оно нам еще пригодится. Притом мы ведь даже не знаем, где сейчас находятся Ласточка и Несмеяна.
- Ребята, не горячитесь. Давайте подождем, что предпримут партизаны. Фруза с нетерпением ждала возвращения посланной в отряд связной. А она что-то запаздывала.
Не принес ничего утешительного и следующий день. Фруза снова заглянула к сестрам Дементьевым. Дома были только мать и Орлик. У них все было готово, чтобы уйти в лес.
- Ну как?.. - сразу бросилась к ней Орлик.
Фруза устало опустилась на лавку:
- Не вернулась Белка?
- Нет... Мы сами беспокоимся. Не попала ли в руки полицаев?
Фруза задумалась.
- Вот что, Орлик. Если сегодня Белка не придет, завтра пойдешь ты. - А про себя подумала: "Тоже, может быть, на смерть посылаю!"
Но Орлика не пришлось посылать. Уже в сумерках в окошко избы Зеньковых тихо постучали. Фруза распахнула раму.
- Тетя Фруза, это я...
Через минуту, живая и невредимая, шустрая Белка уже сидела на лавке в избе и рассказывала, блестя глазами, как она выполнила задание:
- Передала записку в руки самому главному командиру. Туда и обратно прошла спокойно, без особых приключений. Правда, возле реки собаки чуть не покусали, да ночью в лесу было страшновато, - Вот записка вам от командира.
Фруза расшифровала записку: партизаны приказывали юным мстителям до выяснения судьбы арестованных воздержаться от диверсий. Она понимала, что было бы безрассудством рассчитывать сейчас на нападение партизан на комендатуру гестапо: Оболь наводнена гитлеровцами, многочисленные гарнизоны стоят и в окрестных селениях. И все же тайная надежда на чудо, которое спасет Ласточку и Несмеяну, почему-то не оставляла Фрузу.
Она, пожалуй, по-настоящему только теперь стала сознавать, какая огромная ответственность лежит на ней за судьбу всей подпольной организации, за жизнь каждого юного мстителя. Теперь не было дня, чтобы Фруза хотя бы мимоходом не заглянула в Оболь. Там, на окраине, среди вековых деревьев бывшего помещичьего парка, белело здание, в котором находилось гестапо. Там, у крыльца, расхаживают часовые. Они могут застрелить каждого, кто появится возле здания, особенно после комендантского часа. Возможно, в этом здании теперь и находятся Ласточка с Несмеяной? Что с ними? А может быть, их уже нет в живых...
С фронтов в это лето приходили тяжелые вести. Гитлеровские войска снова наступали, захватив почти всю Украину, подходили к Сталинграду и Волге, находились в предгорьях Кавказа.
Не хотелось верить немецким сводкам, но Володя, изредка слушавший советское радио, подтверждал:
- В самом деле немцы наступают... Добились крупных успехов...
Заборы в Оболи пестрели фашистскими листовками со свастикой и крупным заголовком: "Сталин в своем приказе признает поражение советских войск...
Три четверти природных и промышленных богатств потеряны и находятся в руках рейха. У советских людей нет теперь донбасского угля, украинского хлеба. Не осталось в европейской части России чугуна и стали..."
"Неужели все это правда?" - с тоской думали юные мстители. Гнетущее настроение подпольщиков усугублялось и полной неизвестностью о судьбе сестер Лузгиных.
Время шло в тревожном ожидании. Неделя... Другая... Выдержат ли пытки Ласточка и Несмеяна? Не расскажут ли о существовании подпольной организации?
Стало ясно, что освободить их с помощью партизан нет никакой возможности. Гитлеровцы, как назло, усилили наблюдение за всеми подступами к Оболи. Пробраться сюда незамеченной даже небольшой группе партизан было совершенно невозможно...
- Есть какие-нибудь новости? - тревожно спросила Ромашка, встретив на станционной площади Мальву.
- Нет... А ты тоже ничего о них не знаешь? - И тут же, схватив Зину за руку, прошептала: - Смотри, полицай!
Полицейский подошел к забору, наклеил какое-то объявление и отправился дальше. Девушки прочли объявление и остолбенели от ужаса. Это был приказ оккупационных властей о том, что "жительницы деревни Мостище Антонина и Мария Лузгины за укрывательство советских военнослужащих и за сокрытие оружия приговорены к расстрелу".
Многие комсомольцы в этот страшный для подпольной организации сумрачный день пришли на площадь, оцепленную немцами.
Люди подходили робко, вставали там, где им приказывали полицейские. Увидев среди собравшихся Зою Софончик, Зина подошла к ней, прижалась теснее, как бы ища защиты.
- Смотри, и Таня пришла, - толкнула Зоя свою подругу. - Ведь комитет запретил ей приходить сюда!..
Народ на площади все прибывал. В толпе Ромашка увидела Володю, Машу Ушакову, Катю Зенькову. В другой стороне - Илью, Евгения, Елочку, Митю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51