– Купил ей камеру. Она в душе художник – пыталась рисовать, но результаты были неважные. Я купил ей камеру после нашего третьего ребенка.
– Третьего, сэр?
– Да, нашего третьего ребенка. – Эльдон вытянул вперед руку с растопыренными пальцами, словно альпинист, хватающийся за выступ скалы. – Третьего мертвого ребенка. Мертворожденного. Как и остальные. Два мальчика и девочка. Первой была девочка. Я даже не держал их на руках.
«Два мальчика, – подумала Энни. – Майкл и Коннор». «Всемилостивый господь позаботится об их душах», – хотела было сказать она ему и самой себе, но вдруг вспомнила, что мистер Дашелл видит мир не совсем так, как она. «Бога нет. Все это глупости», – так сказала кухарка.
Энни посмотрела на руки Эльдона, его вытянутые пальцы – гладкие, белые руки джентльмена. А вот ее руки – с красными, толстыми пальцами, с потрескавшейся и грубой, словно древесная кора, кожей. Рабочие руки горничной, служанки. Что она может понимать в его потере? Его дети – не то же самое, что ее братья. Он и она живут в разных мирах.
Энни и Тэсс лежат в постелях в своей спальне на чердаке. Дует сильный ветер, деревья в саду стонут и потрескивают, скребут тонкими ветвями по оконному стеклу, издавая звук, похожий на скрип метлы по каменному полу.
Энни прислушивается к завываниям ветра. Как быстро она привыкла к этому новому жилью на чердаке, у самых верхушек деревьев! Она еще глубже забивается под одеяло и затылком чувствует под подушкой что-то твердое. Ее Библия. Она ощупывает ее, представляя себе, как слова выходят из книги и перетекают в ее тело. Интересно, что бы могла сказать миссис Гилби о нынешнем состоянии ее души?
«Молись о своих грехах, Мэри». Этот безжалостный упрек, даже воображаемый, вызывает слезы на ее глазах.
– Энни, – зовет ее Тэсс с другого конца комнаты, – ты еще не спишь?
– Еще нет. – Энни быстро, виновато прячет руку под одеяло. Что такое с ней происходит, если она вдруг стала стыдиться господа?
– Послушай, – говорит Тэсс, – что ты думаешь о Роберте и Бэтси?
– А кто это?
– Ну как же – лорд Роберт Монтегю, – объясняет Тэсс. – Тот, что женился на своей горничной Бэтси. Разве ты не слышала?
– Нет. В Лондоне я жила совсем уединенно, – отвечает Энни и думает, что это напоминает выздоровление после тяжелой болезни. – Меня почти что не выпускали из дому.
Ей показалось, что последнее прозвучало еще хуже.
– Ах ты бедняжка, – фыркает Тэсс, у которой в голове не укладывается, что кто-то может вот так жить в заточении.
Слова Тэсс пробуждают любопытство Энни. – Так что же Роберт и Бэтси? – спрашивает она нетерпеливо.
– Ладно… – Тэсс изо всех сил потягивается в постели, выставив обе ноги из-под одеяла. Это ее: любимая игра: гадать, что и как могло бы быть. Для нее не было ничего более приятного, чем, лежа в теплой темноте, перебрасывать, словно разноцветные воздушные шарики, свои вопросы на другую сторону комнаты. – Он увидел ее, когда она скребла лестничные ступени, и был так очарован ее красотой, что сразу решил на ней жениться. У нее уже был любимый, но, даже и не вспомнив о нем, она вышла за лорда Роберта. Интересно, а ты бы смогла, как она? Ты бы могла бросить своего милого ради лорда Роберта?
Эту игру Энни уже знает. По сути дела, Тэсс спрашивает себя саму. Энни нужна ей только для того, чтобы продумать свою ситуацию вслух. Но ей нравится участвовать в этой игре. Энни, которая раньше и помыслить не могла о чем-то подобном, пытается представить двух мужчин – своего возлюбленного и влюбленного лорда.
– Я не знаю, – наконец отвечает она. Мысль, что она могла бы привлечь к себе внимание, вызывает у нее неловкость.
Иметь возлюбленного означает чувствовать примерно то же, что она испытывала под взглядом леди Изабель, когда та делала ее фотографию. Это должно быть как пристальное, близкое изучение – она совсем не была уверена, что ей этого хочется. В доме миссис Гилби она часто ощущала себя невидимкой, и это, думает она, порой гораздо лучше.
– А я бы бросила, – вздыхает Тэсс, так и не дождавшись от Энни вразумительного ответа. – Я бы избавилась от своего милого в одночасье.
Она произносит это с полной убежденностью, и Энни остается поверить, что так оно и будет, что лорд Монтегю сейчас шагнет к ним из темноты, подхватит Тэсс на руки и унесет подальше от ее прачечной и поместья Дашеллов. Унесет прочь из этой ночи, из их общей комнаты, от скрипа деревьев за окном.
– Тэсс, – шепчет Энни, – а чем Дашеллы занимаются? Чем они зарабатывают на жизнь?
