чтобы я вернул и человеку, и Галактике их величие. А для этого не было иного пути, кроме как запустить Валатурб. Но где искать Галактический Тормоз? Как запустить? Спросить об этом было не у кого. Не у кого: кроме самого Сатара, который был ровесником Кораблей и знал их секрет.
В это время из Цветущего Куста в Млечный Путь снова пришел силант. Я стал искать его, и на пустынной планете Тронгер в глубокой пещере навстречу мне из темноты шагнул метагалактианин. Узнав о падении Нанарбека, силант Ребран вызвался помочь мне. В эпоху расцвета Нанарбека монахи построили машину, называющуюся Зеркало Сутей. С ее помощью можно было увидеть высший смысл любой вещи в мироздании — Знак. Если проникнуть в сознание Сатара, он будет сопротивляться, чтобы не открыть тайны Кораблей. Знак секрета Кораблей будет защищен неким полем, которое его и выдаст. А защитное поле можно проломить силой: Вместе с силантом Ребраном я вернулся в брошенный Нанарбек. Мы собрали черные от копоти кости монахов и погребли их в шахте пересохшего колодца. В подвалах монастыря мы нашли Зеркало Сутей и погрузили его на «Ультар».
На «Ультаре» втроем — я, Ребран и Дождилика — мы подстерегли Сатара у звезды Уирк. Схватившись руками за стальные ребра сверхпрочных шпангоутов «Ультара», силант ждал и, едва огромный черный силуэт вплыл в россыпь светил, выбросил сгусток энергии, парализуя Сатара. Активизировав все свои семь ядерных сердец, он стремительно обволок Мамбета силовым полем. Я вонзил в сознание чудовища поисковый луч Зеркала Сутей, и в зеркале вспыхнули тысячи Знаков, содержащихся в невероятной памяти врага. Были они как снежинки — все одинаковые и ни одного похожего. Я лихорадочно обшаривал душу Сатара. Огненный снегопад порхал во мраке зеркала, но тайного Знака я не находил. Силант застонал, по его телу пробежали молнии
— Сатар рвал узы, пытаясь освободиться. Силант терпел. Семь алых раскаленных пятен выступили на его теле. Весь он окутался переливающейся сетью разрядов. Напряжение разрывало его мускулы. «Ультар» закачался, словно на волнах. И тут я нашел темное пятно в пестром сиянии и, держа на нем острие луча, ударил всей мощью «Ультара». На весь экран вспыхнул огромный Знак. Я сразу узнал его. По Навигационной Машине Гандамаги это был Знак туманности Пцера. «Все!» — сказал я. "Улетайте, — ответил силант.
— Улетайте, пока я держу его. Иначе он догонит и убьет вас:"
Я выжимал из «Ультара» максимальную его скорость, а силант все не отпускал Мамбета. Огонь вырвался из глазницы силанта — Ребран сгорал заживо. Он стоял в рубке за моей спиной, как факел. В его утробе ревело и выло. Потом одно за другим начали взрываться его ядерные сердца. Когда грохнул последний взрыв, вместо силанта был только стальной скелет в черной окалине. И тотчас Сатар метнулся в погоню.
Я вел «Ультар» к Эрбланде, ближайшей планете, где проходил Галактический Тракт.
Сатар мчался, впятеро опережая нас в скорости. Эрбланда разбухала и разворачивалась передо мной. Я вонзил корабль в ее атмосферу и крутым виражом вывел «Ультар» прямо над Трактом. Сатар с орбиты бил в нас лучами. Огненные столбы взметались к небу, танцевали, перекрещивались; горячая буря грохотала на равнине Эрбланды. Прямо перед воротами, разделяющими миры, удар из зенита сбил нас. Пылающим колесом «Ультар» вкатился в ворота.
За воротами была планета Каланхое.
Ливень, бушующий здесь, загасил пламя. «Ультар» лежал горой железа на желтых плитах Тракта, а вокруг в сумерках колыхались травы. Сатар остался где-то в невообразимой дали, он потерял нас, но это уже не коснулось моего сознания.
Плача, я вынес Дождилику на руках, я звал ее, заклинал, умолял, я проклял все на свете, само мироздание я ввел в искушение черной анафемой, но судьба была неумолима. Я похоронил мою Дождилику там же, на Каланхое, прямо у дороги.
Восстановив «Ультар» из обломков, я улетел с Каланхое на планету Текла к своему старому другу лоцману Арлаубу, который укрыл у себя мою дочку. Я нашел Теклу.
Несколько дней назад армада крейсеров Сатара сожгла ее космическим холодом:
Атмосфера сугробами лежала на земле, и дома, как сказочные терема, обросли кружевами изморози. Я вошел в дом Арлауба и увидел, что моя дочь Дождилика, которой было три годика, укутанная с головой, лежит в кровати лоцмана, а сам Арлауб прикрывает ее своим телом от ледового залпа Сатара. Я поднял Арлауба, и тело его раскололось на куски в моих руках, а обломки эти, ударившись об пол, разлетелись на стекляшки. Я не стал прикасаться к Дождилике, лишь отломил уголок одеяла, чтобы увидеть ее лицо. До сих пор мне страшно, когда я вспоминаю длинные ледяные кристаллы ее ресниц.
