Стоянка была окружена оградой, поэтому они должны были пройти мимо этих женщин вдоль стены церкви.
Решив, что дерзость была лучшим выходом, Клитманн направился прямо к женщинам, как будто не было ничего необычного в их материализации из голого воздуха; его люди последовали за ним. Расширенными глазами женщины смотрели на их приближение.
– Доброе утро, леди.– Как и Кригер, Клитманн научился говорить на английском с американским акцентом в надежде на службу в качестве секретного агента, но ему не удавалось скрыть иностранного акцента полностью, сколько бы он ни практиковался. Хотя его часы показывали местное время, он знал, что им нельзя больше доверять, поэтому он сказал:
– Не будете ли вы так добры сказать, сколько сейчас времени?
Они таращились на него.
– Время? – повторил он.
Одна из женщин согнула руку, посмотрела на часы и сказала:
– Сейчас десять сорок.
Они опоздали на два часа и сорок минут. Они не могли терять время на поиски автомобиля, тем более что перед ними был неплохой вариант, да еще с ключами. Клитманн был готов убить обеих женщин за машину. Но он не мог оставить их тела на стоянке: когда их найдут, полиция тут же начнет поиски машины. Ему пришлось бы запихать тела в багажник и взять их с собой. Другая женщина сказала:
– Почему вы явились к нам, вы ангелы? Клитманн подумал, в своем ли она уме. Ангелы в костюмах от Лаурсита? Потом он понял, что они находились поблизости от церкви и появились так таинственно, что было бы вполне логично для верующих женщин принять их за ангелов, несмотря на их одеяние. Может быть, не стоило тратить время на их убийство. Он сказал:
– Да, мэм, мы ангелы, и Бог нуждается в вашей машине.
Женщина с часами сказала:
– В моей «тойоте»?
– Да, мэм.– Водительская дверца была открыта, и Клитманн бросил свой дипломат на переднее сиденье.
– Мы выполняем миссию Бога, вы видели, как мы появились с небес прямо на ваших глазах и нам нужно средство передвижения.
Фон Манстейн и Брачер обошли «тойоту» с другой стороны, открыли дверцы и влезли внутрь. Другая женщина сказала:
– Ширли, твоя машина выбрана Богом.
– Бог вернет вам ее, – сказал Клитманн, – когда наша миссия будет закончена.– Помня о недостатке бензина в своем времени и не зная положения с топливом в 1989 году, он добавил: – Не имеет значения, сколько сейчас в баке бензина, он будет полон, когда мы вернем ее, и всегда полон потом.
– Но в ней картофельный салат для церковной прислуги, – сказала владелица машины.
Феликс Хубатч уже открыл заднюю дверцу со стороны водителя и нашел картофельный салат. Он вытащил его из машины и поставил возле ног женщин.
Клитманн залез в машину, закрыл дверцу, завел мотор и выехал со стоянки. Когда он посмотрел в зеркало заднего вида, прежде чем свернуть на улицу, он увидел, что женщины все еще таращились им вслед.
ГЛАВА 10
День за днем они делали расчеты, а Стефан разрабатывал левую руку и плечо, стараясь вернуть подвижность мышц, насколько это возможно. В субботу, 21 января, когда заканчивалась их первая неделя пребывания в Палм-Спрингс, они закончили расчеты и получили точное время и точные координаты, необходимые Стефану для прыжков в будущее, которые он сделает, вернувшись в 1944 год.
– Теперь мне нужно еще немного времени для выздоровления, – сказал он, встав от компьютера и вращая левой рукой.
Она сказала:
– С момента ранения прошло одиннадцать дней. Ты все еще чувствуешь боль?
– Немного. Глубокая нудная боль. Она непостоянна. Но силы еще не вернулись. Я думаю, что лучше обождать еще несколько дней. Если я буду чувствовать себя нормально к среде двадцать пятого, я вернусь в институт. Это может случиться раньше, если я выздоровею быстрее, но, конечно, не позднее среды.
Этой ночью Лаура проснулась от ночного кошмара – она снова очутилась в инвалидном кресле, как завещала ей судьба в образе безликого мужчины в черном одеянии, который стирал Криса.
Из реальности, как будто мальчик был всего лишь меловым рисунком на стекле. Вся в поту, она села на кровати, прислушиваясь к шуму в доме, но ничего не услышала, кроме спокойного и тихого дыхания ее сына, лежащего рядом.
Она лежала в кровати и думала о Стефане Кригере. Он был интересным человеком, чрезвычайно сдержанным и временами непредсказуемым.
