Следующую тварь Квест сильным ударом
насадил на палку. Существо зашипело, свернувшись в клубок вгрызлось в
железный наконечник, а Квест, бестолково замолотил палкой, отбиваясь от
врагов и стараясь сбросить с острия пробитую тварь. Он успел ушибить еще
двух или трех, когда серые как по команде обратились в бегство и тут же
исчезли, оставив по сторонам тропы десятка два убитых и умирающих братьев.
Квест спихнул с наконечника разможженное, но еще шевелящееся тело,
перевернул его, желая рассмотреть поближе.
- Пошли! - крикнул Семир. - Уходить надо, пока они не вернулись!
Отряд, сбившись плотнее, двинулся дальше. Теперь Квест не старался
размышлять о всяких красивых поступках, а старательно пялил глаза, помня,
что едва их не лишился минуту назад.
Они достигли середины каменистой пустоши, избегая низинок, но и на
гривку не выходя. Еще дважды прыгучие серые твари пытались напасть на них,
но откатывались, не нанеся урона. Квест уже не опирался на палку, Шемдаль
держал наготове свой огненный посох, а все остальные шагали, обнажив мечи
и сабли. Последнее нападение серых оказалось особенно отчаянным, они
перли, не считаясь с потерями. Отряд огрызаясь пробивался к краю россыпи.
Квест как-то само собой оказался в середине, Шемдаль и Семир в задних
рядах отбивали наскоки серых, а впереди, где противников оказалось не так
много, двигались Лид Алвис и неутомимый велиец. Прямой меч художника и
изогнутая сабля купца свистели в лад, разбрызгивая бурую кровь.
Потом что-то жутко затрещало, а серые твари вдруг сгинули, также
молниеносно, как появились. Квест развернулся лицом к новой опасности и
увидел, что из-под земли, взломав каменную корку, тянутся две гигантских
руки. Они сгребли не успевшего отскочить художника и сейчас мяли его в
необъятных ладонях, как хозяйка разминает кусок теста, собираясь лепить
шаньги. Орен Олаи, злобно визжа, рубанул по каменным пальцам, но лишь
искры брызнули из-под сабли, чудовищные руки, неспешно продолжали свое
дело. Тур Вислоух с хаканьем метнул аркан, пытаясь удержать хоть один
палец, но упал, сбитый не заметившим его усилий страшилищем.
В следующую секунду рядом с подземным монстром появился маг Шемдаль.
Посох тупой стороной ударил по запястью одной из рук, вновь раздался
рассыпчатый треск, руки замерли, разом обратившись в неживой камень, и
следом начали разваливаться на грубые обломки. Полузасыпанное тело Лида
Алвиса осталось лежать среди камней.
Художника мигом вырвали из каменной груды, уложили на землю. Шемдаль
и Орен Олаи склонились над ним. На мгновение у Квеста мелькнула глупая
надежда, что Алвиса удастся вылечить, будто и не переломаны у него все
кости. Ведь Шемдаль могучий колдун, сейчас скажет нечто, и кости разом
срастутся... Однако ничего не случилось, Лид Алвис лежал неживой и даже
струйка крови вдоль щеки иссякла.
- Что это было? - спросил кто-то.
- Не знаю! - резко ответил колдун. Он выпрямился, вздернул посох, как
бы собираясь метнуть в неведомого противника молнию, затем со вздохом
опустил руки и повторил: - Не знаю, да и никто, должно быть, не знает. Тут
много всякого.
Алвиса похоронили здесь же, засыпав выжженную в земле яму обломками
каменных рук. Квест подобрал меч Лида, и никто не сказал, что простаку не
положено оружие. Реку он перешел с одной палкой, а о дальнейшем предание
молчало.
Остаток дня Квест мучительно думал. Получалось так, что теперь он
должен просить у неведомого за всех художников, ведь Лид не дошел, погиб в
первый же день, и значит Квест должен подменить его. Вот только, что
загадывать? Что вообще может понадобиться этим артистам? Лид не сказал об
этом, даже и полсловечком не намекнул, и Квест мучительно вздыхал и тер
лоб, пытаясь придумать хоть что-то дельное.
* * *
На ночлег путники остановились у самого края холмов. Дальше начинался
лес, соваться в который, на ночь глядя, никто не решился. Выбрали место
поровнее, Квест притащил воды из журчащего неподалеку ручейка. Шемдаль
поворожил над котелком и сказал, что воду можно пить без боязни. Даже
здесь родник оказался чист и не нес угрозы.
Лагерь Шемдаль окружил сеткой заговоров. Свой пройдет, а чужой -
никогда, разве что силой проломится. Но и тогда - шуму наделает и всех
разбудит.
