Она смотрела на него с вызовом. – Вы, мистер Рейнер, несомненно, знаете, как надо делать предложение женщине, – саркастически добавила она.
– Без этого тебе не видать Джойс, – напомнил ей Андерс. – Для нас этот брак – единственный шанс выиграть у Эллис в суде дело об опеке.
– Значит, ради своей племянницы ты готов жениться на женщине, которую презираешь и ненавидишь? Которая при любых других обстоятельствах была бы недостойна даже твоего мизинца?
– Именно так, – подтвердил Андерс без тени смущения. – Ради сохранения своей семьи я пойду на все, а Джойс – наша кровь. – Он холодно улыбнулся. – Ты сама принизила себя, Джоан. Я никогда не говорил, что презираю тебя. Наоборот, я невольно уважаю тебя за то, что ты знаешь, чего хочешь в жизни. Мы в чем-то даже похожи с тобой, ты тоже готова на все ради достижения своей цели. Это я цитирую тебя, – добавил он, продолжая с обманчивой лаской скользить рукой по ее шее.
Джоан не могла объяснить этого, но после всех его несправедливых обвинений, жестоких слов и нанесенного оскорбления она испытывала необычайное удовольствие, ощущая его пальцы на своей коже. Но в этом она не призналась бы даже самой себе.
– Несмотря на такую строгую внешность, ты еще та страстная штучка. Я прав, Джоан? Брак по расчету может иметь и свои плюсы, в конце концов.
Она едва удержалась, чтобы не влепить ему хорошую пощечину. Она хотела оставить на его лице яркую отметину за все нанесенные ей обиды. Но где-то в глубине души шевельнулось чувство, что сейчас перед ней стоит не настоящий Андерс. Это его задетое самолюбие, его гордость, его ошибочное мнение о ней говорят за него. Настоящий Андерс держал ее прошлой ночью в своих объятиях, был нежным, ласковым и страстным. Только эта мысль не позволила Джоан уйти и хлопнуть дверью.
– Я подумаю об этом, – сдержанно произнесла она.
И, когда он открыл рот, чтобы снова возразить ей, она так на него посмотрела, что Андерс решил промолчать. Но на самом деле Джоан даже хотела, чтобы он сказал ей что-то в своей обычной манере, потому что любое его слово, малейшее проявление снобизма вызвали бы у нее ответную реакцию и на этом их разговор был бы закончен.
– Я еду сейчас в больницу к Джойс. Хочу поговорить с врачами о ее состоянии. Я пробуду с ней весь день. Если хочешь поехать со мной, пожалуйста, это твое право. Но я не желаю слышать больше ни одного слова о браке.
Андерс кивнул, и Джоан облегченно перевела дыхание.
– Есть одно обстоятельство, о котором ты должна помнить, когда будешь принимать решение, – сказал он.
Начинается, мелькнуло у нее в голове. Андерс взял ее за запястья, притянул к себе и провел ладонью по ее животу.
– Если ты забеременела, то забудь о том, что ты будешь матерью-одиночкой. У тебя не должно быть даже мысли после заключения брака дружелюбно развестись со мной. Если ты носишь моего ребенка, этот брак будет до гробовой доски.
Утро было солнечным и жарким, но Джоан, одетая в строгий черный костюм из натурального шелка, била мелкая дрожь.
Она держала на руках Джойс. Малышка улыбалась, не ведая, что в данную минуту хоронят ее родителей. У Джоан было ощущение, что по ее сосудам вместо горячей крови течет ледяная вода. Она стояла у могил, и до ее сознания смутно доходили слова заупокойной молитвы, которую читал священник. Джоан словно окаменела, когда два гроба стали медленно опускаться вниз. Она даже завидовала многочисленным родственникам семейства Рейнер. Они громко рыдали, выплескивая наружу постигшее их горе. Но, с другой стороны, оцепенение, в котором она находилась, помогало ей выстоять эту печальную процедуру. Похороны сестры настолько подействовали на Джоан, что она не могла даже плакать и в отличие от Рейнеров, заливавшихся слезами, стояла с абсолютно сухими глазами. О ее состоянии можно было догадаться лишь по застывшему взгляду и мертвенно-бледному лицу.
Чувствуя запах сырой земли, идущий от свежевырытых могил, Джоан отказывалась верить, что это предназначено для ее сестры. Ей хотелось крикнуть, что произошла какая-то ужасная ошибка, что на самом деле Нэнси и Брэндон живы. Умом она, конечно, понимала, что они погибли и с этим надо смириться, но сердце, разрывавшееся от горя, не хотело признавать это. Столько было недосказано между нею и сестрой, сколько еще лет могла прожить Нэнси, сколько еще времени было, чтобы исправить свои ошибки!
Но что толку думать об этом сейчас, когда тела уже преданы земле? Время нельзя повернуть назад.
