В связи с этим были разработаны новые методики испытаний с оснащением полигона современным испытательным оборудованием и средствами лабораторного обслуживания. Эта работа была завершена к концу 50-х годов.
Испытания по новым методикам по сравнению с прошлыми стали более жесткими, что, естественно, сопровождалось повышением требований к разработчикам оружия. Многие опытные образцы не выдерживали испытаний, особенно в условиях воздействия на оружие различных факторов окружающей среды. Потребовались новые подходы к его конструированию, применение новых, более прогрессивных принципов проектирования и создания. Тот, кто с этой задачей справлялся лучше, тот и выигрывал соревнования.
Организационно-техническое руководство работой испытательных подразделений на полигоне осуществляли инженер-полковник Н. А. Орлов и его заместитель инженер-подполковник Н. А. Цветков. Всю работу по научной части, по экспериментально-техническим исследованиям координировал на полигоне инженер-полковник Н. С. Охотников - заместитель генерала И. И. Бульбы, а потом сменившего Бульбу инженер-полковника И. Т. Матвеева.
Не раз замечал, с каким уважением относились к Охотникову конструкторы, инженеры и техники. Разговаривая с нами в рабочей обстановке, Николай Сергеевич обычно покручивал очки за одну из дужек, и по тому, в каком темпе он это делал, можно было понять, нравится ему отчет или нет, доволен ли он проделанной кем-либо из нас работой. Скупой на слова, Николай Сергеевич умел выделить главное в проблеме. Его ценили за глубокую техническую эрудицию. Испытатели считали: если отчет по испытываемому образцу прошел "сито" Охотникова и не возвращен, значит, можно с облегчением вздохнуть.
Военный городок тесен, все на виду. И вскоре мы узнали, что у Николая Сергеевича есть еще одно увлечение, казалось бы стоявшее совершенно в стороне от его служебной деятельности. Охотников активно участвовал в спектаклях драмкружка, в которых играл его сын. Выступал он там в качестве оформителя-декоратора. Хорошо зная классическую литературу, рисовал декорации.
Позже Николай Сергеевич перешел в научно-исследовательский институт, работал в тесном контакте с выдающимся теоретиком и практиком оружейного дела В. Г. Федоровым.
Полигон, полигон... Не могу без глубокого волнения думать и говорить о людях, делавших все возможное для того, чтобы на заводские конвейеры пришло первоклассное оружие, помогавших конструкторам и выявить недостатки в образцах, и дать рекомендации по совершенствованию оружия. Можно ведь было подходить и формально: отметил положительные и отрицательные стороны, зафиксировал их в отчете - и достаточно. Перевесили плюсы, - значит, будут рекомендовать оружие для доработки, минусов больше набралось - образец в музей.
Тем и славился полигон, что усилия его специалистов направлялись на главное - в условиях жесткой конкуренции, строжайшего отбора выявить в каждом образце все его лучшие качества. И даже если он не был допущен к повторным испытаниям или сошел с дистанции на заключительном этапе, испытатели, другие специалисты стремились к тому, чтобы идеи, оригинальные подходы к конструкции могли обрести второе дыхание, вторую жизнь в следующем поколении оружия, в новых разработках.
Полигон подчинялся Главному артиллерийскому управлению, и конечно же его работники, особенно отвечавшие, за развитие стрелкового вооружения, можно сказать, не вылезали отсюда. Со многими из них мне довелось работать в тесном контакте, тем более что мы и знакомились обычно здесь, на полигоне.
Как-то зашел я по служебным делам в отделение испытаний группового оружия. Открыл дверь кабинета и увидел что-то горячо обсуждавших испытателя Александра Андреевича Малимона и незнакомого мне инженер-капитана. Услышал отчетливо последнюю фразу, произнесенную инженер-капитаном:
- Да ты не смотри, кто исполнял этот документ, я его исполнял. Вдумайся лучше в содержание нашей программы.
- Ну если вы исполняли, тогда другое дело. Теперь я буду знать, с кем уточнять вопросы, - скупо улыбнулся Александр Андреевич и, заметив меня, махнул рукой: - Заходи, заходи, не стесняйся.
Вот познакомься. Инженер-капитан Смирнов, старший помощник начальника отдела управления стрелкового вооружения ГАУ. - Малимон, любивший во всех вопросах точность, отрекомендовал собеседника по званию и должности.
- Старший сержант Калашников, - представился я.