Костра разжигать не стали. Огонь, конечно, бережет от многих злых
чар, но он же привлекает в ночи ненужное внимание. Вместо этого Шемдаль
выбрал на лугу большой, наполовину ушедший в дерн камень, добыл из
заплечного мешка клубок шелковых ниток, обвязал камень ниткою и в ту же
секунду гранитный валун раскалился до густого вишневого цвета. На камень
поставили котелок, вскипятили воды, поели, захлебывая домашний припас
кипяточком, выставили дозорных и повалились спать, хотя на сердце у
каждого было невесело. Худо начался поход. Ушли, конечно, далеко, а вот
человека потеряли.
Квест долго не мог уснуть. Лежал в полусонном оцепенении, думал.
Прежде в его жизни все было понятно. Хозяева, у которых приходилось
работать, говорили, что и как надо делать, и Квест делал, честно и не
отлынивая. Когда оставался без работы, то ловил рыбу, ставил силки и порой
побирался у богатых соседей, благо что злых людей на свете не так много. А
теперь стал странником и идет неведомо куда. Даже мыслезоркий Шемдаль не
знает, куда они идут. Сказано - идти на закат, и когда придешь, молча
загадать желание. Как это молча? Откуда неведомое узнает, что загадал
Квест, если сам Квест не понимает, что ему захотеть? И что там за
неведомое, как его признать? Немногие вернувшиеся странники ничего толком
не рассказывали. Говорили только, что ошибиться нелья, а как доберешься,
то сразу поймешь, что пришел - мимо не прошагаешь. Сомнительно это было
Квесту. В лесу, бывает так закружишь, что деревню пропустишь, не услыхав
петухов и собачьего лая. А тут - неведомое.
Потом с чего-то припомнилось, как деревенский трактирщик нанял
бродячего живописца, намалевать вывеску над питейным домом. Маляр трудился
два дня и вывеска удалась на славу. Пивные кружки были как настоящие,
хотелось поскорей ухватить одну и сдуть пену. Довольный хозяин уплатил за
работу вдвое против договоренного, и живописец, пряча деньги в тощий
кошель, с удовольствием произнес:
- Редко такое выпадает. Душой писать, и без того слаще, чем с
девушкой целоваться, а коли за это еще и платят по-человечески, то это
полный восторг. А то ведь бывает и так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
насадил на палку. Существо зашипело, свернувшись в клубок вгрызлось в
железный наконечник, а Квест, бестолково замолотил палкой, отбиваясь от
врагов и стараясь сбросить с острия пробитую тварь. Он успел ушибить еще
двух или трех, когда серые как по команде обратились в бегство и тут же
исчезли, оставив по сторонам тропы десятка два убитых и умирающих братьев.
Квест спихнул с наконечника разможженное, но еще шевелящееся тело,
перевернул его, желая рассмотреть поближе.
- Пошли! - крикнул Семир. - Уходить надо, пока они не вернулись!
Отряд, сбившись плотнее, двинулся дальше. Теперь Квест не старался
размышлять о всяких красивых поступках, а старательно пялил глаза, помня,
что едва их не лишился минуту назад.
Они достигли середины каменистой пустоши, избегая низинок, но и на
гривку не выходя. Еще дважды прыгучие серые твари пытались напасть на них,
но откатывались, не нанеся урона. Квест уже не опирался на палку, Шемдаль
держал наготове свой огненный посох, а все остальные шагали, обнажив мечи
и сабли. Последнее нападение серых оказалось особенно отчаянным, они
перли, не считаясь с потерями. Отряд огрызаясь пробивался к краю россыпи.
Квест как-то само собой оказался в середине, Шемдаль и Семир в задних
рядах отбивали наскоки серых, а впереди, где противников оказалось не так
много, двигались Лид Алвис и неутомимый велиец. Прямой меч художника и
изогнутая сабля купца свистели в лад, разбрызгивая бурую кровь.
Потом что-то жутко затрещало, а серые твари вдруг сгинули, также
молниеносно, как появились. Квест развернулся лицом к новой опасности и
увидел, что из-под земли, взломав каменную корку, тянутся две гигантских
руки. Они сгребли не успевшего отскочить художника и сейчас мяли его в
необъятных ладонях, как хозяйка разминает кусок теста, собираясь лепить
шаньги. Орен Олаи, злобно визжа, рубанул по каменным пальцам, но лишь
искры брызнули из-под сабли, чудовищные руки, неспешно продолжали свое
дело. Тур Вислоух с хаканьем метнул аркан, пытаясь удержать хоть один
палец, но упал, сбитый не заметившим его усилий страшилищем.