– Да они оба сумасшедшие, ты что, еще не поняла? – усмехается Тэсс. – Леди наряжает нас в простыни и заставляет позировать для нее в этом полном сквозняков стеклянном курятнике. А хозяин помешался на своих старых бумагах.
– Мистер Дашелл, – медленно выговаривает Энни. – Ведь он не интересуется прислугой, не так ли?
Она вспоминает о своей недавней прогулке с Эльдоном, такой неподобающей и одновременно такой приятной.
Тэсс некоторое время молчит.
– Ты это о чем? – отвечает она наконец. – Не пытался ли он поцеловать меня? Ты это имела в виду?
– Именно.
– Они оба сумасшедшие, – повторяет Тэсс. – Но безвредные. Впрочем, я сама здесь только недавно. Только на неделю больше, чем ты.
Тэсс замолкает, и Энни кажется, что она слышит, как в темноте медленно вращаются ее мысли.
– Они не будут нам сильно досаждать, – наконец произносит Тэсс. – Леди не собирается нас на чем-либо подлавливать, а хозяин не пристает к служанкам. Не то что на моем прежнем месте. – Тэсс ворочается в кровати, пружины скрипят. – Тебе рассказать? – спрашивает она.
– Нет, – быстро отвечает Энни.
– Хорошо, – ответила Тэсс. – Ты скоро сама все узнаешь.
– Это почему?
– Думаешь, тобой здесь никто не интересуется?
– Я просто…
Как объяснить Тэсс, что, слушая ее рассказ, она вынуждена будет судить ее, а Энни хотела бы избежать этого.
– Мне просто неинтересно, – говорит Энни и снова начинает прислушиваться к завыванию ветра и скрипу ветвей за окном.
Вскоре с другого конца комнаты доносится глухой храп Тэсс. Лежа в темноте, Энни не спит, боится заснуть. Боится снова увидеть свой сон. Она еще наполовину бодрствует, а мелькание лопат, гул ударяющегося о твердый грунт железа уже заполняют ее мозг.
Тэсс спит крепко, как уставшая ломовая лошадь, и даже не шевелится, когда Энни тихонько выходит из комнаты. Ступени лестницы лишь тихонько поскрипывают под легкими шагами Энни. Она спускается в передний холл, сжимая в руке свечу, пламя которой трепещет на сквозняке.
Библиотека мистера Дашелла оказывается точно такой, какой она запомнилась ей в первый день. Энни плотно прикрывает за собой дверь и в неверном свете свечи принимается читать названия на корешках. «Картография». «Геология».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Третьего, сэр?
– Да, нашего третьего ребенка. – Эльдон вытянул вперед руку с растопыренными пальцами, словно альпинист, хватающийся за выступ скалы. – Третьего мертвого ребенка. Мертворожденного. Как и остальные. Два мальчика и девочка. Первой была девочка. Я даже не держал их на руках.
«Два мальчика, – подумала Энни. – Майкл и Коннор». «Всемилостивый господь позаботится об их душах», – хотела было сказать она ему и самой себе, но вдруг вспомнила, что мистер Дашелл видит мир не совсем так, как она. «Бога нет. Все это глупости», – так сказала кухарка.
Энни посмотрела на руки Эльдона, его вытянутые пальцы – гладкие, белые руки джентльмена. А вот ее руки – с красными, толстыми пальцами, с потрескавшейся и грубой, словно древесная кора, кожей. Рабочие руки горничной, служанки. Что она может понимать в его потере? Его дети – не то же самое, что ее братья. Он и она живут в разных мирах.
Энни и Тэсс лежат в постелях в своей спальне на чердаке. Дует сильный ветер, деревья в саду стонут и потрескивают, скребут тонкими ветвями по оконному стеклу, издавая звук, похожий на скрип метлы по каменному полу.
Энни прислушивается к завываниям ветра. Как быстро она привыкла к этому новому жилью на чердаке, у самых верхушек деревьев! Она еще глубже забивается под одеяло и затылком чувствует под подушкой что-то твердое. Ее Библия. Она ощупывает ее, представляя себе, как слова выходят из книги и перетекают в ее тело. Интересно, что бы могла сказать миссис Гилби о нынешнем состоянии ее души?
«Молись о своих грехах, Мэри». Этот безжалостный упрек, даже воображаемый, вызывает слезы на ее глазах.
– Энни, – зовет ее Тэсс с другого конца комнаты, – ты еще не спишь?
– Еще нет. – Энни быстро, виновато прячет руку под одеяло. Что такое с ней происходит, если она вдруг стала стыдиться господа?
– Послушай, – говорит Тэсс, – что ты думаешь о Роберте и Бэтси?
– А кто это?
– Ну как же – лорд Роберт Монтегю, – объясняет Тэсс. – Тот, что женился на своей горничной Бэтси. Разве ты не слышала?
– Нет. В Лондоне я жила совсем уединенно, – отвечает Энни и думает, что это напоминает выздоровление после тяжелой болезни. – Меня почти что не выпускали из дому.
