— отрезал Гаспар. — Зейн, да будешь ты слушать или…
— Замолчите — крикнула девушка. — Если я из-за вас их уроню, то я вам глотки перережу ржавой пилой!
— Ну ладно, ладно, — поморщившись, уступил Гаспар. — Только что это за штуки?
«Штуки» представляли собой два больших разноцветных пакета. Один, четырехугольный, был в обертке с красными и зелеными поперечными полосами, перевязанной серебряной лентой, другой — овальной формы — был упакован в золотую бумагу с большими лиловыми кружками и перевязан широкой красной лентой с бантом.
— Берите вот этот, — приказала девушка. — Осторожнее! Он тяжелый, но очень хрупкий.
Взяв пакет, Гаспар взглянул на девушку с возросшим уважением. Видимо, она была гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд, раз несла такой груз в одной руке.
— Это «мозг», про который говорил Флаксмен? — спросил он.
Девушка кивнула:
— Осторожнее, не трясите его!
— Если он требует такой осторожности в обращении, — сказал Гаспар, — может быть, не стоит тащить его сейчас в «Рокет-Хаус»? Какие-то писатели учинили там очередное побоище. Я только что узнал об этом по телефону.
Девушка сдвинула брови, а затем покачала головой.
— Нет, отправимся немедленно и мозг возьмем с собой. Он там наверняка пригодится. Кроме того, собрать его было нелегко, и я не хочу снова с ним возиться. Тем более что я обещала ему взять его с собой.
Гаспар судорожно сглотнул и пошатнулся.
— Вы хотите сказать, что эта штука у меня в руках живая?
— Но наклоняйте его! И хватит глупых вопросов! Скажите своему металлическому приятелю, чтобы он оторвался от книги и взял второй пакет. Это снаряжение для мозга.
Зейн недоуменно обернулся, понял, что произошли какие-то события, застыл на несколько секунд, прослушивая запись их разговора, затем торопливо взял красно-зеленый пакет из рук девушки со словами:
— Извините меня, мисс. Я к вашим услугам.
— А это еще зачем? — спросил Гаспар.
«Это» было небольшим револьвером, который обнаружился под вторым пакетом.
— А, понятно! Вы будете нас охранять?
— Вот именно! — ядовито сказала девушка, поигрывая своей зловещей игрушкой. — Я буду идти у вас за спиной, мистер, и, если вы уроните это пасхальное яичко, — возможно, потому, что кто-нибудь начнет перерезать вам глотку, — я выстрелю вам в затылок, прямо в мозжечок, Не тревожьтесь, это будет абсолютно безболезненно.
— Ну, хорошо, хорошо, — раздраженно ответил Гаспар, направляясь к выходу. — А где же няня Бишоп?
— А это, — сказала девушка, — вы можете вывести путем логических построений, пока будете идти да поглядывать под ноги, чтоб не поскользнуться на какой-нибудь банановой корке.
13
Веревка была изобретена в незапамятной древности, но и по сей день остается полезнейшим предметом. И теперь партнеры Флаксмен и Каллингем восседали за своим двойным письменным столом, живописно опутанные веревками. В кабинете царил полнейший хаос, повсюду виднелись клочки документов, разорванные папки и хлопья пены из огнетушителей.
Гаспар, остановившись на пороге, ограничился тем, что обвел сцену разгрома растерянным взглядом и осторожно переложил из одной ноющей руки в другую свой драгоценный груз, который казался теперь свинцовым. По дороге сюда он проникся твердым убеждением, что его единственное назначение в жизни — оберегать это яйцо, обернутое в золотую и лиловую бумагу. Правда, девушка его еще не пристрелила, но, когда он чуть-чуть споткнулся, лучевой выстрел тотчас расплавил асфальт возле его ног.
Каллингем, на бледных щеках которого багровело десятка два пятен, улыбался узкогубой терпеливой улыбкой мученика. Флаксмен тоже хранил молчание, но, по-видимому, лишь потому, что мисс Румянчик, стоя позади него, решительно зажимала ему рот тыльной стороной своей розовой клешни.
Стройная роботесса медовым голоском декламировала:
— Пусть небо обречет на вечные мучения этих дурно пахнущих бяк! Многоточие, многоточие и еще раз многоточие! Не правда ли, мистер Флаксмен, так звучит гораздо лучше и — в той мере, в какой мне удалось перефразировать ваши эпитеты, — гораздо выразительнее!
Няня Бишоп спрятала свой грозный пистолет в складках юбки, извлекла из кармана маленькие кусачки и принялась освобождать Флаксмена от его уз. Зейн Горт, бережно опустив свой красно-зеленый пакет на пол, отвел мисс Румянчик в сторону, говоря:
— Вы должны извинить эту измученную роботессу, мистер Флаксмен. Она не собиралась лишать вас свободы речи. Но в нас, металлических людях, чувства, связанные с выполнением наших основных функций, чрезвычайно сильны. А ведь она — редактор, следящий за чистотой языка. Электронные бури, сотрясавшие ее организм, еще более обострили в ней и без того высокую восприимчивость. Успокойтесь, мисс Румянчик, я не собираюсь открывать ваши заслонки или касаться розеток.
