Я засмеялась и сказала что-то вроде: «Ну, конечно. Вы так уверенно об этом говорите». Он напустил на себя очень таинственный вид и сказал: «Да. У меня есть способ». Он действительно очарователен.
– Ты знала о том, что он наш клиент?
– Нет. Честно, не знала. Я даже не знала, что Дрю был членом этой семьи, до тех пор, пока не прочитала некролог, и я никогда не представляла себе, что LCI имеет отношение к Лэттиморам. В некрологе об этом ничего не говорилось, возможно, потому, что Дрю не был связан с бизнесом. А мы никогда не имели дела с таким уровнем…только с Жене Варио.
– Ну, я полагаю, что это объясняет его намерение появиться в «Клио»! Конечно, это значительно облегчит тебе вечер.
– Что ты имеешь в виду?
– Слушай, Кэл, разве есть лучший способ поставить на место этого скользкого Брэди? Тебя увидят рядом с этим красивым, неприлично богатым и полностью побежденным королем промышленности! Надо действовать, Кэл! – Марси рассмеялась от чистого сердца. – Это наверняка отвлечет девичью головку от ее проблем!
Кэлли усмехнулась:
– Возможно, ты права.
– Да, Кэл… Ты читала о последнем достижении моего дорогого братца Джо?
– Нет.
– Он вытащил Пэтси Монтини из тюрьмы. Монтини болен раком, неизлечимо. Джо думает, что будет лучше, если он умрет в своей кровати, чем в тюрьме. Жаль только, что Пэтси не дал моему отцу умереть в кровати…
Кэлли увидела, как лицо Марси помрачнело при этих словах.
– Слушай, Марси, в твоей жизни сейчас происходит столько замечательного. Думай о книге. Нельзя, чтобы Джо так на тебя действовал.
– Да, ты права, – она кивнула. – Ты совершенно права. Нам уже пора.
– Спасибо, Марси.
– Спасибо Дику Мастерсу. Он за это платит.
11
Лили стояла у большого окна, выходящего на север. Она была довольна, что съемки прошли хорошо. Быстро, четко, никаких проблем. Она заслужила одобрение. Теперь у нее было время побыть с Люком, все объяснить, помочь ему понять. Она знала, что это будет трудно, но не могла себе представить, насколько он будет потрясен. Она смотрела вниз на Рю де ла Шумьер. Теперь было трудно увидеть на Монпарнасе тени прошлого. Новая башня Монпарнаса, главенствующая над всей округой, разогнала все привидения, заставила их переселиться в другие кварталы. Она вспоминала давно прошедшие дни: как она в первый раз пришла в студию к Люку, как они бродили по этим улицам, держась за руки, останавливались у одного из маленьких кафе и пили сладкое вино. Как легко было тогда вызывать духи Гогена и Леже, Пикассо и Модильяни, Ленина и Троцкого, Генри Миллера и Хемингуэя! Все сейчас изменилось. Монпарнас изменился.
Люк изменился. Она изменилась. Она ждала ребенка. Лили отошла от окна.
– Ради Бога, Люк, скажи хоть что-нибудь.
– Что я могу сказать? – его голос прозвучал уныло и безжизненно.
– У меня не было выбора, – ответила она.
– Ты могла избавиться от ребенка, – сказал он без всяких эмоций.
– Нет, я не могла, – голос Лили дрожал. – Я не могла этого сделать. Ты знаешь, я все для тебя сделаю, кроме этого. Я просто не могу. Пожалуйста, пойми. Это важно, чтобы ты понял…
– Я понял, что ты выходишь замуж…
– Это ничего не меняет, Люк, – прервала она его. Она опустилась перед ним на колени и положила голову на его руки. – Я все равно буду приходить. Я все равно буду с…
Люк смотрел поверх ее головы на мольберт. Ему была ближе Лили, разделенная на фрагменты, распустившаяся, как цветок, на этом полотне, быстрая, трепетная, она была для него живее той, что стояла сейчас перед ним на коленях.
– Мне нужно лекарство, – сказал он, обращаясь к картине.
Лили подняла голову и посмотрела на часы.
– Хорошо. Я пойду и достану его. – Она встала и посмотрела на него сверху вниз. Он все еще смотрел на картину.
– Люк, ну взгляни на меня, – взмолилась она.
– Я смотрю, – ответил он. – Это, – он презрительно показал на нее, – ничего для меня не значит. Оболочка. Это, – он показал на картину, – это моя жизнь, моя любовь, моя душа.
– Ох, Люк, – она покачала головой. – Я скоро вернусь. Я сразу же вернусь.
Лили достала конверт из большой сумки, висевшей у нее на плече, открыла его и отодвинула на другой конец столика.
– Здесь все, – устало сказала она.
– Я в этом уверен, дорогая. У нас всегда были прекрасные деловые отношения. – Генри протянул Лили маленький пакет, завернутый в коричневую бумагу. Лили быстро спрятала его на дно сумки. – Новая партия. Отличное качество. Вы будете довольны. Не хотите попробовать?
