Фумико любят в общежитии, она так простодушна, что может запросто заговорить с любым. Как и следовало ожидать, Фумико охотно согласилась и вечером после ужина прошла по комнатам и раздала приглашения. Лекция была для новичков и посвящалась профсоюзу.
– Из Такано получился бы хороший профсоюзный активист, – сказала Исэ «сестричке» Накамити, когда закончилась лекция, на которую пришло 60 человек. Фумико без конца тянула руку и задавала вопросы.
– Да, но меня немного беспокоит ее непосредственность: чуть похвалишь – она прыгает до потолка, – сказала Танэко с излишней суровостью.
– Все мы такие поначалу, – ответила Кэйко.
– Это произошло днем, часа в три, 21 июня. Глаз болел, хотя я и закапала лекарство, сыпь тоже не проходила, и я вновь пошла в медпункт. После процедуры сестра сказала мне: «Минут через тридцать я позвоню в цех. Приди, пожалуйста, – врач хочет посмотреть тебя». Я не поняла, правда, зачем, но все же ответила, что приду. Минут через тридцать меня позвали, и я вновь пошла в медпункт. В дверях неожиданно столкнулась с врачом главной больницы Одавара. Когда я вошла, сестра сказала: «Закрой за собой дверь!» Это показалось мне несколько странным, потому что дверь всегда держали открытой, но все же я ее прикрыла, как меня и просили. В кабинете сидел другой врач – высокий, в очках, я его до тех пор никогда не видела. «Садитесь сюда», – сказал он мне, и не успела я сесть, как он сразу же начал задавать вопросы:
– Голова не болит?
– Немного, – ответила я запинаясь.
– Сны видите?
– Кто-нибудь преследует вас во сне?
– Трудно ли вам работать?
– Каков у вас характер? Упорны ли вы?
– Боитесь ли вы чего-нибудь?
– Есть ли у вас друг?
– Со всеми ли в общежитии у вас хорошие отношения?
Минут тридцать сыпались эти вопросы, в конце концов он сказал:
– Похоже, у вас неврастения. Правда, незначительная.
Не понимая, к чему все это, я спросила у врача, зачем он обо всем этом спрашивает, но ничего вразумительного не услышала.
– Затем вы вновь вернулись на завод?
– Да.
– Как реагировали ваши товарищи по цеху?
– Когда я вошла в цех травления, где промывали платы перед лужением, меня спросила Никкайдо: «Тебя осматривал психиатр?» От удивления я даже не смогла ничего ответить.
– Кто такая Никкайдо?
– Она работает в цехе травления, а в общежитии – «сестричка» из соседней комнаты.
– Откуда же она знала, что осматривал вас именно психиатр?
– Не знаю.
– Фамилия психиатра – Такэда?
– Да.
– Вы узнали об этом позже?
– Да.
– И он сказал, что у вас неврастения?
– Да.
– И вы спросили его – почему?
– Все его вопросы были только формальными, и было непонятно, как мог он так быстро сделать подобный вывод, вот я и спросила.
– До того, как вам стали задавать вопросы, вы считали, что будут лечить глаз или сыпь, и только потом все показалось вам странным?
– Да.
– Что же объяснили вам врач или сестра?
– Ничего. Велели только принимать лекарство утром и вечером и дали мне таблетки – оранжевые и зеленые.
Когда 27 июня Фумико вышла из цеха травления, у дверей ее ждал Тацудзо Ямасита.
– Такано, звонил ответственный за общежитие Нода и просил вас зайти в управление делами – у него к вам дело. – Обычно Ямасита говорил с Фумико более приветливо, теперешний же его тон, почти официальный, показался ей странным.
– Да? Хорошо, спасибо, – тоже несколько официально ответила Фумико и, вручив уже промытые платы Ямасите, пошла в управление. Когда Фумико вошла туда, ей показалось, что все смотрят в ее сторону. Она направилась к Ноде, но тот сам поднялся ей навстречу.
– Выйдем на минутку, – сказал он и первым прошел в соседний конференц-зал. В просторном помещении было пусто.
– Вы хотели поговорить со мной… – еще не сев, сказала Фумико, и тут раздался звук сирены, означавший конец первой смены.
– Вот и первая смена кончилась, – не отвечая на вопрос Фумико, сказал Нода. – Ну, садитесь. Видите ли, Такано, вы человек способный, и такая работа, как изготовление полупроводниковых пластинок для транзисторов, неинтересна для вас. – Фумико в растерянности смотрела на Ноду, не понимая, к чему он клонит. – Вам бы больше подошла какая-нибудь работа в канцелярии, так что вам лучше сменить работу…
– …
– Недавно мы узнали результаты экзаменационного теста на завершение предложения. Мы обдумали их и результаты медицинского осмотра и пришли к выводу, что вы нам не подходите. Мы советовались с вашим непосредственным начальником… И решили предложить вам уйти с нашего завода. Нам, конечно, очень жаль…
– Почему?… Почему?! – с отчаянием повторяла Фумико. – Ведь я не сделала ничего плохого! И работать старалась…
– Это так. И все же… Работа у нас очень тонкая, и важно, подходит для нее человек или нет. Достаточно малейшей ошибки, и это тут же скажется на престиже фирмы «Шайн».
