- Не от
Намазова ли, случайно, исходила сама идея мероприятия?
- Слушайте, что решает Намазов? - отвечал Шерхебель, преданно глядя в
глаза капитану. - Идея была спущена сверху.
"Сверху? - записал капитан, впервые приподнимая бровь. - Не снизу?"
- Расскажите подробнее, - мягко попросил он.
Шерхебель рассказал. Безукоризненно выбритое лицо капитана
становилось все задумчивее.
- А где сейчас находится ваш командор?
- Занят, знаете... - несколько замявшись, сказал Шерхебель.
Капитан Седьмых оглянулся, прислушался.
- Ну что ж... - с пониманием молвил он. - Побеседуем, когда
освободится...
Закрыл блокнот и, хрустя настом, пошел в сторону леска.
Из-за ствола березы выглянула вязаная шапочка "Адидас". Шерхебель
облегченно вздохнул и снова что-то на себе перепрятал.
- Да что вы там все время рассовываете? - не выдержал электрик.
- А! - Шерхебель пренебрежительно шевельнул пальцами связанных рук. -
Так, чепуха, выменял на расческу, теперь жалею...
Припрятанный предмет он, однако, не показал. Что именно Шерхебель
выменял на расческу, так и осталось тайной.
Потом принесли стонущего Чертослепова.
- А тут без вас капитан приходил, - сказал Альбастров. - Про вас
спрашивал.
Чертослепов немедленно перестал стонать.
- Спрашивал? А что конкретно?
Ему передали весь разговор с капитаном Седьмых.
- А когда вернется, не сказал? - встревожась, спросил Чертослепов.
Электрик хотел ответить, но его перебили.
- Я все понял... - Это впервые за много дней заговорил Афанасий
Филимошин. Потрясенные узники повернулись к нему.
- Что ты понял, Афоня?
Большое лицо Афанасия было угрюмо.
- Это не киноартисты, - глухо сообщил он.

3
Замдиректора Чертослепову приснилось, что кто-то развязывает ему
руки.
- Нет... - всхлипывая, забормотал он. - Не хотел... Клянусь вам, не
хотел... Пропаганда гребного спорта...
- Вставай! - тихо и властно сказали ему.
Чертослепов очнулся. Снежную равнину заливал лунный свет. Рядом,
заслоняя звезды, возвышалась массивная грозная тень.
- Афоня? - не веря, спросил Чертослепов. - Ты почему развязался? Ты
что затеял? Ты куда?..
- В Рязань, - мрачно произнесла тень. - Наших бьют...
Похолодеть замдиректора не мог при всем желании, поэтому его бросило
в жар.
- Афанасий... - оробев, пролепетал он. - Но ведь если мы совершим
побег, капитан может подумать, что мы пытаемся скрыться... Я... Я
запрещаю!..
- Эх ты!.. - низко, с укоризной прозвучало из лунной выси, глыбастая
тень повернулась и ушла в Рязань, косолапо проламывая наст.
В панике Чертослепов разбудил остальных. Электрик Альбастров
спросонья моргал криво смерзшимися глазенками и ничего не мог понять. Зато
Шерхебель отреагировал мгновенно. Сноровисто распустив зубами сыромятные
узы, он принялся выхватывать что-то из-под снега и совать за пазуху.
- Товарищ Шерхебель! - видя такую расторопность, шепотом завопил
замдиректора. - Я призываю вас к порядку! Без санкции капитана...
- Слушайте, какой капитан? - огрызнулся через плечо Шерхебель. - Тут
человек сбежал! Вы понимаете, что они нас всех поубивают с утра к своему
шайтану?..
- Матерь Божья Пресвятая Богородица!.. - простонал Шерхебель.
Пошатываясь, они встали на ноги и осмотрелись.
Неподалеку лежала колода, к которой татары привязывали серого
верблюда с четырьмя корзинами. Тут же выяснилось, что перед тем, как
разбудить замдиректора, Афанасий отвязал верблюда и побил колодой весь
татарский караул.
Путь из лагеря был свободен.
Босые, они бежали по лунному вскрикивающему насту, и дыхание их
взрывалось в морозном воздухе.
- Ну и куда теперь? - с хрустом падая в наст, спросил Альбастров.
- Товарищи! - чуть не плача, проговорил Чертослепов. - Не забывайте,
что капитан впоследствии обязательно представит характеристику на каждого
из нас. Поэтому в данной ситуации, я считаю, выход у нас один: идти в
Рязань и как можно лучше проявить себя там в борьбе с татаро-монгольскими
захватчиками.
- Точно! - сказал Альбастров и лизнул снег.
- Вы что, с ума сошли? - с любопытством спросил Шерхебель. - Рязань!
Ничего себе шуточки! Вы историю учили вообще?
Альбастров вдруг тяжело задышал и, поднявшись с наста, угрожающе
двинулся на Шерхебеля.
- Христа - распял? - прямо спросил он.
- Слушайте, прекратите! - взвизгнул Шерхебель. - Даже если и распял!
Вы лучше посмотрите, что делают ваши родственнички по женской линии! Что
они творят с нашей матушкой Россией!
Альбастров, ухваченный за локти Чертослеповым, рвался к Шерхебелю и
кричал:
- Это еще выяснить надо, как мы сюда попали! Небось в Хазарский
каганат метил, да промахнулся малость!..
- Товарищ Альбастров! - умолял замдиректора. - Ну нехристь же, ну что
с него взять! Ну не поймет он нас с вами!..
На том и расстались. Чертослепов с Альбастровым пошли в Рязань, а
куда пошел Шерхебель - сказать трудно. Налетела метель и скрыла все следы.

4
Продираясь сквозь колючую проволоку пурги, они шли в Рязань. Однако
на полпути в электрике Альбастрове вдруг заговорила татарская кровь. И чем
ближе к Рязани подходили они, тем громче она говорила. Наконец
гитарист-электрик сел на пенек и объявил, что не сдвинется с места, пока
его русские и татарские эритроциты не придут к соглашению.
Чертослепов расценил это как измену и, проорав сквозь пургу:
"Басурман!..", - пошел в Рязань один. Каким образом он вышел к Суздалю -
до сих пор представляется загадкой.
- Прииде народ, Гедеоном из таратара выпущенный, - во всеуслышание
проповедовал он на суздальском торгу. - Рязань возжег, и с вами то же
будет! Лишь объединением всея Руси...
- Эва! Сказанул! - возражали ему. - С кем единиться-то? С рязанцами?
Да с ними биться идешь - меча не бери, ремешок бери сыромятный.
- Братие! - возопил Чертослепов. - Не верьте сему! Рязанцы такие же
человеки суть, яко мы с вами!
- Вот сволок! - изумился проезжавший мимо суздальский воевода и
велел, ободрав бесстыжего юродивого кнутом, бросить в подвал и уморить
голодом.
Все было исполнено в точности, только вот голодом Чертослепова
уморить не успели. Меньше чем через месяц Суздаль действительно постигла
судьба Рязани. Победители-татары извлекли сильно исхудавшего замдиректора
из-под обломков терема и, ободрав вдругорядь кнутом, вышибли к шайтану из
Суздаля.
А электрик Альбастров болтался тем временем, как ведро в проруби. Зов
предков накатывал на него то по женской линии, то по мужской, толкая то в
Рязань, то из Рязани.
1 2 3 4 5 6 7 8