Всецело погруженная в свои горестные мысли, Джоан тем не менее чувствовала на своей руке ладонь Андерса. Она нуждалась сейчас в его поддержке как никогда, но не хотела, чтобы он знал об этом.
– Все закончилось, Джоан, – услышала она его голос.
Люди начали расходиться, направляясь к своим машинам, но Джоан стояла в той же позе, не желая признавать случившийся факт. Ей трудно было принять тот факт, что жизнь двух молодых людей, пусть и далеких от совершенства, закончилось преждевременно и столь ужасно.
– Пора кормить Джойс. – Это были первые слова, которые Джоан произнесла с начала печальной церемонии. – Мне, наверное, надо поехать домой.
– Маргарет о ней позаботится, – сказал Андерс.
Он сделал призывный жест рукой, и через минуту к ним подошла Маргарет. Она смущенно улыбнулась и взяла у Джоан девочку.
Маргарет избегала ее взгляда, и обе женщины чувствовали себя неловко в присутствии друг друга. Они хорошо помнили о жуткой ссоре, которая произошла у Маргарет с Нэнси и Брэндоном незадолго до их трагической гибели. Передав няне малышку, Джоан ощутила чувство вины от того, что испытала облегчение. Ей было стыдно, что она мысленно порадовалась, когда Андерсу удалось уговорить Маргарет вернуться. Она была благодарна им обоим за то, что сейчас, когда даже каждый вдох давался ей с трудом, они освободили ее от заботы о Джойс.
– Нам предстоит встретиться с моей семьей, и присутствие ребенка нежелательно, – сказал Андерс.
Джоан кивнула. Она знала, что у них нет выбора. Эллис уже предельно ясно высказалась по этому поводу. В больнице, куда прибыли Рейнеры, произошла злобная перепалка. У Джоан в ушах до сих пор стоял истеричный крик мачехи Андерса, когда присутствовавшие там социальные работники передавали ей и Андерсу малышку – было решено, что Джойс останется с ними до суда. Сцена вышла отвратительной.
Андерс, продолжая поддерживать Джоан под локоть, повел ее к машине.
– Эта встреча будет не очень приятной, – предупредил он.
Джоан безучастно смотрела в окно. По ее лицу потекли первые слезы, когда она увидели два свежих холмика земли. Цветы, которыми были усыпаны могилы, уже начали вянуть под жарким калифорнийским солнцем.
– Во всем этом нет ничего приятного, – тихо отозвалась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Без этого тебе не видать Джойс, – напомнил ей Андерс. – Для нас этот брак – единственный шанс выиграть у Эллис в суде дело об опеке.
– Значит, ради своей племянницы ты готов жениться на женщине, которую презираешь и ненавидишь? Которая при любых других обстоятельствах была бы недостойна даже твоего мизинца?
– Именно так, – подтвердил Андерс без тени смущения. – Ради сохранения своей семьи я пойду на все, а Джойс – наша кровь. – Он холодно улыбнулся. – Ты сама принизила себя, Джоан. Я никогда не говорил, что презираю тебя. Наоборот, я невольно уважаю тебя за то, что ты знаешь, чего хочешь в жизни. Мы в чем-то даже похожи с тобой, ты тоже готова на все ради достижения своей цели. Это я цитирую тебя, – добавил он, продолжая с обманчивой лаской скользить рукой по ее шее.
Джоан не могла объяснить этого, но после всех его несправедливых обвинений, жестоких слов и нанесенного оскорбления она испытывала необычайное удовольствие, ощущая его пальцы на своей коже. Но в этом она не призналась бы даже самой себе.
– Несмотря на такую строгую внешность, ты еще та страстная штучка. Я прав, Джоан? Брак по расчету может иметь и свои плюсы, в конце концов.
Она едва удержалась, чтобы не влепить ему хорошую пощечину. Она хотела оставить на его лице яркую отметину за все нанесенные ей обиды. Но где-то в глубине души шевельнулось чувство, что сейчас перед ней стоит не настоящий Андерс. Это его задетое самолюбие, его гордость, его ошибочное мнение о ней говорят за него. Настоящий Андерс держал ее прошлой ночью в своих объятиях, был нежным, ласковым и страстным. Только эта мысль не позволила Джоан уйти и хлопнуть дверью.
– Я подумаю об этом, – сдержанно произнесла она.
И, когда он открыл рот, чтобы снова возразить ей, она так на него посмотрела, что Андерс решил промолчать. Но на самом деле Джоан даже хотела, чтобы он сказал ей что-то в своей обычной манере, потому что любое его слово, малейшее проявление снобизма вызвали бы у нее ответную реакцию и на этом их разговор был бы закончен.
