При каждом сдавленном дыхании грудь ее поднималась и опадала, а руки конвульсивно сжимали его голову. Она немо взывает, умоляет его навеки оставаться рядом, длить эти чарующие прикосновения... И пусть так и будет, он тоже желает этого! Когда же и она заставит его забыться от ее страстных ласк? Но она так неопытна... Губы его, на нежной коже ее груди, раздвинулись в улыбке, и прозвучал неожиданный легкий смешок.
- Что.., что ты.., ты.., смеешься?.. - задыхаясь, едва слышно пробормотала она.
- Ничего, ничего... - шептал он у ее сердца. - Просто мне очень хорошо, вот и все, Джо.
- О, Джек.., и мне.., мне тоже.
Уже последним, неимоверным усилием он оторвался от нее на мгновение, услышал ее нечленораздельное восклицание - и тут же обрушился поцелуями на ее живот. Остановился он, лишь встретив препятствие - эти проклятые леггинсы, - и стянул их: пусть не мешают. Она залепетала что-то протестующее, он мгновенно проник языком ей в пупок - и она позабыла почти обо всем. Он оторвал ее бедра от дивана и спустил леггинсы до колен; за ними последовали трусики, и она оказалась в плену у собственной одежды.
Джек скользнул рукой между ее ног и обнаружил влажное, ждущее тепло... Проворные пальцы перешли в стремительное наступление, описывая все уменьшающиеся концентрические окружности, и наконец большой палец прижался к затвердевшему, пылающему узелку страсти. От этого прикосновения она громко вскрикнула, бедра ее, взметнувшиеся вверх, столкнулись с его грудью. Он улыбнулся победно, ликуя: как полно он ее пленил, как безумно она откликнулась! Склонил голову, чтобы вкусить самое сокровенное, - и тут дом содрогнулся от громкого топота молодых ног...
- О Боже, это Ивен! - выдохнула Джорджия, скатываясь с дивана и в панике хватаясь за одежду.
Лицо ее пылает - кого она хочет обмануть? Все тело ее в огне, а сердце бешено колотится, стремясь вырваться из груди... Кровь едва ли не с шипением растекается по сосудам, словно перегретый пар, а в висках стучит лишь одно: она была так близка - так близка! - к тому безграничному наслаждению, о котором большинство женщин только мечтают...
Ивен уже вставляет ключ в замочную скважину... Она решилась взглянуть на Джека: о-о-о, и у нее такой же безумный вид?.. Скорее всего, в десять раз хуже... Так или иначе, если Ивен хоть краем глаза их увидит - быть беде! Входная дверь распахнулась - поздно, все поздно, теперь уж ничего не поделаешь!
- Джорджия! Я до...
Ивен осекся, подтвердив худшие ее опасения: конечно, он все понял - сразу понял, чему именно помешал. Сурово сдвинул брови, переводя взгляд с него на нее, с нее на него...
- Может, мне лучше выйти и вернуться попозже? - Ломающийся голос прозвучал резко и холодно, как завывающий за стенами дома ветер.
- В этом нет необходимости. - Джорджия как можно небрежнее провела по волосам. Руки так и чешутся одернуть джемпер, но нет, она этого не сделает. Пожалуйста, закрой за собой дверь.
Ивен дерзко смотрел ей прямо в глаза, - давно уже не видела она у него на лице такого выражения и прекрасно знала, что оно означает.
- Похоже, лучше оставить дверь открытой, - бросил Ивен. - Вам обоим неплохо поостыть.
Джорджия скрестила руки на груди, отчаянно пытаясь придумать: как скрыть еще не оставившее ее возбуждение от того, что произошло, или не произошло, или почти произошло?
- Не смей так говорить со мной! - велела она не допускающим возражений тоном. - Понятно?
Ивен понурил вдруг голову, и она поняла: он почти жалеет о том, как повел себя, по крайней мере по отношению к ней. Мальчишка с вызовом повернулся к Джеку, но, прежде чем успел выпалить угрозу или оскорбление, она встала между ними и приказала без обиняков:
- Закрой дверь!
С нескрываемым презрением Ивен положил руку на дверь и со всей силы толкнул ее. Дом задрожал, отозвавшись дрожью во всем теле Джорджии. Наступило молчание. Прервал его Ивен - язвительным вопросом:
- Я не помешал? А то могу...
- Да, помешал, - оборвала его Джорджия, - но мы с Джеком продолжим как-нибудь в другой раз.
Ивен открыл было рот, собираясь огрызнуться, но она снова остановила его:
- Ивен, я никогда ничего от тебя не скрывала. - Голос ее невольно смягчился - в конце концов, она искренне любит этого мальчишку. - И сейчас не собираюсь - это тебя бы оскорбило. Да, мы с Джеком... - она обернулась, но не стала принуждать себя смотреть на него, - мы были заняты друг другом, спокойно проговорила она, опять глядя сыну в глаза. - Но к тебе это не имеет никакого отношения и ни в чем тебя не ущемляет.