- Конструктор, - добавил дотошный Александр Андреевич.
- Очень приятно, - протянул руку Смирнов. - Нам надо непременно поговорить потом. О вашей работе я уже слышал.
Так продолжим наш разговор, - повернулся инженер-капитан к Малимону. Пусть и старший сержант послушает.
Речь, оказывается, шла о дополнениях к программе испытания доработанного серийного изделия, предложенных Малимоном.
С Евгением Ивановичем Смирновым у нас сразу сложились теплые отношения, и не прекращались они до его совершенно неожиданной для меня кончины в конце 60-х годов. А в год, когда произошла наша первая встреча, Смирнов занимался вопросами доработки станкового пулемета СГ-43, часто бывал на полигоне. Мы о многом, встречаясь, говорили, чаще всего непосредственно о работе над тем или иным образцом, о ходе или результатах испытаний. Позже, когда он являлся заместителем начальника Главного управления Министерства обороны, я нередко бывал у него дома в Москве. И вновь разговоры не о личном, а о том, чем жили: он - на службе, я - в конструкторском бюро, на заводе. В сознании лишь отмечалось, как рос он в воинских званиях: в конце 50-х годов поздравил его с получением первой генеральской звезды, потом - второй.
И вот только сейчас, при подготовке этих записок, обратившись к документам, узнал, каким был жизненный путь человека, долгие годы отвечавшего в управлении непосредственно за развитие современного вооружения, его производство, с которым часто встречался по служебным делам то в Москве, то на заводе, куда он приезжал в командировки постоянно.
За полтора месяца до начала войны Смирнов с отличием окончил артиллерийскую академию и был направлен в Ленинград военпредом на один из оборонных заводов. Служил в блокадном городе. Потом - назначение на Урал, на другой завод.
"Работая на заводах по приемке образцов стрелкового оружия, много внимания уделял повышению качества оружия, оказывал большую помощь заводам", отмечалось в аттестации Смирнова военных лет.
Как это было важно тогда, в годы войны, чтобы качество оружия, отправляемого на фронт, росло с каждым днем. От представителей военной приемки зависело в ту пору очень многое.
С завода Евгения Ивановича вскоре перевели в один из отделов ГАУ. И начальник отдела инженер-подполковник Мандич, аттестуя подчиненного, запишет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Испытания по новым методикам по сравнению с прошлыми стали более жесткими, что, естественно, сопровождалось повышением требований к разработчикам оружия. Многие опытные образцы не выдерживали испытаний, особенно в условиях воздействия на оружие различных факторов окружающей среды. Потребовались новые подходы к его конструированию, применение новых, более прогрессивных принципов проектирования и создания. Тот, кто с этой задачей справлялся лучше, тот и выигрывал соревнования.
Организационно-техническое руководство работой испытательных подразделений на полигоне осуществляли инженер-полковник Н. А. Орлов и его заместитель инженер-подполковник Н. А. Цветков. Всю работу по научной части, по экспериментально-техническим исследованиям координировал на полигоне инженер-полковник Н. С. Охотников - заместитель генерала И. И. Бульбы, а потом сменившего Бульбу инженер-полковника И. Т. Матвеева.
Не раз замечал, с каким уважением относились к Охотникову конструкторы, инженеры и техники. Разговаривая с нами в рабочей обстановке, Николай Сергеевич обычно покручивал очки за одну из дужек, и по тому, в каком темпе он это делал, можно было понять, нравится ему отчет или нет, доволен ли он проделанной кем-либо из нас работой. Скупой на слова, Николай Сергеевич умел выделить главное в проблеме. Его ценили за глубокую техническую эрудицию. Испытатели считали: если отчет по испытываемому образцу прошел "сито" Охотникова и не возвращен, значит, можно с облегчением вздохнуть.
Военный городок тесен, все на виду. И вскоре мы узнали, что у Николая Сергеевича есть еще одно увлечение, казалось бы стоявшее совершенно в стороне от его служебной деятельности. Охотников активно участвовал в спектаклях драмкружка, в которых играл его сын. Выступал он там в качестве оформителя-декоратора. Хорошо зная классическую литературу, рисовал декорации.
Позже Николай Сергеевич перешел в научно-исследовательский институт, работал в тесном контакте с выдающимся теоретиком и практиком оружейного дела В. Г. Федоровым.