– Нет, у меня нет времени. Спасибо, Генри. Мне надо идти.
– Вы взяли больше, чем обычно. Вас долго не будет?
– Еще не знаю, Генри. Послушай, мне надо идти.
– Очень хорошо. Очень хорошо. До следующего раза, – приторный голос Генри всегда раздражал Лили. Она повесила сумку на плечо, улыбнулась, вышла из комнаты и быстро пробежала два пролета старых деревянных ступеней. Остановилась в дверях покосившегося дома и, оглянувшись по сторонам, прежде чем выйти из тени на солнечный свет, поспешила на угол улицы, где наверняка можно было поймать такси.
Когда Лили открыла тяжелую дверь в галерею, молодой человек, склонившийся над конторкой, поднял на нее глаза и встал ей навстречу.
– Чем могу служить, мадам? – он поправил пальцем очки, сползшие на переносицу.
– Я бы хотела поговорить с месье Сен-Аби, если можно.
Молодой человек взглянул через плечо на закрытую дверь. – Месье Сен-Аби сейчас занят. Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
– Спасибо, месье, но это личное дело. Если бы вы смогли ему передать, что его ждет Лили Паскаль, то я уверена, что он найдет время поговорить со мной.
– Я передам ему, мадам. Не хотите бокал вина? – Он услужливо указал на графин и бокалы на маленьком столике.
– Спасибо. Спасибо. Если можно, скажите пожалуйста, сейчас месье Сен-Аби, что я его жду. Я очень спешу.
– Да, конечно, – молодой человек поправил очки и направился к закрытой двери. – Сейчас, мадам.
Через несколько секунд в дверях показался Жан-Клод. Лили поразилась силе и притягательности его лица – изможденного заботами, некрасивого, но живого, воодушевленного и привлекательного.
– Лили! Как я рад тебя видеть! Ты говорила с Николь? Проходи, проходи, дорогая. Заходи в мой кабинет.
Лили поцеловала его в обе щеки и вошла вслед за ним в маленький тесный кабинет.
– Ты звонила Николь? – спросил он снова.
Лили села в бархатное кресло около его стола.
– Нет, не звонила, – сказала она тихо.
– Ах, Лили, ей было так больно, когда она узнала, что ты бывала в Париже и не звонила нам.
– Значит, теперь она знает, что я чувствовала, когда училась в школе в Экс-ле-Байнсе и читала в газетах, как она проводит Рождество в Биаррице, – голос Лили был ровным и спокойным.
– Мы совершили много ошибок, – печально сказал Жан-Клод.
– Я не хочу с тобой спорить, Жан-Клод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Ты знала о том, что он наш клиент?
– Нет. Честно, не знала. Я даже не знала, что Дрю был членом этой семьи, до тех пор, пока не прочитала некролог, и я никогда не представляла себе, что LCI имеет отношение к Лэттиморам. В некрологе об этом ничего не говорилось, возможно, потому, что Дрю не был связан с бизнесом. А мы никогда не имели дела с таким уровнем…только с Жене Варио.
– Ну, я полагаю, что это объясняет его намерение появиться в «Клио»! Конечно, это значительно облегчит тебе вечер.
– Что ты имеешь в виду?
– Слушай, Кэл, разве есть лучший способ поставить на место этого скользкого Брэди? Тебя увидят рядом с этим красивым, неприлично богатым и полностью побежденным королем промышленности! Надо действовать, Кэл! – Марси рассмеялась от чистого сердца. – Это наверняка отвлечет девичью головку от ее проблем!
Кэлли усмехнулась:
– Возможно, ты права.
– Да, Кэл… Ты читала о последнем достижении моего дорогого братца Джо?
– Нет.
– Он вытащил Пэтси Монтини из тюрьмы. Монтини болен раком, неизлечимо. Джо думает, что будет лучше, если он умрет в своей кровати, чем в тюрьме. Жаль только, что Пэтси не дал моему отцу умереть в кровати…
Кэлли увидела, как лицо Марси помрачнело при этих словах.
– Слушай, Марси, в твоей жизни сейчас происходит столько замечательного. Думай о книге. Нельзя, чтобы Джо так на тебя действовал.
– Да, ты права, – она кивнула. – Ты совершенно права. Нам уже пора.
– Спасибо, Марси.
– Спасибо Дику Мастерсу. Он за это платит.
11
Лили стояла у большого окна, выходящего на север. Она была довольна, что съемки прошли хорошо. Быстро, четко, никаких проблем. Она заслужила одобрение. Теперь у нее было время побыть с Люком, все объяснить, помочь ему понять. Она знала, что это будет трудно, но не могла себе представить, насколько он будет потрясен. Она смотрела вниз на Рю де ла Шумьер. Теперь было трудно увидеть на Монпарнасе тени прошлого. Новая башня Монпарнаса, главенствующая над всей округой, разогнала все привидения, заставила их переселиться в другие кварталы. Она вспоминала давно прошедшие дни: как она в первый раз пришла в студию к Люку, как они бродили по этим улицам, держась за руки, останавливались у одного из маленьких кафе и пили сладкое вино. Как легко было тогда вызывать духи Гогена и Леже, Пикассо и Модильяни, Ленина и Троцкого, Генри Миллера и Хемингуэя! Все сейчас изменилось. Монпарнас изменился.