Парень сжал губы и свирепо покосился на Джека. "Ревнует, бедняга", подумала Джорджия. Потребовалось больше четырех лет, чтобы им с Ивеном удалось наладить жизнь, мальчик стал постепенно расставаться с прошлым. Впереди у него долгий путь, а она - единственный человек, которому он доверяет. Он неплохо стал учиться, у него даже появились друзья, но к взрослым все еще относится подозрительно. Вернее, к большинству взрослых. С ней у него всегда были хорошие отношения. Именно поэтому он не хочет ни с кем делиться ее обществом, ее привязанностью.
- Мы поговорим об этом позже. - Пусть беспрекословность ее тона пресечет все дальнейшие попытки бунта.
Она ненавидела себя за то, что вот так выпроваживает Ивена, но как еще в этот момент поступить? Она и представить не могла, что окажется в таком положении, тем более вовлечет в него Ивена. За все время их знакомства у нее не было романов. Да и сейчас - положа руку на сердце - есть ли роман?
Ивен сверкнул глазами, но сдержался. В уме ему нельзя отказать. Вероятно, именно это и помогло ему выжить, когда он провел целый год на улице, перед тем как попал в Карлайл. Ей-то, прежде чем выяснять отношения с Ивеном, надо выяснить отношения с Джеком. Она все еще не пришла в себя от неожиданности, стремительности происшедшего между ними, от беспокойства, куда это может привести. Не получив никаких заверений сама, как она может дать их мальчику? Лучше это отложить. А пока...
- Ты обедал на работе?
- Да, - буркнул Ивен. - Но снова проголодался.
- Есть жареное мясо.
- Не беспокойся, я сам.
Громко топая, он направился на кухню, распахнул дверцу холодильника и достал целую гору продуктов. Джек молча следил за ним, отмечая намеренную небрежность манер, скованность движений. Он словно смотрит в зеркало прошлого: таким он сам был двадцать пять лет назад. Остается надежда, что парень похож и в другом - по достоинству оценит в Джорджии все то, что когда-то оценил он сам.
Ивен приготовил себе ужин, налил стакан молока, и постепенно они с Джорджией, повинуясь привычке к постоянному общению, принялись болтать как ни в чем не бывало. Тяжелый эпизод будто канул в небытие. А Джеку оставалось лишь ждать, не допустят ли его в этот непринужденный разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
- Что.., что ты.., ты.., смеешься?.. - задыхаясь, едва слышно пробормотала она.
- Ничего, ничего... - шептал он у ее сердца. - Просто мне очень хорошо, вот и все, Джо.
- О, Джек.., и мне.., мне тоже.
Уже последним, неимоверным усилием он оторвался от нее на мгновение, услышал ее нечленораздельное восклицание - и тут же обрушился поцелуями на ее живот. Остановился он, лишь встретив препятствие - эти проклятые леггинсы, - и стянул их: пусть не мешают. Она залепетала что-то протестующее, он мгновенно проник языком ей в пупок - и она позабыла почти обо всем. Он оторвал ее бедра от дивана и спустил леггинсы до колен; за ними последовали трусики, и она оказалась в плену у собственной одежды.
Джек скользнул рукой между ее ног и обнаружил влажное, ждущее тепло... Проворные пальцы перешли в стремительное наступление, описывая все уменьшающиеся концентрические окружности, и наконец большой палец прижался к затвердевшему, пылающему узелку страсти. От этого прикосновения она громко вскрикнула, бедра ее, взметнувшиеся вверх, столкнулись с его грудью. Он улыбнулся победно, ликуя: как полно он ее пленил, как безумно она откликнулась! Склонил голову, чтобы вкусить самое сокровенное, - и тут дом содрогнулся от громкого топота молодых ног...
- О Боже, это Ивен! - выдохнула Джорджия, скатываясь с дивана и в панике хватаясь за одежду.
Лицо ее пылает - кого она хочет обмануть? Все тело ее в огне, а сердце бешено колотится, стремясь вырваться из груди... Кровь едва ли не с шипением растекается по сосудам, словно перегретый пар, а в висках стучит лишь одно: она была так близка - так близка! - к тому безграничному наслаждению, о котором большинство женщин только мечтают...
Ивен уже вставляет ключ в замочную скважину... Она решилась взглянуть на Джека: о-о-о, и у нее такой же безумный вид?.. Скорее всего, в десять раз хуже... Так или иначе, если Ивен хоть краем глаза их увидит - быть беде! Входная дверь распахнулась - поздно, все поздно, теперь уж ничего не поделаешь!