– Я еду сейчас в больницу к Джойс. Хочу поговорить с врачами о ее состоянии. Я пробуду с ней весь день. Если хочешь поехать со мной, пожалуйста, это твое право. Но я не желаю слышать больше ни одного слова о браке.
Андерс кивнул, и Джоан облегченно перевела дыхание.
– Есть одно обстоятельство, о котором ты должна помнить, когда будешь принимать решение, – сказал он.
Начинается, мелькнуло у нее в голове. Андерс взял ее за запястья, притянул к себе и провел ладонью по ее животу.
– Если ты забеременела, то забудь о том, что ты будешь матерью-одиночкой. У тебя не должно быть даже мысли после заключения брака дружелюбно развестись со мной. Если ты носишь моего ребенка, этот брак будет до гробовой доски.
Утро было солнечным и жарким, но Джоан, одетая в строгий черный костюм из натурального шелка, била мелкая дрожь.
Она держала на руках Джойс. Малышка улыбалась, не ведая, что в данную минуту хоронят ее родителей. У Джоан было ощущение, что по ее сосудам вместо горячей крови течет ледяная вода. Она стояла у могил, и до ее сознания смутно доходили слова заупокойной молитвы, которую читал священник. Джоан словно окаменела, когда два гроба стали медленно опускаться вниз. Она даже завидовала многочисленным родственникам семейства Рейнер. Они громко рыдали, выплескивая наружу постигшее их горе. Но, с другой стороны, оцепенение, в котором она находилась, помогало ей выстоять эту печальную процедуру. Похороны сестры настолько подействовали на Джоан, что она не могла даже плакать и в отличие от Рейнеров, заливавшихся слезами, стояла с абсолютно сухими глазами. О ее состоянии можно было догадаться лишь по застывшему взгляду и мертвенно-бледному лицу.
Чувствуя запах сырой земли, идущий от свежевырытых могил, Джоан отказывалась верить, что это предназначено для ее сестры. Ей хотелось крикнуть, что произошла какая-то ужасная ошибка, что на самом деле Нэнси и Брэндон живы. Умом она, конечно, понимала, что они погибли и с этим надо смириться, но сердце, разрывавшееся от горя, не хотело признавать это. Столько было недосказано между нею и сестрой, сколько еще лет могла прожить Нэнси, сколько еще времени было, чтобы исправить свои ошибки!
Но что толку думать об этом сейчас, когда тела уже преданы земле? Время нельзя повернуть назад.
Всецело погруженная в свои горестные мысли, Джоан тем не менее чувствовала на своей руке ладонь Андерса. Она нуждалась сейчас в его поддержке как никогда, но не хотела, чтобы он знал об этом.
– Все закончилось, Джоан, – услышала она его голос.
Люди начали расходиться, направляясь к своим машинам, но Джоан стояла в той же позе, не желая признавать случившийся факт. Ей трудно было принять тот факт, что жизнь двух молодых людей, пусть и далеких от совершенства, закончилось преждевременно и столь ужасно.
– Пора кормить Джойс. – Это были первые слова, которые Джоан произнесла с начала печальной церемонии. – Мне, наверное, надо поехать домой.
– Маргарет о ней позаботится, – сказал Андерс.
Он сделал призывный жест рукой, и через минуту к ним подошла Маргарет. Она смущенно улыбнулась и взяла у Джоан девочку.
Маргарет избегала ее взгляда, и обе женщины чувствовали себя неловко в присутствии друг друга. Они хорошо помнили о жуткой ссоре, которая произошла у Маргарет с Нэнси и Брэндоном незадолго до их трагической гибели. Передав няне малышку, Джоан ощутила чувство вины от того, что испытала облегчение. Ей было стыдно, что она мысленно порадовалась, когда Андерсу удалось уговорить Маргарет вернуться. Она была благодарна им обоим за то, что сейчас, когда даже каждый вдох давался ей с трудом, они освободили ее от заботы о Джойс.
– Нам предстоит встретиться с моей семьей, и присутствие ребенка нежелательно, – сказал Андерс.
Джоан кивнула. Она знала, что у них нет выбора. Эллис уже предельно ясно высказалась по этому поводу. В больнице, куда прибыли Рейнеры, произошла злобная перепалка. У Джоан в ушах до сих пор стоял истеричный крик мачехи Андерса, когда присутствовавшие там социальные работники передавали ей и Андерсу малышку – было решено, что Джойс останется с ними до суда. Сцена вышла отвратительной.
Андерс, продолжая поддерживать Джоан под локоть, повел ее к машине.
– Эта встреча будет не очень приятной, – предупредил он.
Джоан безучастно смотрела в окно. По ее лицу потекли первые слезы, когда она увидели два свежих холмика земли. Цветы, которыми были усыпаны могилы, уже начали вянуть под жарким калифорнийским солнцем.
– Во всем этом нет ничего приятного, – тихо отозвалась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40