Со среды прошлой недели, когда он объяснил ей, что стал ее спасителем потому, что полюбил ее и хотел изменить ее жизнь, которую она должна была прожить, он больше ни слова не сказал о любви. Он не заявлял вновь о своих чувствах к ней, не бросал на нее многозначительных взглядов, не изображал настойчивого любовника. Высказав свои чувства однажды, он дал ей время подумать и узнать его больше, прежде чем ответить. Она предполагала, что он будет ждать годы, если понадобится, без всякого недовольства. Он обладал чрезвычайным терпением, закаленным в невзгодах.
Большую часть времени он находился в тихой и задумчивой меланхолии, причиной которой она считала тот ужас, который он видел в далекой Германии. Возможно, он чувствовал себя виновным в таких вещах, за которые никогда не будет прощен. Ведь он считал, что ему уготовано место в аду. Он ничего больше не рассказывал о своем прошлом, кроме того, что рассказал ей и Крису десять дней назад в мотеле. Однако она чувствовала, что он хотел рассказать ей все подробности того, за что чувствовал себя виновным, и того, что оправдывало его. Он ничего не собирался скрывать от нее и просто ждал ее решения.
Несмотря на всю свою печаль, он обладал достаточным чувством юмора. Он хорошо общался с Крисом и мог рассмешить его, что не часто удавалось ей. Его улыбка была теплой и добродушной.
Она по-прежнему не любила его и не думала, что когда-нибудь полюбит. Ее уверенность в этом даже удивляла ее. Лежа в темноте, она наконец нашла причину своей уверенности: она не могла полюбить его, так как он не был Дании. Ее Дании был необыкновенным человеком, и с ним она познала ту любовь, какая только могла быть в мире. В своих чувствах Стефану Кригеру приходилось соперничать с привидением Дании.
Она понимала весь пафос их положения, и ее печалило одиночество. В душе она хотела быть любимой и любить в ответ, но в отношениях со Стефаном она видела лишь его безответную страсть и свою несбывшуюся надежду.
Крис что-то пробормотал во сне и вздохнул.
«Я люблю тебя, дорогой, – подумала она.– Я так люблю тебя».
Ее сын, единственный ее ребенок, стал смыслом ее жизни и веры в будущее. Если что-нибудь случится с Крисом, Лаура знала, что не сможет найти себе места в этом мире, где так тесно переплетались трагедия и комедия.
ГЛАВА 11
В трех кварталах от церкви Эрих Клитманн припарковал белую «тойоту» на одной из боковых улочек главного торгового центра Палм-Спрингс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Решив, что дерзость была лучшим выходом, Клитманн направился прямо к женщинам, как будто не было ничего необычного в их материализации из голого воздуха; его люди последовали за ним. Расширенными глазами женщины смотрели на их приближение.
– Доброе утро, леди.– Как и Кригер, Клитманн научился говорить на английском с американским акцентом в надежде на службу в качестве секретного агента, но ему не удавалось скрыть иностранного акцента полностью, сколько бы он ни практиковался. Хотя его часы показывали местное время, он знал, что им нельзя больше доверять, поэтому он сказал:
– Не будете ли вы так добры сказать, сколько сейчас времени?
Они таращились на него.
– Время? – повторил он.
Одна из женщин согнула руку, посмотрела на часы и сказала:
– Сейчас десять сорок.
Они опоздали на два часа и сорок минут. Они не могли терять время на поиски автомобиля, тем более что перед ними был неплохой вариант, да еще с ключами. Клитманн был готов убить обеих женщин за машину. Но он не мог оставить их тела на стоянке: когда их найдут, полиция тут же начнет поиски машины. Ему пришлось бы запихать тела в багажник и взять их с собой. Другая женщина сказала:
– Почему вы явились к нам, вы ангелы? Клитманн подумал, в своем ли она уме. Ангелы в костюмах от Лаурсита? Потом он понял, что они находились поблизости от церкви и появились так таинственно, что было бы вполне логично для верующих женщин принять их за ангелов, несмотря на их одеяние. Может быть, не стоило тратить время на их убийство. Он сказал:
– Да, мэм, мы ангелы, и Бог нуждается в вашей машине.
Женщина с часами сказала:
– В моей «тойоте»?
– Да, мэм.– Водительская дверца была открыта, и Клитманн бросил свой дипломат на переднее сиденье.
– Мы выполняем миссию Бога, вы видели, как мы появились с небес прямо на ваших глазах и нам нужно средство передвижения.
Фон Манстейн и Брачер обошли «тойоту» с другой стороны, открыли дверцы и влезли внутрь. Другая женщина сказала:
– Ширли, твоя машина выбрана Богом.
– Бог вернет вам ее, – сказал Клитманн, – когда наша миссия будет закончена.– Помня о недостатке бензина в своем времени и не зная положения с топливом в 1989 году, он добавил: – Не имеет значения, сколько сейчас в баке бензина, он будет полон, когда мы вернем ее, и всегда полон потом.