- Джорджия! Я до...
Ивен осекся, подтвердив худшие ее опасения: конечно, он все понял - сразу понял, чему именно помешал. Сурово сдвинул брови, переводя взгляд с него на нее, с нее на него...
- Может, мне лучше выйти и вернуться попозже? - Ломающийся голос прозвучал резко и холодно, как завывающий за стенами дома ветер.
- В этом нет необходимости. - Джорджия как можно небрежнее провела по волосам. Руки так и чешутся одернуть джемпер, но нет, она этого не сделает. Пожалуйста, закрой за собой дверь.
Ивен дерзко смотрел ей прямо в глаза, - давно уже не видела она у него на лице такого выражения и прекрасно знала, что оно означает.
- Похоже, лучше оставить дверь открытой, - бросил Ивен. - Вам обоим неплохо поостыть.
Джорджия скрестила руки на груди, отчаянно пытаясь придумать: как скрыть еще не оставившее ее возбуждение от того, что произошло, или не произошло, или почти произошло?
- Не смей так говорить со мной! - велела она не допускающим возражений тоном. - Понятно?
Ивен понурил вдруг голову, и она поняла: он почти жалеет о том, как повел себя, по крайней мере по отношению к ней. Мальчишка с вызовом повернулся к Джеку, но, прежде чем успел выпалить угрозу или оскорбление, она встала между ними и приказала без обиняков:
- Закрой дверь!
С нескрываемым презрением Ивен положил руку на дверь и со всей силы толкнул ее. Дом задрожал, отозвавшись дрожью во всем теле Джорджии. Наступило молчание. Прервал его Ивен - язвительным вопросом:
- Я не помешал? А то могу...
- Да, помешал, - оборвала его Джорджия, - но мы с Джеком продолжим как-нибудь в другой раз.
Ивен открыл было рот, собираясь огрызнуться, но она снова остановила его:
- Ивен, я никогда ничего от тебя не скрывала. - Голос ее невольно смягчился - в конце концов, она искренне любит этого мальчишку. - И сейчас не собираюсь - это тебя бы оскорбило. Да, мы с Джеком... - она обернулась, но не стала принуждать себя смотреть на него, - мы были заняты друг другом, спокойно проговорила она, опять глядя сыну в глаза. - Но к тебе это не имеет никакого отношения и ни в чем тебя не ущемляет.
Парень сжал губы и свирепо покосился на Джека. "Ревнует, бедняга", подумала Джорджия. Потребовалось больше четырех лет, чтобы им с Ивеном удалось наладить жизнь, мальчик стал постепенно расставаться с прошлым. Впереди у него долгий путь, а она - единственный человек, которому он доверяет. Он неплохо стал учиться, у него даже появились друзья, но к взрослым все еще относится подозрительно. Вернее, к большинству взрослых. С ней у него всегда были хорошие отношения. Именно поэтому он не хочет ни с кем делиться ее обществом, ее привязанностью.
- Мы поговорим об этом позже. - Пусть беспрекословность ее тона пресечет все дальнейшие попытки бунта.
Она ненавидела себя за то, что вот так выпроваживает Ивена, но как еще в этот момент поступить? Она и представить не могла, что окажется в таком положении, тем более вовлечет в него Ивена. За все время их знакомства у нее не было романов. Да и сейчас - положа руку на сердце - есть ли роман?
Ивен сверкнул глазами, но сдержался. В уме ему нельзя отказать. Вероятно, именно это и помогло ему выжить, когда он провел целый год на улице, перед тем как попал в Карлайл. Ей-то, прежде чем выяснять отношения с Ивеном, надо выяснить отношения с Джеком. Она все еще не пришла в себя от неожиданности, стремительности происшедшего между ними, от беспокойства, куда это может привести. Не получив никаких заверений сама, как она может дать их мальчику? Лучше это отложить. А пока...
- Ты обедал на работе?
- Да, - буркнул Ивен. - Но снова проголодался.
- Есть жареное мясо.
- Не беспокойся, я сам.
Громко топая, он направился на кухню, распахнул дверцу холодильника и достал целую гору продуктов. Джек молча следил за ним, отмечая намеренную небрежность манер, скованность движений. Он словно смотрит в зеркало прошлого: таким он сам был двадцать пять лет назад. Остается надежда, что парень похож и в другом - по достоинству оценит в Джорджии все то, что когда-то оценил он сам.
Ивен приготовил себе ужин, налил стакан молока, и постепенно они с Джорджией, повинуясь привычке к постоянному общению, принялись болтать как ни в чем не бывало. Тяжелый эпизод будто канул в небытие. А Джеку оставалось лишь ждать, не допустят ли его в этот непринужденный разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35