Ехали всю ночь. Сделали остановку у начальника заповедника. Нас пригласили в юрту. Хозяина не оказалось. Он объезжал свои угодья на лошади. Вошли в юрту. Нас встретила 14-летняя дочь хозяина, ученица 7-го класса. Она принесла дров, растопила печку, наподобие нашей "буржуйки", и приготовила чай. Жена хозяина как лежала на кровати, когда мы вошли в юрту, так и продолжала лежать, кормила трехлетнего сына грудью. Впоследствии Вира рассказал, что согласно монгольским обычаям гостей должна встречать старшая дочь. Она их и обслуживает. Мать только распоряжается.
После монгольского чая (заваривается из брикетов и разбавляется молоком, без сахара, чуть-чуть подсоленный) мне предложили отдохнуть на кровати, на которой спала старшая дочь. Стало неудобно. Я отказался, сказал, что лягу в автомашине или подожду на улице, до рассвета оставалось примерно 3 часа. Но Вира заставил подчиниться. Пришлось лечь, конечно, не раздеваясь, на кровать. Было стыдно за то, что согнал с кровати девочку. Она легла рядом со своими пятью младшими братишками и сестренками на полу. До рассвета я не сомкнул глаз.
Утром увидел, как на полу вокруг печки под грязным одеялом шевелились ребятишки - мал мала меньше и все сопливые. Монголы говорят, если у ребенка сопли, значит он здоров. Ребятишки, как только встали, сразу же пошли выполнять свои обязанности: одни доить коз, другие - кобылиц, третьи колоть дрова. Мать уже не лежала, а сидела на кровати и давала указания. Старшая дочь растопила печь, приготовила чай и угостила нас. Не хотелось, но пришлось выпить. Вира налил из бидончика две пиалы архи. Я попробовал. Напиток напоминал сыворотку из прокисшего молока со специфическим запахом. Одну пиалу осилил с горем пополам. Остальное, что было в бидончике, опустошил Бира. После этого так называемого завтрака мы уехали. Бира всю дорогу рассказывал небылицы и все время смеялся. Причиной его веселости был полный бидон архи, крепость как-никак примерно 30 градусов.
Приехали на Селенгу. Остановились на одном месте. Забросили удочку. И представьте себе - таймень весом примерно 3,5 кг. Через некоторое время Бира кричит: - Василий, помоги вытащить.
Вместе с его сыном помогли вытащить эту огромную рыбину. Красавец плескался на отмели. Мы поймали пять тайменей и шесть линьков. Таймень очень вкусная рыба семейства осетровых. Когда мы вернулись с рыбалки, решили взвесить улов на весах. Оказалось, что в одном таймене было 9,2 кг, а в другом 9,6 кг. Остальные по 2-3 кг, в том числе и линьки.
Одну рыбу очистили. Жена Биры посолила ее, разрезала пополам и положила в морозильную камеру холодильника. Замороженным он был привезен в Москву. Мои домашние высказали единое мнение, что эта рыба вкуснее, чем севрюга.
В честь моего отъезда Дежид дал ужин в самой настоящей юрте, расположенной на шестом этаже ресторана гостиницы "Улан-Батор".
Необходимо заметить, что Дежид всегда, когда жил в Москве или бывал проездом, обязательно звонил мне по телефону на квартиру. После того, как Дежид попал в опалу, связь с ним прекратилась. Я знал Дежида как неутомимого труженика, большого друга нашей страны и монгольского патриота. Жаль, что Дежиду не удалось побывать на моей подмосковной даче. Он очень хотел внедрить кое-что из опыта советских садоводов у себя. В Монголии религия запрещала копать, обрабатывать землю. Поэтому их дачи располагались по склонам гор и выглядели как ульи. Монголы на даче только отдыхали и ничего не делали. Хотя рядом китайские и корейские садовые участки давали урожаи капусты, картофеля и других овощей. Монголы же все привозили из города. Мясо, хлеб, кумыс. Это их традиционная еда.
Пробыв в гостях десять дней, я вернулся к своим делам в отделе информационно-пропагандистской работы. Ранее отдел входил в состав политического управления МГА. После его ликвидации структурно перешел в ЦУМВС (Центральное управление международных воздушных сообщений).
Имея опыт такой работы, правда, небольшой, полностью окунулся в решение поставленных передо мной задач. Переработал инструкцию "Информационно-пропагандистская работа среди иностранных пассажиров Аэрофлота", должностные инструкции и ряд других документов.