— Гаспар! Что это еще за дурацкие мстители? — воскликнул Флаксмен, едва его рот освободился от редакторской опеки. — Эта ведьма Ибсен чуть не приказала своим прихвостням прикончить меня, когда я не смог объяснить ей, кто они такие.
— Мстителей я придумал на месте, — объяснил Гаспар, — чтобы напугать ее хорошенько. Нечто вроде издательской мафии.
— Фантазия писателю не положена! — рявкнул Флаксмен. — Нас едва не прикончили из-за тебя! Ее приятели в полосатых фуфайках выглядели, как нераскаявшиеся каторжники, и вели себя соответственно!
— А Гомер Дос-Пассос? — спросил Гаспар.
— Он был с ними, но вел себя как-то странно. Когда Ибсен собралась нас пытать, он совсем скис, хотя помогал вязать нас с большой охотой и громил кабинет весьма усердно. К счастью, я не держу в конторе никаких важных материалов!
— А вы бы подхватили мою идею с мстителями, — заметил Гаспар. — Чтобы они совсем перетрусили!
— Кто — они? Они чуть-чуть не отправили меня на тот свет. Послушайте, де ла Нюи, Ибсен утверждает, что вы в течение многих лет были тайным осведомителем на службе у издателей. Меня не интересует, почему вам взбрело в голову хвастать ей, что вы шпик, но…
— Я не хвастал! Я никогда…
— Не трясите яйцо! — раздался свирепый голос няни Бишоп.
— …но имейте в виду, оплачивать воображаемый шпионаж никто не будет!
— Послушайте, Флаксмен, мне и в голову не приходило…
— Не трясите яйцо, сколько раз вам повторять! Дайте-ка его мне, бестолочь!
— Пожалуйста! — огрызнулся Гаспар. — А что было нужно Элоизе, мистер Флаксмен?
— Она ворвалась сюда, вопя, что мы придумали способ выпускать книги без помощи словомельниц, но, поговорив с вами по телефону, она уже ничем не интересовалась, кроме мстителей. Будьте так добры, Гаспар, не выдумывайте больше никаких мафий. Это слишком опасно. Ваша Ибсен совсем уж собралась подвергнуть меня допросу с пристрастием, но, к счастью, ее внимание отвлек Калли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Замолчите — крикнула девушка. — Если я из-за вас их уроню, то я вам глотки перережу ржавой пилой!
— Ну ладно, ладно, — поморщившись, уступил Гаспар. — Только что это за штуки?
«Штуки» представляли собой два больших разноцветных пакета. Один, четырехугольный, был в обертке с красными и зелеными поперечными полосами, перевязанной серебряной лентой, другой — овальной формы — был упакован в золотую бумагу с большими лиловыми кружками и перевязан широкой красной лентой с бантом.
— Берите вот этот, — приказала девушка. — Осторожнее! Он тяжелый, но очень хрупкий.
Взяв пакет, Гаспар взглянул на девушку с возросшим уважением. Видимо, она была гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд, раз несла такой груз в одной руке.
— Это «мозг», про который говорил Флаксмен? — спросил он.
Девушка кивнула:
— Осторожнее, не трясите его!
— Если он требует такой осторожности в обращении, — сказал Гаспар, — может быть, не стоит тащить его сейчас в «Рокет-Хаус»? Какие-то писатели учинили там очередное побоище. Я только что узнал об этом по телефону.
Девушка сдвинула брови, а затем покачала головой.
— Нет, отправимся немедленно и мозг возьмем с собой. Он там наверняка пригодится. Кроме того, собрать его было нелегко, и я не хочу снова с ним возиться. Тем более что я обещала ему взять его с собой.
Гаспар судорожно сглотнул и пошатнулся.
— Вы хотите сказать, что эта штука у меня в руках живая?
— Но наклоняйте его! И хватит глупых вопросов! Скажите своему металлическому приятелю, чтобы он оторвался от книги и взял второй пакет. Это снаряжение для мозга.
Зейн недоуменно обернулся, понял, что произошли какие-то события, застыл на несколько секунд, прослушивая запись их разговора, затем торопливо взял красно-зеленый пакет из рук девушки со словами:
— Извините меня, мисс. Я к вашим услугам.
— А это еще зачем? — спросил Гаспар.
«Это» было небольшим револьвером, который обнаружился под вторым пакетом.
— А, понятно! Вы будете нас охранять?
— Вот именно! — ядовито сказала девушка, поигрывая своей зловещей игрушкой. — Я буду идти у вас за спиной, мистер, и, если вы уроните это пасхальное яичко, — возможно, потому, что кто-нибудь начнет перерезать вам глотку, — я выстрелю вам в затылок, прямо в мозжечок, Не тревожьтесь, это будет абсолютно безболезненно.
