Большая часть путей, преподносимых людям как дороги к будущему счастью, это пути
на историческую свалку.
Почти все демагоги считают себя вольнодумцами.
Декларативная демократия — мир полуправды и полусвободы.
Народная дипломатия имеет перед политикой то преимущество, что благодаря ей
отношения между народами обычно улучшаются, поскольку в этом случае срабатывает
коллективное благоразумие простых людей.
Многие почитавшие себя «властителями дум» были на деле исполнителями чужих
задумок.
Если награды раздают кому попало, без заслуг, то они ничего и не стоят.
Правды не существует там, где ее место занимает пропаганда.
Лучше развязывать узлы, чем разрубать. Жизнь вскоре объяснила Александру, что
такое не всегда возможно.
Несправедливость, лицемерие и алчность — вот три столпа нынешней мировой
политики.
Нет никого опаснее безумных идеологов.
М.Горбачев и другие — примеры того, как не следует делать серьезных вещей.
Всякий политик знает, что на свете существует множество людей, на ограниченность
которых можно смело положиться и быть уверенным, что те не подведут.
Люди, уверенные в том, что без насилия не может быть порядка, просто еще не
пострадали от него всерьез.
Если в урочный час, разбрасывая камни, в идейном воодушевлении сильно не
размахиваться, это позволит сэкономить ваши силы, когда наступит время собирать.
Страсть к господству обычно кончается горем.
Сила должна накладывать ответственность, а не служить сигналом к
вседозволенности.
Мир идеологов доверху полон тем, что не заслуживает имени идеи.
Люди во многих странах жили бы гораздо лучше, если не позволяли бы писать и
принимать законы, по которым им придется жить, всякого рода карьеристам,
бюрократам и глупцам.
Сколько народов и людей сгубило глупое стремление казаться более
могущественными, чем на самом деле!
Непрочна сила, опирающаяся лишь на слабость оппонентов.
Всякий режим вынужден прилагать усилия для оправдания существующего строя.
Многие «буревестники», десятилетиями громогласно звавшие людей к борьбе за
изменение существующего мира, ближе к старости встали на путь усталого примирения
с ним.
В "Государстве" Платон заявил, что для пользы людей часто бывает необходимо их
обманывать. Мне очень жаль, что сей великий муж не смог подняться выше столь
сомнительной необходимости.
Честные, но наивные политики, во всеуслышание заявляющие, что они намерены
бороться с автократией в своей стране строго демократическими методами,
напоминают мух, собравшихся сражаться с мухобойкой. Им нужно либо посерьезнее
взглянуть на это дело, либо заняться чем-нибудь другим.
Чем больше чья-либо идеология отдалена от разума и человечности, тем она более
приобретает зоологический характер.
Всякая идеология, вынуждающая человека жить во лжи, лавировать и притворяться
ради собственного выживания, — явная мерзость, каковую нужно упразднить.
Памятники политических вождей — это всего лишь каменные истуканы, вроде тех, что
на острове Пасхи. Только тем даже в шляпах до наших весьма далеко. В СССР всюду
Ленин стоял и рукою указывал путь к коммунизму, понятный ему одному, а теперь там
другие стоят и опять указуют куда-то. А народ, как тогда, так и ныне не может понять,
куда нужно идти, потому, что наследники этих вождей часто ведут его туда, куда им
выгодно.
В СССР никто не ведал, что такое коммунизм. Почти три сотни миллионов человек
строили то, о чем, по сути, не имели ни малейшего понятия. Самое поразительное то,
что этого не знали даже классики марксизма-ленинизма. Все застряло на уровне
первого определения: коммунизм — это, дескать, бесклассовое общество, где от
каждого — по способностям, и каждому — по труду. И еще добавляли, что денег, мол,
при коммунизме не будет. Вышло же все наоборот: деньги по-прежнему в ходу, а
коммунизма не было и нет. В чем же причина? Если вкратце, то она проста. Маркс,
первым выдвинувший вышеупомянутое определение, развивать его глубже не стал,
посчитав, что по мере движения к цели тогдашним вождям пролетариев это будет
сподручней. Ленин мог это сделать, но больше был занят подпольем, потом
революцией, после — гражданской войной, а потом помешала Каплан. Всем же прочим
«марксистам», кто после него приходил к руководству страной, сделать эту работу
мыслителя было уже не под силу. Хотя, конечно, коллективными усилиями членов
Политбюро, ЦК КПСС и пр. можно было развить положение о коммунизме до нужных
масштабов, заодно адаптировав к жизни, однако репрессии, бюрократизм и разъевшее
все изнутри лицемерие к этому сроку уже задушили свободную мысль, отчего
«наверху» в основном собиралась унылая серость. Результат оказался вполне
предсказуемый: вместо глубокой идейно-теоретической работы были лишь «бурные
аплодисменты» на различных пленумах и съездах, вместо серьезного анализа проблем
— звуки фанфар и дутые победные реляции. Вместо провозглашенного единства,
равенства и братства — целый букет различных привилегий для партийной и советской
номенклатуры, дорогие импортные лекарства в закрытых больницах для них, и
копеечные порошки для простого советского труженика, сеть особых продуктовых
салонов со всем съедобным изобилием для первых и бесконечные очереди в
полупустых магазинах для вторых. Ну, а люди, естественно, были ни слепы, ни глухи и
ни глупы. Они все понимали, как есть, оттого-то фундамент бесклассового общества
дал глубокие трещины. В конечном счете, дело коммунизма было загублено самой же
партийной верхушкой, этими липовыми марксистами, первыми закричавшими на всю
страну, что: «Коммунизм — утопия!» Затем последовало разграбление народного
добра, что было создано усилиями честных тружеников, и в итоге все та же верхушка
неплохо устроилась в новых условиях, став богачами, а простые советские люди на
старости лет вмиг лишились своих трудовых сбережений, оставшись только при своих
болезнях, да почетных грамотах. Так что с этим как раз ничего непонятного нет.
Непонятным осталось другое: где же Маркс, при его-то могучем уме, собирался найти
тех людей, что по собственной воле давали бы все по способностям, ну а брали бы
лишь по потребностям. И не группу подобных людей, — миллионы! Если точней, — то
сотни миллионов человек.


О патриотизме
Патриотизм — это такое отношение к своей стране, когда ее судьба важнее
собственной. Оно не требует высокопарных слов и нерушимых клятв, но без него все
остальное — только разговоры о патриотизме.
Каждый должен любить свою землю, сколь бы скудной она ни была.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62