Далеко вверху, оперевшись одной рукой на выступ в шахте, схватил Дирна за волосы и ворот и тащил его к себе.
Шон следовал за ними, продираясь сквозь темноту и шарахаясь во все стороны, но все же вперед; иногда он останавливался, наполовину вися: они составляли веревку из человеческих тел, которую удерживал Нем, карабкаясь вверх.
Стены узкой шахты были покрыты трещинами и имели выступы, благодаря которым можно было карабкаться наверх; но тому, кто ударялся о них, они причиняли боль. Вверху, между карабкающимися телами тьма редела, или по меньшей мере так казалось.
Они продвигались очень медленно, гонимые отчаянием; кашель мучил чуть меньше, чем раньше, однако все же не отпускал их, так как дым теперь проникал и в камин.
Хоук, следовавший в авангарде, ставил ноги надежнее всех. Дирн, которому мешала покалеченная нога, казалось, цеплялся зубами за скалы, чтобы не упасть на товарищей под ним. Никто не останавливался, чтобы подумать, приведет ли к успеху эта отчаянная попытка. Это было безумием, но другой возможности у них в распоряжении не было.
Свет, проникавший между судорожно дергающимися конечностями и согнутыми телами, постепенно становился ярче. Хоук издал свист и исчез, очевидно, через дыру наверху, затем снова появился, уже головой вниз, чтобы опять схватить Дирна и вытянуть из камина. Напоследок Дирн тоже доставил Шону столь же мало приятное удовольствие.
Снова оказавшись на ногах, Шон обнаружил, что они вышли высоко наверху между скалами. Пещера внизу была скрыта в клубящемся черном дыме. Отсюда он мог лучше видеть мужчин Еловой рощи, хотя они стали мельче; вместе со своими собаками они отошли от деревьев и стояли тесной группой. Огонь, казалось, потух, однако дым все еще поднимался. Невероятно — он и Дирн, Нем и Хоук взобрались на двенадцать метров в темноте, наполовину пробив себе путь головой. Из отверстия шахты показалась голова Нема.
— Отсохни мое ухо, будь оно все проклято! — выругался он. Нем оперся руками о край шахты, в то же время болтая ногами в шахте. Он осмотрелся. — Отлично, они не придут сюда, потому что не смогут здесь нас достать. Это точно. Однако как мы теперь спустимся обратно?
Интересный вопрос. Скалы громоздились друг на друга вертикально, а вверху высилась блестящая стена совсем без трещин.
— Еще раз через шахту, — сказал Шон.
— Сюда-то было тяжело, — сказал Хоук, — вернуться той же дорогой назад — слишком много требовать у фортуны.
— Тогда лететь, — съязвил Шон.
Братья посмотрели на него, все трое с красными лицами, все еще страдающие от отдышки, и засмеялись. В какой-то момент камень, образующий край шахты, дрогнул под руками Нема и медленно вывалился из скалы. Выражение на лице Нема было скорее недоуменным, чем испуганным, когда он без крика соскользнул обратно в шахту и исчез.
Они услышали равномерный шум камней по всей двенадцатиметровой длине шахты, а затем тяжелый, глухой звук упавшего тела Нема. После этого уже ничего не было слышно.
Хоук наклонился над шахтой, а затем отошел назад и остался сидеть возле нее на корточках. Никто не задавал ему вопросов, а Хоук ничего не говорил. Это было ненужно.
Здесь наверху они едва слышали грызню собак, и кричали птицы, кружившие над ними. Сами они молчали.
Смерть выбрала свой час — тот, о котором говорили легенды.
Внизу дым медленно рассеивался. Охотники из Еловой Рощи разделились на две группы. Одна из них, человек из пятнадцати, медленно искала дорогу к пещере.
С восхода солнца прошло три часа. Час с тех пор, как погиб Нем. Шон все это время наблюдал за людьми из Еловой Рощи, не из страха или интереса, а по обыкновению, по необходимости наблюдать что-нибудь вокруг себя. Теперь его лицо вновь ожило. Он мысленно вернулся к своему запутанному положению, как если бы час назад все случилось по-другому. Слова были фальшивы, но в конце-концов он должен был это сделать.
— Дирн! Они войдут вовнутрь. Если они подумают о камине…
Дирн ничего не ответил. Хоук сказал, помедлив, бесцветным голосом:
— Нем блокировал камин.
Шон тяжело сглотнул.
— Я тоже так думаю. Но это будет для них указанием. Они вынут его, потому что они помешались на том, чтобы поймать меня. Они могут попробовать так же вскарабкаться сюда.
Дирн очумело уставился на него, как будто он заговорил на новом языке.
— Один убит, — сказал Шон. — Но трое-то живы. Да здравствует жизнь!
Хоук вздохнул.
— Ты прав, — он прервал молчание и обернулся к Шону. — А что теперь?
Шон был уверен, что смерть Нема вызвала в нем необычное, твердое чувство собственной безопасности.