— Ну, хорошо, хорошо, — раздраженно ответил Гаспар, направляясь к выходу. — А где же няня Бишоп?
— А это, — сказала девушка, — вы можете вывести путем логических построений, пока будете идти да поглядывать под ноги, чтоб не поскользнуться на какой-нибудь банановой корке.
13
Веревка была изобретена в незапамятной древности, но и по сей день остается полезнейшим предметом. И теперь партнеры Флаксмен и Каллингем восседали за своим двойным письменным столом, живописно опутанные веревками. В кабинете царил полнейший хаос, повсюду виднелись клочки документов, разорванные папки и хлопья пены из огнетушителей.
Гаспар, остановившись на пороге, ограничился тем, что обвел сцену разгрома растерянным взглядом и осторожно переложил из одной ноющей руки в другую свой драгоценный груз, который казался теперь свинцовым. По дороге сюда он проникся твердым убеждением, что его единственное назначение в жизни — оберегать это яйцо, обернутое в золотую и лиловую бумагу. Правда, девушка его еще не пристрелила, но, когда он чуть-чуть споткнулся, лучевой выстрел тотчас расплавил асфальт возле его ног.
Каллингем, на бледных щеках которого багровело десятка два пятен, улыбался узкогубой терпеливой улыбкой мученика. Флаксмен тоже хранил молчание, но, по-видимому, лишь потому, что мисс Румянчик, стоя позади него, решительно зажимала ему рот тыльной стороной своей розовой клешни.
Стройная роботесса медовым голоском декламировала:
— Пусть небо обречет на вечные мучения этих дурно пахнущих бяк! Многоточие, многоточие и еще раз многоточие! Не правда ли, мистер Флаксмен, так звучит гораздо лучше и — в той мере, в какой мне удалось перефразировать ваши эпитеты, — гораздо выразительнее!
Няня Бишоп спрятала свой грозный пистолет в складках юбки, извлекла из кармана маленькие кусачки и принялась освобождать Флаксмена от его уз. Зейн Горт, бережно опустив свой красно-зеленый пакет на пол, отвел мисс Румянчик в сторону, говоря:
— Вы должны извинить эту измученную роботессу, мистер Флаксмен. Она не собиралась лишать вас свободы речи. Но в нас, металлических людях, чувства, связанные с выполнением наших основных функций, чрезвычайно сильны. А ведь она — редактор, следящий за чистотой языка. Электронные бури, сотрясавшие ее организм, еще более обострили в ней и без того высокую восприимчивость. Успокойтесь, мисс Румянчик, я не собираюсь открывать ваши заслонки или касаться розеток.
— Гаспар! Что это еще за дурацкие мстители? — воскликнул Флаксмен, едва его рот освободился от редакторской опеки. — Эта ведьма Ибсен чуть не приказала своим прихвостням прикончить меня, когда я не смог объяснить ей, кто они такие.
— Мстителей я придумал на месте, — объяснил Гаспар, — чтобы напугать ее хорошенько. Нечто вроде издательской мафии.
— Фантазия писателю не положена! — рявкнул Флаксмен. — Нас едва не прикончили из-за тебя! Ее приятели в полосатых фуфайках выглядели, как нераскаявшиеся каторжники, и вели себя соответственно!
— А Гомер Дос-Пассос? — спросил Гаспар.
— Он был с ними, но вел себя как-то странно. Когда Ибсен собралась нас пытать, он совсем скис, хотя помогал вязать нас с большой охотой и громил кабинет весьма усердно. К счастью, я не держу в конторе никаких важных материалов!
— А вы бы подхватили мою идею с мстителями, — заметил Гаспар. — Чтобы они совсем перетрусили!
— Кто — они? Они чуть-чуть не отправили меня на тот свет. Послушайте, де ла Нюи, Ибсен утверждает, что вы в течение многих лет были тайным осведомителем на службе у издателей. Меня не интересует, почему вам взбрело в голову хвастать ей, что вы шпик, но…
— Я не хвастал! Я никогда…
— Не трясите яйцо! — раздался свирепый голос няни Бишоп.
— …но имейте в виду, оплачивать воображаемый шпионаж никто не будет!
— Послушайте, Флаксмен, мне и в голову не приходило…
— Не трясите яйцо, сколько раз вам повторять! Дайте-ка его мне, бестолочь!
— Пожалуйста! — огрызнулся Гаспар. — А что было нужно Элоизе, мистер Флаксмен?
— Она ворвалась сюда, вопя, что мы придумали способ выпускать книги без помощи словомельниц, но, поговорив с вами по телефону, она уже ничем не интересовалась, кроме мстителей. Будьте так добры, Гаспар, не выдумывайте больше никаких мафий. Это слишком опасно. Ваша Ибсен совсем уж собралась подвергнуть меня допросу с пристрастием, но, к счастью, ее внимание отвлек Калли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37