.. - рассеянно спросил доктор. - Я всегда пью чай.
Лицо дворецкого тут же расцвело в улыбке.
- Простите, сэр, сейчас принесу. - И великодушно добавил, - Это моя вина. Я знаю, что вы любите чай...
- А кофе оставьте мне, Чарльз! - попросила миссис Мэй.
Дождавшись, когда дворецкий плотно закроет за собой дверь и спустится по лестнице на кухню, Том из другого конца коридора на цыпочках подбежал к гостиной и прильнул ухом к двери. Он знал, что так делать нехорошо, но какая-то непреодолимая сила тянула его услышать разговор взрослых.
- Что-нибудь случилось?.. - повторила свой вопрос графиня.
В комнате повисла напряженная пауза. Затем донесся хрипловатый голос доктора, звуча то глуше, то громче.
- Я получил ответ из Управления Британского флота.
У Тома екнуло сердце. Мать молчала. Том представил, каково ей сейчас. Он словно увидел её напряженное лицо, её сцепленные руки, как она делала всегда, если бывала в сильном душевном волнении.
И тут вновь раздался голос мистера Бромса:
- Новости неутешительные. Целый месяц поисков и разбирательств ни к чему не привели. Управление склоняется к тому, что мистер Гулль...
Том рванул дверь и ворвался в комнату.
- Как жить дальше?.. - еле слышно промолвила Мей, отрешенно взглянув на сына и слабо погладив его по голове.
Доктор Бромс впервые в жизни ничем не мог помочь. Он ругал себя последними словами, что не сумел подготовить графиню к страшному известию. Доктор уселся в другое кресло и прикрыл растерянность чашкой чая.
- Не плачь, мама, - без конца повторял Том. - Отец жив! Ты увидишь! Он обязательно вернется!
- Конечно, жив, мой мальчик, - шептала графиня. - Он всегда будет с нами!..
...Вот и весна пришла. У каменных ворот зацвел терновник. Небеса окунулись в синее море и покрылись лазурью.
Наступил день, когда Человековолк наконец-то раскрыл глаза, и взгляд его был спокойным и разумным. Он узнал Тома, узнал графиню, познакомился с Чарльзом. А Том теперь зачастил на кухню, так как волчий аппетит у чудища проснулся даже раньше его сознания. Он ел все подряд и по многу раз в день. Доктор Бромс, в принципе, был доволен его выздоровлением, однако, за вечерним чаем все же рассуждал о том, что есть в этом существе нечто звериное, а от зверя всего можно ожидать. И обращал внимание графини на возможную опасность для Тома в столь тесной дружбе. Хотя сам писал ежедневные заметки и наблюдения о фантастическом животном - с тем, чтобы однажды произвести сенсацию в области естествознания.
Единственное, что вызывало тревогу доктора Бромса - это полное отсутствие у волка памяти о прошлом. Болезнь сия, говорил он, зовется в медицине амнезией, и излечиться от неё можно не всегда, а только в случае, если у больного произойдет нервный срыв от внезапного потрясения. Когда же этого следовало ожидать не знал никто, кроме Бога, конечно, которому Том неустанно молился.
Глава девятая.
ЦВЕТНЫЕ ПАРУСА
Волк изменился. Его перестали донимать странные видения. Он жил только настоящим, и оно было в меру спокойным.
Не помня в Прошлом ничего, Волк с Нынешним почти не спорил: Том на прогулку брал его по парку, чуть пореже - к морю, держа, порой, - на поводке, а иногда - рука в руке.
Но ни прохлада дна морского, ни крики чаек, ни прибой - ничто весеннею порой не пробудило в нем Былого.
Чугунную клетку вынесли в сарай, и теперь волк, несмотря на протесты доктора, жил вместе с Томом. Их кровати поставили рядом, и по вечерам они играли в морской бой или мастерили кораблики с цветными парусами.
Волк постоянно удивлял мальчика своими неожиданными познаниями в морском деле.
- Что такое бом-брам-стеньга? - спрашивал Том.
- Это дерево, которое служит продолжением брам-стеньги, - отвечал волк.
- А что такое брам-стеньга? - выпытывал мальчик.
- Дерево, служащее продолжением стеньги.
- Так что же такое стеньга?! - вопрошал Том.
- Дерево, что служит продолжением мачты, - посмеивался волк, обнажая клыки. - Смотря по тому, какой мачте принадлежит, называется фор-стеньга, грот-стеньга и крюйс-стеньга. А уж выше идет брам-стеньга, а ещё выше бом-брам-стеньга! - возвращался он к началу разговора под их общий хохот.
- Наверное ты был моряком, если так много знаешь! - утверждал Том.
Волк растерянно пожимал плечами. Цветные лоскуты парусов что-то напоминали ему...
Солнце стало пригревать сильнее. Тонкая корка замерзшей морской воды у берега с каждым днем покрывалась все новыми трещинами, и освобожденные от зимнего плена волны - так же, как и вечность назад - рвались на берег, обжигая редких гуляк ледяными брызгами.
Безбрежный морской простор до самого горизонта, гул волн и запах морского песка преобразили волка. Он вдыхал полной грудью холодный воздух ранней весны. Иногда Тому казалось, что вот сейчас, ещё мгновенье, - и волк вспомнит все на свете. Но этого не происходило...
И лишь из деревяшек флот да шелест парусов бумажных подчас оттаивали лед замерзшей памяти. И страшно ему вдруг становилось вмиг, когда строгал он барк иль бриг.
Отдельными вспышками возникало чье-то далекое детство... Чья-то прошлая жизнь... Чье-то прозвище - Огрызок...
Он силился понять, что значил смысл тех видений или грез... То ль кто-то изводил всерьез, иль кто-то просто так дурачил...
Волк с удивленьем спрашивал себя: зачем она ему - чья-то прошлая жизнь?.. Что ему в ней? Кто этот наивный мальчик по имени Джек?.. И не получал ответа...
Между тем, все Графство давно уже знало о Волке.
Многие кучера стали выбирать по просьбе своих господ путь, который обязательно пролегал мимо особняка Чейстонов. Те надеялись хоть издали, хоть краешком глаза увидеть Человековолка. Все мальчишки Норфолка с завистью глядели на Тома. Авторитет доктора Бромса, который мог почти ежедневно видеть зверя, притом, изучать его сколько влезет - возрос неизмеримо.
Доктор, будучи другом семьи и охраняя её покой, пообещал жителям Норфолка, что к лету он привезет чудище на ярПлатону в Кингс-Линн, на всеобщее обозрение. Его обещание немного утихомирило страсти и отвадило от дома любопытных, которые теперь все - от ребенка до старика - с нетерпеньем ожидали начала лета.
И вот оно наступило.
Дружба Тома с волком росла, как дни в начале июня. Много времени проводили друзья на берегу, скрываясь от любопытных соседских глаз за сохнущими сетями. С утра и до вечера разносились команды:
- Лево руля!
- Поднять якоря!
И начинался морской бой.
И вовсю палил фрегат.
- Свистать всех наверх!
- Выйти на ветер!
И остывал порой ужин, даже если Чарльз приносил его прямо на берег.
- Не зевай на руль!
- Смотреть вперед!
- Пли!
И тонул неприятельский корвет...
Однажды после штормовой, дождливой ночи, утром блеклым - кусок обшивки бортовой был выброшен на берег мокрый средь водорослей и камней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19