Надо искать какую-нибудь отдушину. И тут я вспомнила, что бабка Шура еще с утра предлагала мне выпить что-то покрепче чая. Интересно, чем они там в подсобке с утра грелись? Может, все-таки осталось немного!
Дверь на кухню была приоткрыта. Слышались голоса Михалыча, Любаши и бабки.
– Ну, наливай же, чего душу тянешь? – вещал Михалыч.
– Да уж, Александра, надо же выпить за помин души, – слышался голос Любаши. Дома у нее есть собака – овчарка.
– И мне тоже, – сказала я, входя на кухню, где и собралась погреться вновь, но под уважительную причину компания санитаров и Люба. Бабка без лишних слов плеснула мне в стакан какую-то гадость слегка мутного вида. Не иначе как самогон! Рядом со стаканом как-то незаметно возник здоровенный соленый огурец. Куда же без него? Мы, не чокаясь, выпили, мерзкая на вкус жижа просочилась внутрь, как огнем полыхнула. Огурец последовал сразу же, и если бы не он, все выпитое с такой же скоростью вернулось бы обратно. Но не вернулось – прижилось. Одно хорошо, сразу стало жарко! Говорить на тему овчарки никому не хотелось, и мне тоже. Оглядев присутствующих, я перевела дух и изрекла:
– Хватит! Теперь за работу.
Мне никто не возразил, и мы разбрелись, каждый по своим местам. Ничего примечательного в тот день больше не было.
Зато на следующий день… Было так же холодно, но с утра все собрались в полном составе, странно только, что обмороженных не было. А может, уже акклиматизировались? Одно было неплохо, то, что почти не было посетителей. Всех держал дома мороз, а нам создавал возможность перегруппировки сил в отсутствие главного. Кстати, сведений о нем никаких пока не поступало. Но позвонили сверху – справились, как мы там живы и все ли в порядке. Мы хором отвечали, что справляемся, и не лукавили. И стали ожидать обещанной машины, той, что должна была увезти трупы на утилизацию. Мы с Любой углубились в подготовку сопроводительных документов, а Михалыч, облачившись в тулуп, ушел на внутренний двор, чтобы соответствующим образом там все подготовить к отправке.
Бумаг было немного, и оставалось только еще разок пройтись по журналу учета сданных животных, как, пыхтя и отдуваясь, в кабинет буквально влетел Михалыч.
– Там… Это… Ну, – заикаясь и откашливаясь от ускоренного темпа или надышавшись морозного воздуха, пытался нам что-то сказать он, но был в состоянии только указывать рукой на служебный выход. Мы с Любашей, подхватив дубленки, побежали туда.
Ожидать можно было чего угодно, но внешне во дворе ничего вроде бы и не изменилось, и было совершенно непонятно, что, собственно, привело Михалыча в такое растерзанное состояние. Обычно он сдержан, если не сказать медлителен. И поскольку он еще не появился вслед за нами, мы уже более внимательно оглядывали внутренний двор. Красота стояла неописуемая! Вековые деревья, все в инее, торжественно и величественно подпирали небо. Снег драгоценной россыпью переливался в свете белесого, холодного солнца. За нашими спинами стояла лечебница, но только она и была частью городского пейзажа. Да еще несколько узеньких тропок, почти незаметных. Хлопнула за нами дверь, и появился наконец арьергард. Мы вопросительно уставились на него, ожидая объяснений.
– Труп… исчез… – уже вполне спокойно доложил он. Зато мы чуть не сели, хоть сидеть-то было не на чем.
– Старый, ну и шутки у тебя, – распахнула глазищи Любаша. – Первое апреля еще далеко, да и до Нового года еще три дня!
Хоть и временно я исполняла обязанности главного, но информации у меня явно было больше: еще накануне я самолично разрешила оставить труп овчарки на улице, так что, чей труп исчез, мне было понятно. Только вот куда и зачем? И кому он понадобился? Вопросов было несколько, а ответов – ни одного. Но факт налицо: трупа действительно не было. Даже при косом взгляде на Михалыча было понятно, что у него нет никакой гипотезы по поводу происшедшего. Более того, оба, и он и Любаня, ждали моего решения и особо думать по этому поводу не собирались – не их опять-таки забота. Мы стали ощутимо замерзать, нос и щеки Любаши заалели, а у Михалыча стали сизыми. Пора было возвращаться в кабинет и в тепле обдумать ситуацию. Опять же вот-вот придет машина, и требуется исправить в документах количество, которое совершенно очевидно уменьшилось на единицу. Заниматься исправлениями я отправила Любашу. Сама же попыталась выяснить, кто и когда видел пропавший труп последним. Много времени это не заняло, да и допрашивать было почти некого. Но кое-какие факты прибавились: через час после того, как труп вытащили на улицу, его еще кое-кто видел, а вот дальше все опрошенные сомневались. Выходило, что пропасть он мог и вчера. Понятно, что надо еще раз более внимательно осмотреть место происшествия, то бишь двор. Туда я и отправилась. На самом крыльце ничего путного не было, все, что можно, уже было затоптано, а вот чуть дальше, за расчищенной тропинкой кое-что было – следы, явно собачьи, которые вели в глубину и терялись в занесенном снегом кустарнике. И следы явно большой собаки!
Получалось, что труп ушел самостоятельно по направлению к лесу! Но территория лечебницы отделена от леса высоченным бетонным забором, а значит, совсем покинуть лечебницу труп (или уже не труп?) не мог. По крайней мере, собаке, даже крупной, перемахнуть через такой забор не под силу. Прежде чем предпринять основательный обыск местности, я еще убедилась, что через ворота, практически постоянно запертые, никто не выходил и не выезжал. Замок на них не трогали уже несколько дней, да и ключи были у меня в кабинете. Интересная история начинает рисоваться! Но как все это могло получиться?
Не хватало одной детали, а чтобы ее получить, требовалось вернуться в лечебницу и еще раз порасспрашивать Михалыча. Его я нашла на кухне за стаканом чая. Чая ли? С мороза нос хорошо улавливает запахи, точно пахло чаем, искомого запаха вчерашней самогонки не было. Вот опять же, не забыть осторожненько выяснить, сколько на самом деле вчера для согрева было выпито. Мне не скажут, значит, надо подключить Любашу, при ее разведывательных способностях такое задание – семечки, а мне эта информация необходима, надо знать, до какой степени можно положиться на показания о происшествии выпивших людей. Но сначала все-таки надо задать Михалычу один вопрос.
– Ремонтники из электросети вчера приезжали?
– Были, только ближе к вечеру, – без запинки прозвучало в ответ.
Вот и последнее звено… Но я ошибалась, оно не было последним…
Отпала надобность в обыске внутреннего двора. Я и так уже все знала. Из-за неисправности прибора овчарку вчера не умертвили, а только ввели в шоковое состояние. Через какое-то время она пришла в себя и преспокойно убралась подальше от опасного места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72