В следующую секунду рядом с подземным монстром появился маг Шемдаль.
Посох тупой стороной ударил по запястью одной из рук, вновь раздался
рассыпчатый треск, руки замерли, разом обратившись в неживой камень, и
следом начали разваливаться на грубые обломки. Полузасыпанное тело Лида
Алвиса осталось лежать среди камней.
Художника мигом вырвали из каменной груды, уложили на землю. Шемдаль
и Орен Олаи склонились над ним. На мгновение у Квеста мелькнула глупая
надежда, что Алвиса удастся вылечить, будто и не переломаны у него все
кости. Ведь Шемдаль могучий колдун, сейчас скажет нечто, и кости разом
срастутся... Однако ничего не случилось, Лид Алвис лежал неживой и даже
струйка крови вдоль щеки иссякла.
- Что это было? - спросил кто-то.
- Не знаю! - резко ответил колдун. Он выпрямился, вздернул посох, как
бы собираясь метнуть в неведомого противника молнию, затем со вздохом
опустил руки и повторил: - Не знаю, да и никто, должно быть, не знает. Тут
много всякого.
Алвиса похоронили здесь же, засыпав выжженную в земле яму обломками
каменных рук. Квест подобрал меч Лида, и никто не сказал, что простаку не
положено оружие. Реку он перешел с одной палкой, а о дальнейшем предание
молчало.
Остаток дня Квест мучительно думал. Получалось так, что теперь он
должен просить у неведомого за всех художников, ведь Лид не дошел, погиб в
первый же день, и значит Квест должен подменить его. Вот только, что
загадывать? Что вообще может понадобиться этим артистам? Лид не сказал об
этом, даже и полсловечком не намекнул, и Квест мучительно вздыхал и тер
лоб, пытаясь придумать хоть что-то дельное.
* * *
На ночлег путники остановились у самого края холмов. Дальше начинался
лес, соваться в который, на ночь глядя, никто не решился. Выбрали место
поровнее, Квест притащил воды из журчащего неподалеку ручейка. Шемдаль
поворожил над котелком и сказал, что воду можно пить без боязни. Даже
здесь родник оказался чист и не нес угрозы.
Лагерь Шемдаль окружил сеткой заговоров. Свой пройдет, а чужой -
никогда, разве что силой проломится. Но и тогда - шуму наделает и всех
разбудит.
Костра разжигать не стали. Огонь, конечно, бережет от многих злых
чар, но он же привлекает в ночи ненужное внимание. Вместо этого Шемдаль
выбрал на лугу большой, наполовину ушедший в дерн камень, добыл из
заплечного мешка клубок шелковых ниток, обвязал камень ниткою и в ту же
секунду гранитный валун раскалился до густого вишневого цвета. На камень
поставили котелок, вскипятили воды, поели, захлебывая домашний припас
кипяточком, выставили дозорных и повалились спать, хотя на сердце у
каждого было невесело. Худо начался поход. Ушли, конечно, далеко, а вот
человека потеряли.
Квест долго не мог уснуть. Лежал в полусонном оцепенении, думал.
Прежде в его жизни все было понятно. Хозяева, у которых приходилось
работать, говорили, что и как надо делать, и Квест делал, честно и не
отлынивая. Когда оставался без работы, то ловил рыбу, ставил силки и порой
побирался у богатых соседей, благо что злых людей на свете не так много. А
теперь стал странником и идет неведомо куда. Даже мыслезоркий Шемдаль не
знает, куда они идут. Сказано - идти на закат, и когда придешь, молча
загадать желание. Как это молча? Откуда неведомое узнает, что загадал
Квест, если сам Квест не понимает, что ему захотеть? И что там за
неведомое, как его признать? Немногие вернувшиеся странники ничего толком
не рассказывали. Говорили только, что ошибиться нелья, а как доберешься,
то сразу поймешь, что пришел - мимо не прошагаешь. Сомнительно это было
Квесту. В лесу, бывает так закружишь, что деревню пропустишь, не услыхав
петухов и собачьего лая. А тут - неведомое.
Потом с чего-то припомнилось, как деревенский трактирщик нанял
бродячего живописца, намалевать вывеску над питейным домом. Маляр трудился
два дня и вывеска удалась на славу. Пивные кружки были как настоящие,
хотелось поскорей ухватить одну и сдуть пену. Довольный хозяин уплатил за
работу вдвое против договоренного, и живописец, пряча деньги в тощий
кошель, с удовольствием произнес:
- Редко такое выпадает. Душой писать, и без того слаще, чем с
девушкой целоваться, а коли за это еще и платят по-человечески, то это
полный восторг. А то ведь бывает и так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10