– Но в ней картофельный салат для церковной прислуги, – сказала владелица машины.
Феликс Хубатч уже открыл заднюю дверцу со стороны водителя и нашел картофельный салат. Он вытащил его из машины и поставил возле ног женщин.
Клитманн залез в машину, закрыл дверцу, завел мотор и выехал со стоянки. Когда он посмотрел в зеркало заднего вида, прежде чем свернуть на улицу, он увидел, что женщины все еще таращились им вслед.
ГЛАВА 10
День за днем они делали расчеты, а Стефан разрабатывал левую руку и плечо, стараясь вернуть подвижность мышц, насколько это возможно. В субботу, 21 января, когда заканчивалась их первая неделя пребывания в Палм-Спрингс, они закончили расчеты и получили точное время и точные координаты, необходимые Стефану для прыжков в будущее, которые он сделает, вернувшись в 1944 год.
– Теперь мне нужно еще немного времени для выздоровления, – сказал он, встав от компьютера и вращая левой рукой.
Она сказала:
– С момента ранения прошло одиннадцать дней. Ты все еще чувствуешь боль?
– Немного. Глубокая нудная боль. Она непостоянна. Но силы еще не вернулись. Я думаю, что лучше обождать еще несколько дней. Если я буду чувствовать себя нормально к среде двадцать пятого, я вернусь в институт. Это может случиться раньше, если я выздоровею быстрее, но, конечно, не позднее среды.
Этой ночью Лаура проснулась от ночного кошмара – она снова очутилась в инвалидном кресле, как завещала ей судьба в образе безликого мужчины в черном одеянии, который стирал Криса.
Из реальности, как будто мальчик был всего лишь меловым рисунком на стекле. Вся в поту, она села на кровати, прислушиваясь к шуму в доме, но ничего не услышала, кроме спокойного и тихого дыхания ее сына, лежащего рядом.
Она лежала в кровати и думала о Стефане Кригере. Он был интересным человеком, чрезвычайно сдержанным и временами непредсказуемым.
Со среды прошлой недели, когда он объяснил ей, что стал ее спасителем потому, что полюбил ее и хотел изменить ее жизнь, которую она должна была прожить, он больше ни слова не сказал о любви. Он не заявлял вновь о своих чувствах к ней, не бросал на нее многозначительных взглядов, не изображал настойчивого любовника. Высказав свои чувства однажды, он дал ей время подумать и узнать его больше, прежде чем ответить. Она предполагала, что он будет ждать годы, если понадобится, без всякого недовольства. Он обладал чрезвычайным терпением, закаленным в невзгодах.
Большую часть времени он находился в тихой и задумчивой меланхолии, причиной которой она считала тот ужас, который он видел в далекой Германии. Возможно, он чувствовал себя виновным в таких вещах, за которые никогда не будет прощен. Ведь он считал, что ему уготовано место в аду. Он ничего больше не рассказывал о своем прошлом, кроме того, что рассказал ей и Крису десять дней назад в мотеле. Однако она чувствовала, что он хотел рассказать ей все подробности того, за что чувствовал себя виновным, и того, что оправдывало его. Он ничего не собирался скрывать от нее и просто ждал ее решения.
Несмотря на всю свою печаль, он обладал достаточным чувством юмора. Он хорошо общался с Крисом и мог рассмешить его, что не часто удавалось ей. Его улыбка была теплой и добродушной.
Она по-прежнему не любила его и не думала, что когда-нибудь полюбит. Ее уверенность в этом даже удивляла ее. Лежа в темноте, она наконец нашла причину своей уверенности: она не могла полюбить его, так как он не был Дании. Ее Дании был необыкновенным человеком, и с ним она познала ту любовь, какая только могла быть в мире. В своих чувствах Стефану Кригеру приходилось соперничать с привидением Дании.
Она понимала весь пафос их положения, и ее печалило одиночество. В душе она хотела быть любимой и любить в ответ, но в отношениях со Стефаном она видела лишь его безответную страсть и свою несбывшуюся надежду.
Крис что-то пробормотал во сне и вздохнул.
«Я люблю тебя, дорогой, – подумала она.– Я так люблю тебя».
Ее сын, единственный ее ребенок, стал смыслом ее жизни и веры в будущее. Если что-нибудь случится с Крисом, Лаура знала, что не сможет найти себе места в этом мире, где так тесно переплетались трагедия и комедия.
ГЛАВА 11
В трех кварталах от церкви Эрих Клитманн припарковал белую «тойоту» на одной из боковых улочек главного торгового центра Палм-Спрингс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101