- Слушаю.
- Варвар, как твоё имя?
Синухет представился. Хатэм жестом приказал мне поправить постель и, когда это было сделано, заговорил негромко, с горячим убеждением в голосе:
- Мною обнаружены доказательства, что известная нам история - не более чем легенда, родившаяся в пьяном уме какого- то кормчего на заре времен. Только полный дурак мог бы вообразить, словно мир - это гигантское искусственное колесо, Станция, в ободе которой проложена бесконечная лента Дороги. На самом деле, мы живем на шаре!
Услышав это в первый раз, я решил, что Хатэм безумен. Но Синухет, к несчастью, был человеком редкого ума и страдал общей болезнью всех умных людей. Любопытством.
- Шар? - насмешливо переспросил командир. - Да- а, такой теории мне пока не встречалось. Ответь, юноша, как в таком случае объяснить натры? Что такое натра?
- Мальчик, - раненый обернулся ко мне. - Что такое натра?
- Ответить, командир? - спросил я. Синухет небрежно кивнул. - Натрой называется сегмент великой Станции, где древнейшие обогреватели перестали действовать. Холод мирового пространства убивает там все живое, поэтому мы вынуждены двигаться против вращения Станции, вечно убегая от натры...
- Достаточно! - прервал Хатэм. - Это чушь! Ерунда! Глупость!
- Ну, ну, потише, - улыбнулся Синухет. - Что глупого в теории мироздания?
- Нет никакой Станции! - горячо сказал философ. - Наш мир - это гигантский каменный шар, такой огромный, что с поверхности невозможно увидеть его кривизну. Шар очень медленно вращается вокруг своей оси, совершая один оборот за срок, сравнимый с натрой.
Я взглянул на Синухета, готовый рассмеяться следом за ним, но к своему изумлению увидел в глазах командира интерес. Огладив бороду, Синухет кивнул мне и указал на полку, где лежали принадлежности для письма.
- Черти, - коротко сказал он. Я поставил перед Хатэмом станок и молча смотрел, как раненый выводит на бумаге странный рисунок. То был смертный приговор всем нам, но тогда я этого еще не знал.
- Смотри, варвар, - философ закончил рисовать и протянул Синухету чертеж. - Видишь? Если представить, что где- то за тучами, всегда на одном и том же месте находится гигантский обогреватель, его тепло будет действовать лишь на половину шара. Но шар вращается - поэтому один раз в натру каждая его точка оказывается на противоположной стороне, где обогреватель не виден и повсюду царит холод мирового пространства.
- Так, так, - Синухет прищурил глаза. - И-и-интересная мысль. Значит, мы вечно движемся по поверхности этого шара, убегая от границы холода?
- Именно! - просиял Хатэм. - Ты очень умен, варвар, другим приходилось объяснять на макетах.
- Любопытно... - Синухет огладил бороду. - Солнце побери, в самом деле любопытно. Конечно, твоя теория в чистом виде - глупость, но идея о шаре... Над этим можно думать, юноша!
- Чем глупа моя теория? - опешил Хатэм.
Тут я почувствовал, что больше не могу молчать, и шагнул вперед:
- Закон всемирного тяготения к движению не позволит мистическому обогревателю висеть в небе на одном месте. Закон гласит: то, что не двигается, гибнет. Поэтому тучи всегда летят в сторону Движения, поэтому вечно дует ветер, а стада животных мигрируют, поэтому брошенный камень летит по дуге и, если его остановить, сразу падает...
- Умница, Яхмес, - улыбнулся Синухет. - Устами младенца... Хатэм, надо и в самом деле быть философом, чтобы придумать такую замечательную идею и не суметь ее развить.
Раненый мрачно смотрел на командира. Тот рассмеялся.
- Ты едешь по старой дороге, юноша. Общепринятая теория мироздания утверждает, что Станция под нашими ногами медленно вертится, и ты придумал вращающийся шар. Но любой человек, знакомый с техникой, сразу скажет - гораздо выгоднее вращать обогреватель вокруг шара!
- Я думал над этим, - возразил Хатэм. - Но такая схема противоречит постулату Диокла о непризнании исключительности нашего места во Вселенной.
- Причем тут место во Вселенной? - Синухет фыркнул. - Хоть шар, хоть Станция, мы где были, там и останемся. Лучше скажи, какие доказательства своей теории ты обнаружил?
Философ вздохнул.
- Их немного, однако они есть. Наблюдения за температурой в разных местах Колонны, отчеты дальних земледельцев и разведчиков, миграции животных - все это говорит в пользу шара. Но, самое главное, моя теория способна объяснить постоянное удлинение натры.
- Шар замедляет вращение? - Синухет поднял брови. И тогда Хатэм сказал фразу, подписавшую всем нам смертный приговор:
- Нет, гораздо проще. Мы движемся по спирали.
Глава 2
За следующие сеги Хатэм сумел убедить в своей идее всех жителей галеры, включая и меня. Что касается командира, то он стал горячим сторонником «шаровой теории» и в свободное от работы время спорил с Хатэмом, покрывая листы сотнями чертежей и математических выкладок. Мы и раньше знали, что Синухет - весьма образованный человек, но лишь с появлением Хатэма стало ясно, как много известно командиру.
Жизнь вскоре вернулась к обычной рутине. Охотничьи меркуры регулярно стартовали под углом к Движению, в погоне за бесчисленными стадами кризонов, вечно опережавших Колонну на несколько сегов. Лесорубы с граничных трирем время от времени стыковали свои неповоротливые, но быстрые корабли к нашей галере и меняли дерево на шкуры. Лесорубам в Колонне приходилось труднее всего; их работу нельзя было делать на ходу, но дерево требовалось постоянно, поэтому, в отличие от дальних земледельцев и разведчиков, лесорубы двигались вместе с главными кораблями. Вынужденные часто останавливаться, их триремы работали на износ: поговаривали, лесорубам приходилось менять корабли едва ли не раз в натру...
Галера Синухета уже больше дуги шла в опасной близости к Обочине. Здесь Дорога была плохо укатана, нас трясло. Однажды мы увидели, как небольшая охотничья барка едет на брюхе, потеряв обе задние оси в каменистой россыпи. Командир приказал остановиться и помочь неудачливым соседям, из- за этого стада кризонов ушли дальше и нам пришлось поставить второй парус. Целый сег затем галера мчалась на предельной для ее шасси скорости, жалобно поскрипывая на каждом ухабе.
От экипажа спасенной барки мы узнали, что рабовладельцы вновь сократили отрыв. Их галеоны видели с гигантских кораблей центряков. Люди роптали и требовали устроить рейд, но могучие пентеры Легиона продолжали с хищной грацией следовать за гражданскими кораблями, не пытаясь замедлить ход. В радионовостях, как обычно, про рабовладельцев хранили гробовое молчание.
- Говорю вам, это неспроста, - ворчал старый Тимн, наш кормчий. - Помяните мои слова, Легион давно в сговоре с пиратами...
- Скажи еще, со сциллами, - фыркнул Хебсен.
Хебсен - охотник, наш лучший добытчик кризонов. Он один из немногих мог похвастать, что видел сцилла воочию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12