Только тут Фумико окончательно поняла, что уволена. Она разрыдалась.
– Я вам очень сочувствую, но все же впишите свою фамилию на заявлении об уходе и приложите свою печатку.
– Но я хочу работать! Мне интересна эта работа! Разве я не гожусь для нее?! Пожалуйста, разрешите мне остаться. Очень прошу вас… – плача, в полной растерянности твердила Фумико. Сердце ее разрывалось при мысли о том, как радовались родители, когда она уезжала в город. Как ей теперь возвратиться домой, с позором?! Закрыв лицо руками, Фумико выскочила из зала. Плача, пробежала она по коридору, влетела в раздевалку и без сил опустилась на пол возле своего шкафчика. В это время закончилась первая смена, и раздевалка наполнилась работницами.
– Такано! Что случилось?
– Фумико, что-нибудь болит? – Девушки окружили сидящую на полу Фумико. Нобуко Ито, землячка Фумико, обняла ее и помогла подняться. Было ясно, что случилось нечто серьезное – всегда веселая и жизнерадостная Фумико стояла с побелевшими губами и дрожала.
Когда в раздевалку вошла «сестричка» Танэко Накамити, Фумико бросилась ей на грудь и вновь отчаянно зарыдала:
– Меня увольняют! Нода сказал, что я уволена…
– Уволена?! – переспросила Накамити. – Почему уволена? Что они тебе сказали?
– Говорят, что я не гожусь для этой работы.
– Но почему? Ведь ты очень старательная.
Фумико пробормотала что-то нечленораздельное, и вновь из груди ее вырвались рыдания. Почему уволили именно ее? Она вспомнила, как говорили в родной деревне, что в Токио живут одни ловкачи и пройдохи. Как они были правы! Все словно сговорились ее мучить!
– Вот что. Пока что пошли в общежитие. – С Фумико сняли рабочий халат, и девушки, окружив, точно защищая от врагов, увели ее с завода. Встречные смотрели на плачущую Фумико с любопытством.
В комнате Фумико немного успокоилась и попыталась понять, что же произошло. Разве работала она медленнее других?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
– Из Такано получился бы хороший профсоюзный активист, – сказала Исэ «сестричке» Накамити, когда закончилась лекция, на которую пришло 60 человек. Фумико без конца тянула руку и задавала вопросы.
– Да, но меня немного беспокоит ее непосредственность: чуть похвалишь – она прыгает до потолка, – сказала Танэко с излишней суровостью.
– Все мы такие поначалу, – ответила Кэйко.
– Это произошло днем, часа в три, 21 июня. Глаз болел, хотя я и закапала лекарство, сыпь тоже не проходила, и я вновь пошла в медпункт. После процедуры сестра сказала мне: «Минут через тридцать я позвоню в цех. Приди, пожалуйста, – врач хочет посмотреть тебя». Я не поняла, правда, зачем, но все же ответила, что приду. Минут через тридцать меня позвали, и я вновь пошла в медпункт. В дверях неожиданно столкнулась с врачом главной больницы Одавара. Когда я вошла, сестра сказала: «Закрой за собой дверь!» Это показалось мне несколько странным, потому что дверь всегда держали открытой, но все же я ее прикрыла, как меня и просили. В кабинете сидел другой врач – высокий, в очках, я его до тех пор никогда не видела. «Садитесь сюда», – сказал он мне, и не успела я сесть, как он сразу же начал задавать вопросы:
– Голова не болит?
– Немного, – ответила я запинаясь.
– Сны видите?
– Кто-нибудь преследует вас во сне?
– Трудно ли вам работать?
– Каков у вас характер? Упорны ли вы?
– Боитесь ли вы чего-нибудь?
– Есть ли у вас друг?
– Со всеми ли в общежитии у вас хорошие отношения?
Минут тридцать сыпались эти вопросы, в конце концов он сказал:
– Похоже, у вас неврастения. Правда, незначительная.
Не понимая, к чему все это, я спросила у врача, зачем он обо всем этом спрашивает, но ничего вразумительного не услышала.
– Затем вы вновь вернулись на завод?
– Да.
– Как реагировали ваши товарищи по цеху?
– Когда я вошла в цех травления, где промывали платы перед лужением, меня спросила Никкайдо: «Тебя осматривал психиатр?» От удивления я даже не смогла ничего ответить.
– Кто такая Никкайдо?