Люк изменился. Она изменилась. Она ждала ребенка. Лили отошла от окна.
– Ради Бога, Люк, скажи хоть что-нибудь.
– Что я могу сказать? – его голос прозвучал уныло и безжизненно.
– У меня не было выбора, – ответила она.
– Ты могла избавиться от ребенка, – сказал он без всяких эмоций.
– Нет, я не могла, – голос Лили дрожал. – Я не могла этого сделать. Ты знаешь, я все для тебя сделаю, кроме этого. Я просто не могу. Пожалуйста, пойми. Это важно, чтобы ты понял…
– Я понял, что ты выходишь замуж…
– Это ничего не меняет, Люк, – прервала она его. Она опустилась перед ним на колени и положила голову на его руки. – Я все равно буду приходить. Я все равно буду с…
Люк смотрел поверх ее головы на мольберт. Ему была ближе Лили, разделенная на фрагменты, распустившаяся, как цветок, на этом полотне, быстрая, трепетная, она была для него живее той, что стояла сейчас перед ним на коленях.
– Мне нужно лекарство, – сказал он, обращаясь к картине.
Лили подняла голову и посмотрела на часы.
– Хорошо. Я пойду и достану его. – Она встала и посмотрела на него сверху вниз. Он все еще смотрел на картину.
– Люк, ну взгляни на меня, – взмолилась она.
– Я смотрю, – ответил он. – Это, – он презрительно показал на нее, – ничего для меня не значит. Оболочка. Это, – он показал на картину, – это моя жизнь, моя любовь, моя душа.
– Ох, Люк, – она покачала головой. – Я скоро вернусь. Я сразу же вернусь.
Лили достала конверт из большой сумки, висевшей у нее на плече, открыла его и отодвинула на другой конец столика.
– Здесь все, – устало сказала она.
– Я в этом уверен, дорогая. У нас всегда были прекрасные деловые отношения. – Генри протянул Лили маленький пакет, завернутый в коричневую бумагу. Лили быстро спрятала его на дно сумки. – Новая партия. Отличное качество. Вы будете довольны. Не хотите попробовать?
– Нет, у меня нет времени. Спасибо, Генри. Мне надо идти.
– Вы взяли больше, чем обычно. Вас долго не будет?
– Еще не знаю, Генри. Послушай, мне надо идти.
– Очень хорошо. Очень хорошо. До следующего раза, – приторный голос Генри всегда раздражал Лили. Она повесила сумку на плечо, улыбнулась, вышла из комнаты и быстро пробежала два пролета старых деревянных ступеней. Остановилась в дверях покосившегося дома и, оглянувшись по сторонам, прежде чем выйти из тени на солнечный свет, поспешила на угол улицы, где наверняка можно было поймать такси.
Когда Лили открыла тяжелую дверь в галерею, молодой человек, склонившийся над конторкой, поднял на нее глаза и встал ей навстречу.
– Чем могу служить, мадам? – он поправил пальцем очки, сползшие на переносицу.
– Я бы хотела поговорить с месье Сен-Аби, если можно.
Молодой человек взглянул через плечо на закрытую дверь. – Месье Сен-Аби сейчас занят. Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
– Спасибо, месье, но это личное дело. Если бы вы смогли ему передать, что его ждет Лили Паскаль, то я уверена, что он найдет время поговорить со мной.
– Я передам ему, мадам. Не хотите бокал вина? – Он услужливо указал на графин и бокалы на маленьком столике.
– Спасибо. Спасибо. Если можно, скажите пожалуйста, сейчас месье Сен-Аби, что я его жду. Я очень спешу.
– Да, конечно, – молодой человек поправил очки и направился к закрытой двери. – Сейчас, мадам.
Через несколько секунд в дверях показался Жан-Клод. Лили поразилась силе и притягательности его лица – изможденного заботами, некрасивого, но живого, воодушевленного и привлекательного.
– Лили! Как я рад тебя видеть! Ты говорила с Николь? Проходи, проходи, дорогая. Заходи в мой кабинет.
Лили поцеловала его в обе щеки и вошла вслед за ним в маленький тесный кабинет.
– Ты звонила Николь? – спросил он снова.
Лили села в бархатное кресло около его стола.
– Нет, не звонила, – сказала она тихо.
– Ах, Лили, ей было так больно, когда она узнала, что ты бывала в Париже и не звонила нам.
– Значит, теперь она знает, что я чувствовала, когда училась в школе в Экс-ле-Байнсе и читала в газетах, как она проводит Рождество в Биаррице, – голос Лили был ровным и спокойным.
– Мы совершили много ошибок, – печально сказал Жан-Клод.
– Я не хочу с тобой спорить, Жан-Клод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64