Все пути назад были отрезаны, и отныне ничто не могло остановить меня в моем движении к истине. Я потерял все, кроме корабля и мечты, и шел напролом: Я пробился сквозь тройной заслон на границе Пцеры и исчез среди ее солнц. Крейсера бороздили туманность во всех направлениях, разыскивая меня, но я выстроил маленькую космическую станцию в точке, где излучения трех звезд интерферировали друг друга и где любое материальное тело делалось неразличимым извне. Я назвал ее Фокус. Она стала базой для моего корабля, точкой отсчета линий моего поиска.
Триста лет я обшаривал всю Пцеру, пытаясь найти механизм Кораблей, и наконец нашел Ракай. Когда я понял, что это и есть ключ-планета Валатурба, я почувствовал, как вздрогнула вселенная.
Но на Ракай надо было еще суметь проникнуть. Я оставил Ракайский Ключ в покое и отправился в Нанарбек, чтобы прочесть древние книги и понять секрет прохода. К тому времени у меня появились ученики — Эрлех и Кромлех, близнецы, которых я подобрал с гибнущего корабля. В Нанарбеке я узнал секрет Ракайского Ключа. Там же я встретил пиратов, обреченных на гибель, потому что монахи повелели умереть в Нанарбеке любому, кто придет сюда не за знанием. Я пожалел юнгу пиратов и забрал его с собой. Юношу этого звали Навага.
Вместе с Навагой и Кромлехом я спустился на Ракай. Эрлех ждал нас на Фокусе. Я не подозревал, что Навага подговорил Кромлеха выкрасть перлиор из Храма Мироздания и продать его, чтобы стать самыми богатыми людьми в Галактике. Навага хотел убить меня и ударил ножом. Но чаморы — хранители жемчужины — не дали предателям унести камень. Навага и Кромлех бежали на «Ультаре», бросив меня умирать на Ракае. Так я потерял и корабль, и учеников. О судьбе Наваги я ничего не знаю. Кости Кромлеха мы с тобой нашли на Олберане, а «Ультар» я встретил только на Иилахе.
Я не умер на Ракае. Оправившись от раны, я стал искать выход из ловушки, в которую попал. Хотя я и обладал перлиором, без корабля я не мог запустить Валатурб. Я провел несколько лет в блужданиях по бесплодным кручам и скалам Ракая, обдумывая то, что видел в Храме Мироздания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
В это время из Цветущего Куста в Млечный Путь снова пришел силант. Я стал искать его, и на пустынной планете Тронгер в глубокой пещере навстречу мне из темноты шагнул метагалактианин. Узнав о падении Нанарбека, силант Ребран вызвался помочь мне. В эпоху расцвета Нанарбека монахи построили машину, называющуюся Зеркало Сутей. С ее помощью можно было увидеть высший смысл любой вещи в мироздании — Знак. Если проникнуть в сознание Сатара, он будет сопротивляться, чтобы не открыть тайны Кораблей. Знак секрета Кораблей будет защищен неким полем, которое его и выдаст. А защитное поле можно проломить силой: Вместе с силантом Ребраном я вернулся в брошенный Нанарбек. Мы собрали черные от копоти кости монахов и погребли их в шахте пересохшего колодца. В подвалах монастыря мы нашли Зеркало Сутей и погрузили его на «Ультар».
На «Ультаре» втроем — я, Ребран и Дождилика — мы подстерегли Сатара у звезды Уирк. Схватившись руками за стальные ребра сверхпрочных шпангоутов «Ультара», силант ждал и, едва огромный черный силуэт вплыл в россыпь светил, выбросил сгусток энергии, парализуя Сатара. Активизировав все свои семь ядерных сердец, он стремительно обволок Мамбета силовым полем. Я вонзил в сознание чудовища поисковый луч Зеркала Сутей, и в зеркале вспыхнули тысячи Знаков, содержащихся в невероятной памяти врага. Были они как снежинки — все одинаковые и ни одного похожего. Я лихорадочно обшаривал душу Сатара. Огненный снегопад порхал во мраке зеркала, но тайного Знака я не находил. Силант застонал, по его телу пробежали молнии
— Сатар рвал узы, пытаясь освободиться. Силант терпел. Семь алых раскаленных пятен выступили на его теле. Весь он окутался переливающейся сетью разрядов. Напряжение разрывало его мускулы. «Ультар» закачался, словно на волнах. И тут я нашел темное пятно в пестром сиянии и, держа на нем острие луча, ударил всей мощью «Ультара». На весь экран вспыхнул огромный Знак. Я сразу узнал его. По Навигационной Машине Гандамаги это был Знак туманности Пцера. «Все!» — сказал я. "Улетайте, — ответил силант.