Наряду с этой работой практиковались командировки в аэропорты Советского Союза для оказания практической помощи в проведении информационно-пропагандистской работы с иностранными пассажирами. В этих целях вылетал в Таллин, Ригу, Вильнюс, Иркутск, Симферополь и другие города. В Симферополе, помню, активную и большую работу проводила инструктор Наталья Вайдман, владеющая английским, французским и испанским языками.
Наибольшее удовлетворение я получал от инструктивных бесед с представителями Аэрофлота перед выездом за границу. Часто по просьбе того или иного представителя, в частности, впервые выезжающего за границу, затрагивались не только вопросы ИПР, но и коммерческие, летные, технические и др. Отдельным представителям, с которыми был более или менее знаком, рассказывал о нормах поведения за границей. Приводил примеры. Вот один из них. Через 3 месяца после прибытия на работу в представительство Аэрофлота на Кубе меня вызвал советский посол Никита Павлович Толубеев. Когда я пришел, он вызвал секретаря и попросил приготовить чай. Это было для меня полной неожиданностью, так как до этого я слышал, что посол - человек грубый, шумливый, невыдержанный. Этого я не почувствовал. Со мною он был очень любезен. Грубостей я от него никогда не слышал. А когда мы встретились уже в 1983 году в Болгарии, обнял меня как старого давнишнего товарища, и мы были очень счастливы, что встретились снова через одиннадцать лет.
Никита Павлович начал разговор о климате. И действительно, в Гаване днем стоит яркое солнце, изнемогаешь от жары. Затем из-за горизонта выплывают облака и через 15-20 минут начинается дождь, переходящий в ливень. Через полчаса опять солнце. По улицам потоки воды, направляющиеся на Малекон (берег моря в черте города). Жара и влажность. Кондиционеры, как правило, в квартирах и в бюро не работали. Не было возможности купить новые кондиционеры, а старые выходили из строя. Духоту очень тяжело было переносить. Поэтому Никита Павлович и спросил, как я привыкаю к климату? Затем перешел к вопросу, по которому вызвал.
Дело было в следующем. Из Москвы на Гавану самолеты Ил-62 летали через Рабат. От Рабата до Гаваны расстояние по прямой составляло около 8000 км. Такое расстояние, да еще при встречном ветре, за 9 часов этот тип самолета пролететь не мог. Не хватало топлива и он часто производил посадку на Багамских островах. Посадка не по расписанию, на запасном аэродроме, и самолет прилетел в Гавану с опозданием на 3-4 часа. Иногда на этом самолете летела правительственная делегация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
После монгольского чая (заваривается из брикетов и разбавляется молоком, без сахара, чуть-чуть подсоленный) мне предложили отдохнуть на кровати, на которой спала старшая дочь. Стало неудобно. Я отказался, сказал, что лягу в автомашине или подожду на улице, до рассвета оставалось примерно 3 часа. Но Вира заставил подчиниться. Пришлось лечь, конечно, не раздеваясь, на кровать. Было стыдно за то, что согнал с кровати девочку. Она легла рядом со своими пятью младшими братишками и сестренками на полу. До рассвета я не сомкнул глаз.
Утром увидел, как на полу вокруг печки под грязным одеялом шевелились ребятишки - мал мала меньше и все сопливые. Монголы говорят, если у ребенка сопли, значит он здоров. Ребятишки, как только встали, сразу же пошли выполнять свои обязанности: одни доить коз, другие - кобылиц, третьи колоть дрова. Мать уже не лежала, а сидела на кровати и давала указания. Старшая дочь растопила печь, приготовила чай и угостила нас. Не хотелось, но пришлось выпить. Вира налил из бидончика две пиалы архи. Я попробовал. Напиток напоминал сыворотку из прокисшего молока со специфическим запахом. Одну пиалу осилил с горем пополам. Остальное, что было в бидончике, опустошил Бира. После этого так называемого завтрака мы уехали. Бира всю дорогу рассказывал небылицы и все время смеялся. Причиной его веселости был полный бидон архи, крепость как-никак примерно 30 градусов.
Приехали на Селенгу. Остановились на одном месте. Забросили удочку. И представьте себе - таймень весом примерно 3,5 кг. Через некоторое время Бира кричит: - Василий, помоги вытащить.
