- Судя по форме, наши! - уверенно ответил адъютант.
Мы поехали в деревню. Возле каменного двухэтажного дома, вероятно школы, стояли несколько офицеров. Один из них, знакомый мне инструктор политотдела дивизии, доложил, что деревня еще не полностью очищена от противника.
- Где командир корпуса?
- Не знаю, я его не видел. Наверное, еще не прибыл.
- Не может быть, - убежденно возразил я. - Раз Гарцев доложил, что переходит сюда, значит, он обязательно перешел.
И верно, генерал Гарцев находился в деревне. Он сидел в подвале одного из домов и был крайне раздосадован тем, что ему пришлось занять такой необычный НП.
- Что произошло? Отошли, что ли? - спросил я.
- Нет, товарищ командующий, просто очередное вранье, - сердито ответил генерал, - Сколько раз предупреждал - давайте точную информацию, не преувеличивайте успехов. Так нет же, докладывают: "Деревню заняли, продвигаемся дальше!"
- Кто здесь старший начальник, кроме вас, разумеется?
- Командир батальона старший лейтенант Климов.
- Вызовите его сюда
Прибыл совсем молодой офицер в испачканной грязью плащ-накидке, доложил немного смущенно:
- Товарищ командующий Я в деревню ворвался с ходу, ну и сообщил, что занял. Все равно, думаю, к вечеру так или иначе очистим ее.
Я взглянул на комбата. Он стоял потупившись, обветренные щеки его порозовели.
- Вы понимаете, что своим неточным докладом поставили в неудобное положение командира корпуса?
- Понимаю.
- Вас предупреждали, что нужно быть правдивым в докладах?
- Так точно, предупреждали. Но я считал, что не задержусь на этом рубеже.
- Когда же возьмете деревню?
Климов поднял голову:
- Через два часа, товарищ командующий!
- Думать нужно, товарищ комбат. Опять не точно докладываете. Как же так, с утра вы топчетесь на месте, а теперь заявляете, что через два часа выполните задачу? Идите в свой батальон и ждите указаний командира полка.
Наказывать Климова за оплошность я не стал, а генералу Гарцеву посоветовал:
- Распорядитесь, чтобы командир дивизии ввел в бой на этом участке полк второго эшелона. Одним батальоном тут ничего не сделаешь, только людей зря потеряем...
К вечеру деревня была очищена от противника. А иногда получалось по-другому. В районе города Почепа, направляясь в один из корпусов, я встретил на дороге несколько женщин
- Куда идете, гражданочки?
- В Витовку, Товарищ командир.
- Так там же немцы?
- Нет, вчера их прогнали.
Я потом шутя говорил начальнику штаба генералу Корнееву:
- Придется вам, Николай Васильевич, высылать офицеров оперативного отдела на дороги, чтобы опрашивать местное население о положении наших войск. Иной раз женщины бывают лучше осведомлены об обстановке, чем наш штаб.
Корнеев немного обиделся, но учел замечание. Информация об обстановке с каждым днем становилась все более точной. В дивизиях приспособились к быстрому продвижению вперед. Штабы в сложных условиях стали работать четче.
Соединения армии держали направление на Гомель. 22 сентября был занят город Почеп, 26 - города Сураж и Клинцы.
Успешно действовали и соседние 3-я и 63-я армии. Порой доходило до того, что соединения оспаривали друг у друга честь освобождения того или иного города.
Продвижению помогали активными действиями партизаны Брянщины. В течение всего времени фашистской оккупации, несмотря на жестокие репрессии, советские люди не прекращали борьбы с захватчиками. Теперь они возвращались из лесов в освобожденные деревни и города.
Многих недосчитывались в своих рядах народные мстители, многие из партизан лишились семей.
Особенно жалко было детей, оставшихся без родителей. А таких сирот в ту пору на Брянщине мы встречали повсемесгно.
В наших частях появились воспитанники, приемыши. Чаще всего сирот забирали с собой солдаты тыловых и специальных подразделений. Как ни огрубели на войне солдатские сердца, в них сохранилась любовь к детям.
Однажды, обгоняя на своей "эмке" совершающий марш саперный батальон, я увидел в одной из повозок мальчишку, который с аппетитом жевал сухарь и с интересом посматривал по сторонам. На нем была кепка со сломанным козырьком, старенький пиджачок явно с чужого плеча и лапти.
Солдаты рассказали мне, что несколько часов назад попался им навстречу старик с мальчишкой. Старик остановил солдат:
- Ребята, возьмите с собой сиротку. Мне уж помирать пора, а без меня пропадет он, никого-то у него нет - ни родных, ни близких.
Саперы пожалели мальчика, посалили на повозку, накормили. Так он и остался в подразделении.
Командир батальона усыновил сироту. Месяц спустя я снова увидел этого мальчика. Теперь он был одет в хорошо пригнанную военною форму и имел весьма довольный и независимый вид.
Запомнился мне еще один мальчуган, худенький, синеглазый, в вылинявшей залатанной рубашонке и таких же штанах. Мальчику было лет шесть-семь.
Я встретился с ним в деревне, куда только что переехал штаб. армии. Толпа жителей окружила офицеров и солдат, им жали руки, обнимали, расспрашивали о том, как идут дела на фронте. Тут я и заметил шустрого паренька, смотревшего на меня с нескрываемым любопытством.
- Как тебя зовут? - спросил я.
- Иван Степанович, - важно ответил мальчуган.
- Значит, мы с тобой тезки: меня зовут Иван Иванович. Как живешь-то?
- Ничего.
- Мать есть?
- Фашисты убили.
- А отец?
- В партизаны ушел и не вернулся.
- С кем же ты остался?
- С теткой Мариной. Это соседка наша. Она добрая, только у ней кушать нечего.
- Ну вот что, Иван Степанович, приходи-ка ты ко мне обедать.
- Куда? - оживился мальчуган.
- Вон в тот домик. - Я показал на избу, где разворачивалась наша столовая.
- Хорошо, приду, - согласился Иван Степанович.
И мальчик аккуратно в течение недели, пока штаб армии находился в деревне, поджидал меня у столовой в часы обеда.
В этой же деревне я был свидетелем радостной встречи. Разговорился как-то с хозяйкой дома, спросил ее:
- Муж, наверное, воюет?
- В первый день войны ушел из дому, товарищ генерал.
- Письма получали?
- До оккупации получала, - вздохнула хозяйка. Она подошла к шкафчику и достала несколько пожелтевших помятых треугольничков. - Посмотрите, может, знаете такую часть.
Начальник оперативного отдела Лотоцкий тоже взглянул на письма:
- Товарищ командующий, номер полевой почты знакомый. Кажется, это в нашей армии.
- Постарайтесь проверить, - попросил я.
Выяснилось, что муж хозяйки, сержант Смирнов, служит у нас в артиллерийском полку. Ему была предоставлена возможность пять дней побыть с семьей.
С 20 октября Центральный фронт был переименован в Белорусский. А 23 октября по приказу Ставки 11-я армия поступила в подчинение командующего войсками Белорусского фронта генерала армии К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68