- Товарищ комбриг...
Но Казьмин не стал выслушивать мой доклад. Протянул вперед руки и крепко обнял меня. Потом сказал;
- Руководите посадкой. А то, не ровен час, ошибется кто-нибудь из летчиков.
Все, однако, обошлось благополучно. Когда последний бомбардировщик был зарулен на стоянку, я доложил Казьмину:
- Товарищ командир бригады, правительственное задание выполнено!
Вечером все участники парада были приглашены в Большой Кремлевский Дворец. Вместе с однополчанами поехал туда и капитан Голубенков. Бледность лица, из-за которой комбриг хотел отстранить его от полетов, оказалась ни при чем. Он и сам показал образец пилотирования самолета-бомбардировщика и как ведущий обеспечил успешные действия всех остальных экипажей группы.
В Кремле нас принимали руководители партии и правительства. Когда провозгласили тост за Красный воздушный флот, к нам подошел командующий армией В. А. Хользунов.
- За вас, товарищи! - сказал он негромко, но торжественно. - За вате здоровье, за успехи в боевой и политической подготовке.
Перед войной, в том же 1938 году, когда наш полк участвовал в Первомайском параде, мне довелось познакомиться с авиаконструктором С. В. Ильюшиным. Произошло это на Центральном аэродроме. Узнав, что я летаю на ДБ-3, Сергей Владимирович пригласил меня в укромный уголок и долго расспрашивал об этой машине: как она ведет себя в воздухе, удовлетворяют ли ее боевые качества.
В то время лучшего дальнего бомбардировщика не было не только у нас, но и в ВВС других государств. И потому я, не опасаясь покривить душой, уверенно сказал:
- Хороший самолет. Только бы скорости ему немного прибавить.
- Скорости? - с улыбкой переспросил Ильюшин и, помолчав немного, твердо заявил: - Будет скорость.
Потом Сергей Владимирович в общих чертах рассказал мне о своем новом самолете, который в ближайшее время должен поступить на вооружение.
- Пойдемте в опытный цех. Кое-что покажу.
На заводе я увидел макет необычного самолета. Внешне он походил на истребитель увеличенных размеров. Осматривая его, я, разумеется, и не предполагал, что с этой машиной у меня будет связана вся дальнейшая служба в авиации. Передо мной стоял макет того самого "ила", который в Великую Отечественную войну станет всемирно знаменитым.
Поначалу самолету Ил-2 не очень везло. Его опытный образец прошел государственные испытания в январе 1940 года. Но военное ведомство, вопреки положительному заключению комиссии, не разрешило запускать эту машину в серийное производство. Она-де, мол, недостаточно защищена броней. В спорах прошел почти год. Тогда С. В. Ильюшин обратился в Центральный Комитет партии. В ноябре 1940 года его пригласили на беседу и внимательно выслушали. После тщательной проверки результатов испытаний было принято решение немедленно приступить к серийному производству нового штурмовика. В марте 1941 года два серийных Ил-2 уже сошли с конвейера.
С самого начала С. В. Ильюшин решительно настаивал на том, чтобы штурмовик выпускали таким, каким он его задумал и воплотил, то есть с двумя кабинами летчика и воздушного стрелка. Однако по требованию руководителей ВВС самолет сделали одноместным.
Когда разразилась война, дорого обошлось нашим летчикам-штурмовикам это упрямство военного ведомства. После ликвидации кабины стрелка самолет оказался совершенно незащищенным с задней полусферы. Эта ошибка потом была исправлена. Ил-2 стали выпускать в двухместном варианте.
Итак, серийный выпуск штурмовиков начался за несколько месяцев до начала войны. Авиационные заводы, в том числе и Воронежский, получили строгое указание в кратчайший срок наладить производство этих машин.
Примерно в конце мая 1941 года на наш аэродром прибыла первая партия штурмовиков. Их зачехлили и никому не разрешали к ним подходить. Тем временем все имевшиеся у нас бомбардировщики ДБ-3 мы передали другим авиационным частям. Вот почему война застала наш полк без самолетного парка. Старые машины отправили, а новые не получили. О сложившейся обстановке я доложил в штаб округа и командиру запасной авиабригады полковнику Н. Ф. Папивину. Но в ответ не получил ни вразумительных объяснений, ни конкретных распоряжений.
И тогда мы на свой риск и страх начали переучивание летного состава на новых штурмовиках. Предварительно, разумеется, связались с летчиками-испытателями завода, с которого поступили машины. Они рассказали об особенностях пилотирования Ил-2. Инженеры эскадрилий Туренко и Шарыкин организовали изучение материальной части самолета и вооружения. Партийно-политический аппарат во главе с полковым комиссаром Г. М. Сербиным и парторгом полка Румянцевым мобилизовали личный состав на освоение новой техники. Для почина была создана особая группа из самых лучших летчиков. В нее вошли: Н. Беличенко, А. Кузнецов, А. Бузунов, П. Володин, А. Я. Карченков, И. Л. Карпов, С. С. Иванов, А. Н. Панаргин и другие.
Первые шаги по неизведанному пути делает обычно командир. Не отступил и я от этой традиции. После тщательного изучения штурмовика на земле поднялся на нем в воздух. Жара в тот день стояла невыносимая, по я, увлеченный полетом, кажется, даже не замечал ее. Проверив самолет на всех режимах, пошел на посадку. Произвел ее по всем правилам.
Сразу после приземления собрал летчиков и побеседовал с ними. Хоть и незначительной была только что полученная "практика", но и она позволила заметить кое-какие особенности в пилотировании "ила". За мной вылетели Беличенко, Бузунов и Володин. Они хорошо справились с заданием. После полета капитан Беличенко восторженно сказал:
- Ракета, а не самолет!
По сравнению с ДБ-3 Ил-2 действительно казался ракетой. По своим летно-тактическим данным он превосходил и многие другие самолеты. Но об этом пойдет речь позже, а сейчас я продолжу рассказ о переучивании, которое мы начали, еще раз подчеркиваю, по собственной инициативе.
За короткое время почти все наши летчики овладели техникой пилотирования штурмовика. Летали одиночно и строем, ходили в зону и на полигоны, отрабатывали стрельбы, бомбометания и штурмовки. Словом, штурмовой авиационный полк фактически уже существовал. А вскоре он получил, как говорится, и юридическое признание. Назвали его, правда, 5-м запасным.
Задачу перед нами поставили весьма ответственную. Мы должны были обучать полетам на "иле" всех прибывающих к нам летчиков. Нам, совсем недавно освоившим новую технику, доверили инструкторскую работу. Но никто из нас ее не страшился. Каждый сознавал, что именно трудности способствуют воспитанию настоящего бойцовского характера.
Огорчало только одно: все рвались на фронт, а нас пока оставляли в тылу. У большинства летчиков такая участь вызывала разочарование и даже недовольство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44