— Улетайте, пока я держу его. Иначе он догонит и убьет вас:"
Я выжимал из «Ультара» максимальную его скорость, а силант все не отпускал Мамбета. Огонь вырвался из глазницы силанта — Ребран сгорал заживо. Он стоял в рубке за моей спиной, как факел. В его утробе ревело и выло. Потом одно за другим начали взрываться его ядерные сердца. Когда грохнул последний взрыв, вместо силанта был только стальной скелет в черной окалине. И тотчас Сатар метнулся в погоню.
Я вел «Ультар» к Эрбланде, ближайшей планете, где проходил Галактический Тракт.
Сатар мчался, впятеро опережая нас в скорости. Эрбланда разбухала и разворачивалась передо мной. Я вонзил корабль в ее атмосферу и крутым виражом вывел «Ультар» прямо над Трактом. Сатар с орбиты бил в нас лучами. Огненные столбы взметались к небу, танцевали, перекрещивались; горячая буря грохотала на равнине Эрбланды. Прямо перед воротами, разделяющими миры, удар из зенита сбил нас. Пылающим колесом «Ультар» вкатился в ворота.
За воротами была планета Каланхое.
Ливень, бушующий здесь, загасил пламя. «Ультар» лежал горой железа на желтых плитах Тракта, а вокруг в сумерках колыхались травы. Сатар остался где-то в невообразимой дали, он потерял нас, но это уже не коснулось моего сознания.
Плача, я вынес Дождилику на руках, я звал ее, заклинал, умолял, я проклял все на свете, само мироздание я ввел в искушение черной анафемой, но судьба была неумолима. Я похоронил мою Дождилику там же, на Каланхое, прямо у дороги.
Восстановив «Ультар» из обломков, я улетел с Каланхое на планету Текла к своему старому другу лоцману Арлаубу, который укрыл у себя мою дочку. Я нашел Теклу.
Несколько дней назад армада крейсеров Сатара сожгла ее космическим холодом:
Атмосфера сугробами лежала на земле, и дома, как сказочные терема, обросли кружевами изморози. Я вошел в дом Арлауба и увидел, что моя дочь Дождилика, которой было три годика, укутанная с головой, лежит в кровати лоцмана, а сам Арлауб прикрывает ее своим телом от ледового залпа Сатара. Я поднял Арлауба, и тело его раскололось на куски в моих руках, а обломки эти, ударившись об пол, разлетелись на стекляшки. Я не стал прикасаться к Дождилике, лишь отломил уголок одеяла, чтобы увидеть ее лицо. До сих пор мне страшно, когда я вспоминаю длинные ледяные кристаллы ее ресниц.
Все пути назад были отрезаны, и отныне ничто не могло остановить меня в моем движении к истине. Я потерял все, кроме корабля и мечты, и шел напролом: Я пробился сквозь тройной заслон на границе Пцеры и исчез среди ее солнц. Крейсера бороздили туманность во всех направлениях, разыскивая меня, но я выстроил маленькую космическую станцию в точке, где излучения трех звезд интерферировали друг друга и где любое материальное тело делалось неразличимым извне. Я назвал ее Фокус. Она стала базой для моего корабля, точкой отсчета линий моего поиска.
Триста лет я обшаривал всю Пцеру, пытаясь найти механизм Кораблей, и наконец нашел Ракай. Когда я понял, что это и есть ключ-планета Валатурба, я почувствовал, как вздрогнула вселенная.
Но на Ракай надо было еще суметь проникнуть. Я оставил Ракайский Ключ в покое и отправился в Нанарбек, чтобы прочесть древние книги и понять секрет прохода. К тому времени у меня появились ученики — Эрлех и Кромлех, близнецы, которых я подобрал с гибнущего корабля. В Нанарбеке я узнал секрет Ракайского Ключа. Там же я встретил пиратов, обреченных на гибель, потому что монахи повелели умереть в Нанарбеке любому, кто придет сюда не за знанием. Я пожалел юнгу пиратов и забрал его с собой. Юношу этого звали Навага.
Вместе с Навагой и Кромлехом я спустился на Ракай. Эрлех ждал нас на Фокусе. Я не подозревал, что Навага подговорил Кромлеха выкрасть перлиор из Храма Мироздания и продать его, чтобы стать самыми богатыми людьми в Галактике. Навага хотел убить меня и ударил ножом. Но чаморы — хранители жемчужины — не дали предателям унести камень. Навага и Кромлех бежали на «Ультаре», бросив меня умирать на Ракае. Так я потерял и корабль, и учеников. О судьбе Наваги я ничего не знаю. Кости Кромлеха мы с тобой нашли на Олберане, а «Ультар» я встретил только на Иилахе.
Я не умер на Ракае. Оправившись от раны, я стал искать выход из ловушки, в которую попал. Хотя я и обладал перлиором, без корабля я не мог запустить Валатурб. Я провел несколько лет в блужданиях по бесплодным кручам и скалам Ракая, обдумывая то, что видел в Храме Мироздания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48