— Мы обладаем особыми силами. Мы должны научиться их применять.
— Не неси чепухи! — сказал Хоук.
Шон принял наклонное положение. Он ощутил перемену в себе и фактически слился с ней. Он выпрямился. Теперь он смотрел на Хоука, но почти не видел его.
— Мы одержимые. Мы одержимы злыми духами, но они волшебники и могут сделать волшебников из нас. Зачем же это отрицать?
Шон представил себе, как его ноги покидают каменную плиту, как его тело, невесомое и все же полное сил, поднимается в воздух. Лицо Хоука начало вращаться и исчезло из поля зрения. Яркие краски брызнули в глаза Шону. Он думал: я сделал это однажды, и теперь я должен это сделать, и я сделаю это. Однако каменная плита была как будто приклеена к его подошвам.
— Шон… — проворчал Хоук, и тут в первый раз Дирн свирепо прервал его. — Оставь его в покое!
Вдруг откуда-то взялась волна, произошел какой-то перелом внутри Шона. Как будто кровь потекла по-новому, и взгляд его прояснился. Он почувствовал, как легко, без видимых усилий, воспаряет над скалой.
Ты и я, сказал он духу одержимости, мы с тобой приятели.
Спускаться было легко. Он низвергся на Хоука, схватил его и крепко обнял.
Хоук замычал, его ужас был забавен. Шон поднял его над землей, и Хоук стал сопротивляться.
— Нет!
Шон отпустил его, и Хоук, упав с высоты полуметра, забился между каменными осколками; он ругался и скалил зубы, как испуганная собака.
— Дурак! — сказал Шон. — Как и все остальные. Овца, трясущаяся от страха.
Он отклонился в сторону и улегся в воздухе горизонтально. Он смотрел на Дирна.
— А ты?
Дирн кивнул с белым лицом.
— Ничего не имею против. Но как это делается?
— Ты должен этого захотеть. Не сомневайся, в том, что обладаешь силой, перестань ее отрицать. Пожелай этого, и оно произойдет.
Дирн закрыл глаза и опустил золотую голову. Он кисло улыбнулся, и улыбка застыла на его губах. Ничего не произошло. Хоук подошел к Дирну и сердито закричал на него. Дирн отодвинул его в сторону. Он поднял голову и сказал Шону:
— Дай мне твою руку.
Шон нагнулся вниз и обхватил Дирна, а затем поднял его в небо. Дирн, висевший в его объятиях обладал весьма солидным весом, он казался гораздо тяжелее, чем в камине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Шон следовал за ними, продираясь сквозь темноту и шарахаясь во все стороны, но все же вперед; иногда он останавливался, наполовину вися: они составляли веревку из человеческих тел, которую удерживал Нем, карабкаясь вверх.
Стены узкой шахты были покрыты трещинами и имели выступы, благодаря которым можно было карабкаться наверх; но тому, кто ударялся о них, они причиняли боль. Вверху, между карабкающимися телами тьма редела, или по меньшей мере так казалось.
Они продвигались очень медленно, гонимые отчаянием; кашель мучил чуть меньше, чем раньше, однако все же не отпускал их, так как дым теперь проникал и в камин.
Хоук, следовавший в авангарде, ставил ноги надежнее всех. Дирн, которому мешала покалеченная нога, казалось, цеплялся зубами за скалы, чтобы не упасть на товарищей под ним. Никто не останавливался, чтобы подумать, приведет ли к успеху эта отчаянная попытка. Это было безумием, но другой возможности у них в распоряжении не было.
Свет, проникавший между судорожно дергающимися конечностями и согнутыми телами, постепенно становился ярче. Хоук издал свист и исчез, очевидно, через дыру наверху, затем снова появился, уже головой вниз, чтобы опять схватить Дирна и вытянуть из камина. Напоследок Дирн тоже доставил Шону столь же мало приятное удовольствие.
Снова оказавшись на ногах, Шон обнаружил, что они вышли высоко наверху между скалами. Пещера внизу была скрыта в клубящемся черном дыме. Отсюда он мог лучше видеть мужчин Еловой рощи, хотя они стали мельче; вместе со своими собаками они отошли от деревьев и стояли тесной группой. Огонь, казалось, потух, однако дым все еще поднимался. Невероятно — он и Дирн, Нем и Хоук взобрались на двенадцать метров в темноте, наполовину пробив себе путь головой. Из отверстия шахты показалась голова Нема.
— Отсохни мое ухо, будь оно все проклято! — выругался он. Нем оперся руками о край шахты, в то же время болтая ногами в шахте. Он осмотрелся. — Отлично, они не придут сюда, потому что не смогут здесь нас достать. Это точно. Однако как мы теперь спустимся обратно?
Интересный вопрос. Скалы громоздились друг на друга вертикально, а вверху высилась блестящая стена совсем без трещин.
— Еще раз через шахту, — сказал Шон.