Вместе с его сыном помогли вытащить эту огромную рыбину. Красавец плескался на отмели. Мы поймали пять тайменей и шесть линьков. Таймень очень вкусная рыба семейства осетровых. Когда мы вернулись с рыбалки, решили взвесить улов на весах. Оказалось, что в одном таймене было 9,2 кг, а в другом 9,6 кг. Остальные по 2-3 кг, в том числе и линьки.
Одну рыбу очистили. Жена Биры посолила ее, разрезала пополам и положила в морозильную камеру холодильника. Замороженным он был привезен в Москву. Мои домашние высказали единое мнение, что эта рыба вкуснее, чем севрюга.
В честь моего отъезда Дежид дал ужин в самой настоящей юрте, расположенной на шестом этаже ресторана гостиницы "Улан-Батор".
Необходимо заметить, что Дежид всегда, когда жил в Москве или бывал проездом, обязательно звонил мне по телефону на квартиру. После того, как Дежид попал в опалу, связь с ним прекратилась. Я знал Дежида как неутомимого труженика, большого друга нашей страны и монгольского патриота. Жаль, что Дежиду не удалось побывать на моей подмосковной даче. Он очень хотел внедрить кое-что из опыта советских садоводов у себя. В Монголии религия запрещала копать, обрабатывать землю. Поэтому их дачи располагались по склонам гор и выглядели как ульи. Монголы на даче только отдыхали и ничего не делали. Хотя рядом китайские и корейские садовые участки давали урожаи капусты, картофеля и других овощей. Монголы же все привозили из города. Мясо, хлеб, кумыс. Это их традиционная еда.
Пробыв в гостях десять дней, я вернулся к своим делам в отделе информационно-пропагандистской работы. Ранее отдел входил в состав политического управления МГА. После его ликвидации структурно перешел в ЦУМВС (Центральное управление международных воздушных сообщений).
Имея опыт такой работы, правда, небольшой, полностью окунулся в решение поставленных передо мной задач. Переработал инструкцию "Информационно-пропагандистская работа среди иностранных пассажиров Аэрофлота", должностные инструкции и ряд других документов.
Наряду с этой работой практиковались командировки в аэропорты Советского Союза для оказания практической помощи в проведении информационно-пропагандистской работы с иностранными пассажирами. В этих целях вылетал в Таллин, Ригу, Вильнюс, Иркутск, Симферополь и другие города. В Симферополе, помню, активную и большую работу проводила инструктор Наталья Вайдман, владеющая английским, французским и испанским языками.
Наибольшее удовлетворение я получал от инструктивных бесед с представителями Аэрофлота перед выездом за границу. Часто по просьбе того или иного представителя, в частности, впервые выезжающего за границу, затрагивались не только вопросы ИПР, но и коммерческие, летные, технические и др. Отдельным представителям, с которыми был более или менее знаком, рассказывал о нормах поведения за границей. Приводил примеры. Вот один из них. Через 3 месяца после прибытия на работу в представительство Аэрофлота на Кубе меня вызвал советский посол Никита Павлович Толубеев. Когда я пришел, он вызвал секретаря и попросил приготовить чай. Это было для меня полной неожиданностью, так как до этого я слышал, что посол - человек грубый, шумливый, невыдержанный. Этого я не почувствовал. Со мною он был очень любезен. Грубостей я от него никогда не слышал. А когда мы встретились уже в 1983 году в Болгарии, обнял меня как старого давнишнего товарища, и мы были очень счастливы, что встретились снова через одиннадцать лет.
Никита Павлович начал разговор о климате. И действительно, в Гаване днем стоит яркое солнце, изнемогаешь от жары. Затем из-за горизонта выплывают облака и через 15-20 минут начинается дождь, переходящий в ливень. Через полчаса опять солнце. По улицам потоки воды, направляющиеся на Малекон (берег моря в черте города). Жара и влажность. Кондиционеры, как правило, в квартирах и в бюро не работали. Не было возможности купить новые кондиционеры, а старые выходили из строя. Духоту очень тяжело было переносить. Поэтому Никита Павлович и спросил, как я привыкаю к климату? Затем перешел к вопросу, по которому вызвал.
Дело было в следующем. Из Москвы на Гавану самолеты Ил-62 летали через Рабат. От Рабата до Гаваны расстояние по прямой составляло около 8000 км. Такое расстояние, да еще при встречном ветре, за 9 часов этот тип самолета пролететь не мог. Не хватало топлива и он часто производил посадку на Багамских островах. Посадка не по расписанию, на запасном аэродроме, и самолет прилетел в Гавану с опозданием на 3-4 часа. Иногда на этом самолете летела правительственная делегация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65