– Она работает в цехе травления, а в общежитии – «сестричка» из соседней комнаты.
– Откуда же она знала, что осматривал вас именно психиатр?
– Не знаю.
– Фамилия психиатра – Такэда?
– Да.
– Вы узнали об этом позже?
– Да.
– И он сказал, что у вас неврастения?
– Да.
– И вы спросили его – почему?
– Все его вопросы были только формальными, и было непонятно, как мог он так быстро сделать подобный вывод, вот я и спросила.
– До того, как вам стали задавать вопросы, вы считали, что будут лечить глаз или сыпь, и только потом все показалось вам странным?
– Да.
– Что же объяснили вам врач или сестра?
– Ничего. Велели только принимать лекарство утром и вечером и дали мне таблетки – оранжевые и зеленые.
Когда 27 июня Фумико вышла из цеха травления, у дверей ее ждал Тацудзо Ямасита.
– Такано, звонил ответственный за общежитие Нода и просил вас зайти в управление делами – у него к вам дело. – Обычно Ямасита говорил с Фумико более приветливо, теперешний же его тон, почти официальный, показался ей странным.
– Да? Хорошо, спасибо, – тоже несколько официально ответила Фумико и, вручив уже промытые платы Ямасите, пошла в управление. Когда Фумико вошла туда, ей показалось, что все смотрят в ее сторону. Она направилась к Ноде, но тот сам поднялся ей навстречу.
– Выйдем на минутку, – сказал он и первым прошел в соседний конференц-зал. В просторном помещении было пусто.
– Вы хотели поговорить со мной… – еще не сев, сказала Фумико, и тут раздался звук сирены, означавший конец первой смены.
– Вот и первая смена кончилась, – не отвечая на вопрос Фумико, сказал Нода. – Ну, садитесь. Видите ли, Такано, вы человек способный, и такая работа, как изготовление полупроводниковых пластинок для транзисторов, неинтересна для вас. – Фумико в растерянности смотрела на Ноду, не понимая, к чему он клонит. – Вам бы больше подошла какая-нибудь работа в канцелярии, так что вам лучше сменить работу…
– …
– Недавно мы узнали результаты экзаменационного теста на завершение предложения. Мы обдумали их и результаты медицинского осмотра и пришли к выводу, что вы нам не подходите. Мы советовались с вашим непосредственным начальником… И решили предложить вам уйти с нашего завода. Нам, конечно, очень жаль…
– Почему?… Почему?! – с отчаянием повторяла Фумико. – Ведь я не сделала ничего плохого! И работать старалась…
– Это так. И все же… Работа у нас очень тонкая, и важно, подходит для нее человек или нет. Достаточно малейшей ошибки, и это тут же скажется на престиже фирмы «Шайн».
Только тут Фумико окончательно поняла, что уволена. Она разрыдалась.
– Я вам очень сочувствую, но все же впишите свою фамилию на заявлении об уходе и приложите свою печатку.
– Но я хочу работать! Мне интересна эта работа! Разве я не гожусь для нее?! Пожалуйста, разрешите мне остаться. Очень прошу вас… – плача, в полной растерянности твердила Фумико. Сердце ее разрывалось при мысли о том, как радовались родители, когда она уезжала в город. Как ей теперь возвратиться домой, с позором?! Закрыв лицо руками, Фумико выскочила из зала. Плача, пробежала она по коридору, влетела в раздевалку и без сил опустилась на пол возле своего шкафчика. В это время закончилась первая смена, и раздевалка наполнилась работницами.
– Такано! Что случилось?
– Фумико, что-нибудь болит? – Девушки окружили сидящую на полу Фумико. Нобуко Ито, землячка Фумико, обняла ее и помогла подняться. Было ясно, что случилось нечто серьезное – всегда веселая и жизнерадостная Фумико стояла с побелевшими губами и дрожала.
Когда в раздевалку вошла «сестричка» Танэко Накамити, Фумико бросилась ей на грудь и вновь отчаянно зарыдала:
– Меня увольняют! Нода сказал, что я уволена…
– Уволена?! – переспросила Накамити. – Почему уволена? Что они тебе сказали?
– Говорят, что я не гожусь для этой работы.
– Но почему? Ведь ты очень старательная.
Фумико пробормотала что-то нечленораздельное, и вновь из груди ее вырвались рыдания. Почему уволили именно ее? Она вспомнила, как говорили в родной деревне, что в Токио живут одни ловкачи и пройдохи. Как они были правы! Все словно сговорились ее мучить!
– Вот что. Пока что пошли в общежитие. – С Фумико сняли рабочий халат, и девушки, окружив, точно защищая от врагов, увели ее с завода. Встречные смотрели на плачущую Фумико с любопытством.
В комнате Фумико немного успокоилась и попыталась понять, что же произошло. Разве работала она медленнее других?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10