— Сюда-то было тяжело, — сказал Хоук, — вернуться той же дорогой назад — слишком много требовать у фортуны.
— Тогда лететь, — съязвил Шон.
Братья посмотрели на него, все трое с красными лицами, все еще страдающие от отдышки, и засмеялись. В какой-то момент камень, образующий край шахты, дрогнул под руками Нема и медленно вывалился из скалы. Выражение на лице Нема было скорее недоуменным, чем испуганным, когда он без крика соскользнул обратно в шахту и исчез.
Они услышали равномерный шум камней по всей двенадцатиметровой длине шахты, а затем тяжелый, глухой звук упавшего тела Нема. После этого уже ничего не было слышно.
Хоук наклонился над шахтой, а затем отошел назад и остался сидеть возле нее на корточках. Никто не задавал ему вопросов, а Хоук ничего не говорил. Это было ненужно.
Здесь наверху они едва слышали грызню собак, и кричали птицы, кружившие над ними. Сами они молчали.
Смерть выбрала свой час — тот, о котором говорили легенды.
Внизу дым медленно рассеивался. Охотники из Еловой Рощи разделились на две группы. Одна из них, человек из пятнадцати, медленно искала дорогу к пещере.
С восхода солнца прошло три часа. Час с тех пор, как погиб Нем. Шон все это время наблюдал за людьми из Еловой Рощи, не из страха или интереса, а по обыкновению, по необходимости наблюдать что-нибудь вокруг себя. Теперь его лицо вновь ожило. Он мысленно вернулся к своему запутанному положению, как если бы час назад все случилось по-другому. Слова были фальшивы, но в конце-концов он должен был это сделать.
— Дирн! Они войдут вовнутрь. Если они подумают о камине…
Дирн ничего не ответил. Хоук сказал, помедлив, бесцветным голосом:
— Нем блокировал камин.
Шон тяжело сглотнул.
— Я тоже так думаю. Но это будет для них указанием. Они вынут его, потому что они помешались на том, чтобы поймать меня. Они могут попробовать так же вскарабкаться сюда.
Дирн очумело уставился на него, как будто он заговорил на новом языке.
— Один убит, — сказал Шон. — Но трое-то живы. Да здравствует жизнь!
Хоук вздохнул.
— Ты прав, — он прервал молчание и обернулся к Шону. — А что теперь?
Шон был уверен, что смерть Нема вызвала в нем необычное, твердое чувство собственной безопасности.
— Мы обладаем особыми силами. Мы должны научиться их применять.
— Не неси чепухи! — сказал Хоук.
Шон принял наклонное положение. Он ощутил перемену в себе и фактически слился с ней. Он выпрямился. Теперь он смотрел на Хоука, но почти не видел его.
— Мы одержимые. Мы одержимы злыми духами, но они волшебники и могут сделать волшебников из нас. Зачем же это отрицать?
Шон представил себе, как его ноги покидают каменную плиту, как его тело, невесомое и все же полное сил, поднимается в воздух. Лицо Хоука начало вращаться и исчезло из поля зрения. Яркие краски брызнули в глаза Шону. Он думал: я сделал это однажды, и теперь я должен это сделать, и я сделаю это. Однако каменная плита была как будто приклеена к его подошвам.
— Шон… — проворчал Хоук, и тут в первый раз Дирн свирепо прервал его. — Оставь его в покое!
Вдруг откуда-то взялась волна, произошел какой-то перелом внутри Шона. Как будто кровь потекла по-новому, и взгляд его прояснился. Он почувствовал, как легко, без видимых усилий, воспаряет над скалой.
Ты и я, сказал он духу одержимости, мы с тобой приятели.
Спускаться было легко. Он низвергся на Хоука, схватил его и крепко обнял.
Хоук замычал, его ужас был забавен. Шон поднял его над землей, и Хоук стал сопротивляться.
— Нет!
Шон отпустил его, и Хоук, упав с высоты полуметра, забился между каменными осколками; он ругался и скалил зубы, как испуганная собака.
— Дурак! — сказал Шон. — Как и все остальные. Овца, трясущаяся от страха.
Он отклонился в сторону и улегся в воздухе горизонтально. Он смотрел на Дирна.
— А ты?
Дирн кивнул с белым лицом.
— Ничего не имею против. Но как это делается?
— Ты должен этого захотеть. Не сомневайся, в том, что обладаешь силой, перестань ее отрицать. Пожелай этого, и оно произойдет.
Дирн закрыл глаза и опустил золотую голову. Он кисло улыбнулся, и улыбка застыла на его губах. Ничего не произошло. Хоук подошел к Дирну и сердито закричал на него. Дирн отодвинул его в сторону. Он поднял голову и сказал Шону:
— Дай мне твою руку.
Шон нагнулся вниз и обхватил Дирна, а затем поднял его в небо. Дирн, висевший в его объятиях обладал весьма солидным весом, он казался гораздо тяжелее, чем в камине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31