Ей показалось, что последнее прозвучало еще хуже.
– Ах ты бедняжка, – фыркает Тэсс, у которой в голове не укладывается, что кто-то может вот так жить в заточении.
Слова Тэсс пробуждают любопытство Энни. – Так что же Роберт и Бэтси? – спрашивает она нетерпеливо.
– Ладно… – Тэсс изо всех сил потягивается в постели, выставив обе ноги из-под одеяла. Это ее: любимая игра: гадать, что и как могло бы быть. Для нее не было ничего более приятного, чем, лежа в теплой темноте, перебрасывать, словно разноцветные воздушные шарики, свои вопросы на другую сторону комнаты. – Он увидел ее, когда она скребла лестничные ступени, и был так очарован ее красотой, что сразу решил на ней жениться. У нее уже был любимый, но, даже и не вспомнив о нем, она вышла за лорда Роберта. Интересно, а ты бы смогла, как она? Ты бы могла бросить своего милого ради лорда Роберта?
Эту игру Энни уже знает. По сути дела, Тэсс спрашивает себя саму. Энни нужна ей только для того, чтобы продумать свою ситуацию вслух. Но ей нравится участвовать в этой игре. Энни, которая раньше и помыслить не могла о чем-то подобном, пытается представить двух мужчин – своего возлюбленного и влюбленного лорда.
– Я не знаю, – наконец отвечает она. Мысль, что она могла бы привлечь к себе внимание, вызывает у нее неловкость.
Иметь возлюбленного означает чувствовать примерно то же, что она испытывала под взглядом леди Изабель, когда та делала ее фотографию. Это должно быть как пристальное, близкое изучение – она совсем не была уверена, что ей этого хочется. В доме миссис Гилби она часто ощущала себя невидимкой, и это, думает она, порой гораздо лучше.
– А я бы бросила, – вздыхает Тэсс, так и не дождавшись от Энни вразумительного ответа. – Я бы избавилась от своего милого в одночасье.
Она произносит это с полной убежденностью, и Энни остается поверить, что так оно и будет, что лорд Монтегю сейчас шагнет к ним из темноты, подхватит Тэсс на руки и унесет подальше от ее прачечной и поместья Дашеллов. Унесет прочь из этой ночи, из их общей комнаты, от скрипа деревьев за окном.
– Тэсс, – шепчет Энни, – а чем Дашеллы занимаются? Чем они зарабатывают на жизнь?
– Да они оба сумасшедшие, ты что, еще не поняла? – усмехается Тэсс. – Леди наряжает нас в простыни и заставляет позировать для нее в этом полном сквозняков стеклянном курятнике. А хозяин помешался на своих старых бумагах.
– Мистер Дашелл, – медленно выговаривает Энни. – Ведь он не интересуется прислугой, не так ли?
Она вспоминает о своей недавней прогулке с Эльдоном, такой неподобающей и одновременно такой приятной.
Тэсс некоторое время молчит.
– Ты это о чем? – отвечает она наконец. – Не пытался ли он поцеловать меня? Ты это имела в виду?
– Именно.
– Они оба сумасшедшие, – повторяет Тэсс. – Но безвредные. Впрочем, я сама здесь только недавно. Только на неделю больше, чем ты.
Тэсс замолкает, и Энни кажется, что она слышит, как в темноте медленно вращаются ее мысли.
– Они не будут нам сильно досаждать, – наконец произносит Тэсс. – Леди не собирается нас на чем-либо подлавливать, а хозяин не пристает к служанкам. Не то что на моем прежнем месте. – Тэсс ворочается в кровати, пружины скрипят. – Тебе рассказать? – спрашивает она.
– Нет, – быстро отвечает Энни.
– Хорошо, – ответила Тэсс. – Ты скоро сама все узнаешь.
– Это почему?
– Думаешь, тобой здесь никто не интересуется?
– Я просто…
Как объяснить Тэсс, что, слушая ее рассказ, она вынуждена будет судить ее, а Энни хотела бы избежать этого.
– Мне просто неинтересно, – говорит Энни и снова начинает прислушиваться к завыванию ветра и скрипу ветвей за окном.
Вскоре с другого конца комнаты доносится глухой храп Тэсс. Лежа в темноте, Энни не спит, боится заснуть. Боится снова увидеть свой сон. Она еще наполовину бодрствует, а мелькание лопат, гул ударяющегося о твердый грунт железа уже заполняют ее мозг.
Тэсс спит крепко, как уставшая ломовая лошадь, и даже не шевелится, когда Энни тихонько выходит из комнаты. Ступени лестницы лишь тихонько поскрипывают под легкими шагами Энни. Она спускается в передний холл, сжимая в руке свечу, пламя которой трепещет на сквозняке.
Библиотека мистера Дашелла оказывается точно такой, какой она запомнилась ей в первый день. Энни плотно прикрывает за собой дверь и в неверном свете свечи принимается читать названия на корешках. «Картография». «Геология».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55