Полигон, полигон... Не могу без глубокого волнения думать и говорить о людях, делавших все возможное для того, чтобы на заводские конвейеры пришло первоклассное оружие, помогавших конструкторам и выявить недостатки в образцах, и дать рекомендации по совершенствованию оружия. Можно ведь было подходить и формально: отметил положительные и отрицательные стороны, зафиксировал их в отчете - и достаточно. Перевесили плюсы, - значит, будут рекомендовать оружие для доработки, минусов больше набралось - образец в музей.
Тем и славился полигон, что усилия его специалистов направлялись на главное - в условиях жесткой конкуренции, строжайшего отбора выявить в каждом образце все его лучшие качества. И даже если он не был допущен к повторным испытаниям или сошел с дистанции на заключительном этапе, испытатели, другие специалисты стремились к тому, чтобы идеи, оригинальные подходы к конструкции могли обрести второе дыхание, вторую жизнь в следующем поколении оружия, в новых разработках.
Полигон подчинялся Главному артиллерийскому управлению, и конечно же его работники, особенно отвечавшие, за развитие стрелкового вооружения, можно сказать, не вылезали отсюда. Со многими из них мне довелось работать в тесном контакте, тем более что мы и знакомились обычно здесь, на полигоне.
Как-то зашел я по служебным делам в отделение испытаний группового оружия. Открыл дверь кабинета и увидел что-то горячо обсуждавших испытателя Александра Андреевича Малимона и незнакомого мне инженер-капитана. Услышал отчетливо последнюю фразу, произнесенную инженер-капитаном:
- Да ты не смотри, кто исполнял этот документ, я его исполнял. Вдумайся лучше в содержание нашей программы.
- Ну если вы исполняли, тогда другое дело. Теперь я буду знать, с кем уточнять вопросы, - скупо улыбнулся Александр Андреевич и, заметив меня, махнул рукой: - Заходи, заходи, не стесняйся.
Вот познакомься. Инженер-капитан Смирнов, старший помощник начальника отдела управления стрелкового вооружения ГАУ. - Малимон, любивший во всех вопросах точность, отрекомендовал собеседника по званию и должности.
- Старший сержант Калашников, - представился я.
- Конструктор, - добавил дотошный Александр Андреевич.
- Очень приятно, - протянул руку Смирнов. - Нам надо непременно поговорить потом. О вашей работе я уже слышал.
Так продолжим наш разговор, - повернулся инженер-капитан к Малимону. Пусть и старший сержант послушает.
Речь, оказывается, шла о дополнениях к программе испытания доработанного серийного изделия, предложенных Малимоном.
С Евгением Ивановичем Смирновым у нас сразу сложились теплые отношения, и не прекращались они до его совершенно неожиданной для меня кончины в конце 60-х годов. А в год, когда произошла наша первая встреча, Смирнов занимался вопросами доработки станкового пулемета СГ-43, часто бывал на полигоне. Мы о многом, встречаясь, говорили, чаще всего непосредственно о работе над тем или иным образцом, о ходе или результатах испытаний. Позже, когда он являлся заместителем начальника Главного управления Министерства обороны, я нередко бывал у него дома в Москве. И вновь разговоры не о личном, а о том, чем жили: он - на службе, я - в конструкторском бюро, на заводе. В сознании лишь отмечалось, как рос он в воинских званиях: в конце 50-х годов поздравил его с получением первой генеральской звезды, потом - второй.
И вот только сейчас, при подготовке этих записок, обратившись к документам, узнал, каким был жизненный путь человека, долгие годы отвечавшего в управлении непосредственно за развитие современного вооружения, его производство, с которым часто встречался по служебным делам то в Москве, то на заводе, куда он приезжал в командировки постоянно.
За полтора месяца до начала войны Смирнов с отличием окончил артиллерийскую академию и был направлен в Ленинград военпредом на один из оборонных заводов. Служил в блокадном городе. Потом - назначение на Урал, на другой завод.
"Работая на заводах по приемке образцов стрелкового оружия, много внимания уделял повышению качества оружия, оказывал большую помощь заводам", отмечалось в аттестации Смирнова военных лет.
Как это было важно тогда, в годы войны, чтобы качество оружия, отправляемого на фронт, росло с каждым днем. От представителей военной приемки зависело в ту пору очень многое.
С завода Евгения Ивановича вскоре перевели в один из отделов ГАУ. И начальник отдела инженер-подполковник Мандич, аттестуя подчиненного, запишет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98