— Вернулся оттуда только сегодня. Можно я возьму с собой на борт Мэри?
— Извини, Сэм. На ремонтную базу запрещен доступ гражданским лицам. А один ты придешь?
— Да. Нам надо кое-что обсудить. Скажи, не задержали ли за это время Гектора Лэнда?
— Нет, он как в воду канул. Позвони на корабль от главного входа, и я вышлю за тобой джип.
— Ладно. — Я положил трубку и сказал Мэри: — Ну вот, я опять за свое.
— Неблагодарный. Ты же собирался поужинать со мной. — В ее деланно спокойном голосе чувствовалось бешенство.
— Я перед тобой страшно виноват. Но постараюсь поскорее вернуться оттуда, не позже девяти-десяти часов вечера.
— Наверное, я буду тебя ждать. Хотя ты этого и не заслуживаешь.
Я взял такси для поездки на ремонтную базу. Когда вышел из машины возле ворот, то заметил Честера Гордона возле сторожевой будки. Он разговаривал с морскими охранниками.
Когда я подошел, охранники проверили мое удостоверение, отдали мне честь со свойственной на военно-морском флоте элегантностью и рвением и освободили мне проход.
— Какие новости? — спросил я у Гордона.
Он улыбнулся мне не так мрачно, как раньше.
— Все становится на свои места. Ваша догадка подтвердилась, Дрейк. Несколько пластинок на радиостанции были помечены, как вы и предполагали. Совершенно очевидно, что эти пластинки заранее подготовили с целью передачи зашифрованных секретных посланий. Я не знаю деталей, но нам вышлют подробный отчет, когда расследование закончится. Что вам известно об этой Сьюзен Шолто?
— Не так много. Она была скрытная. Даже ее лучшие друзья мало ее знали. Лейтенант Свэнн может рассказать вам об этом больше, чем я. Он знал ее в течение длительного времени.
— Я только что разговаривал со Свэнном по телефону. Он обещал послать за мной джип, но, кажется, происходит какая-то задержка.
— Я поеду с вами, если можно. Я приехал на корабль ужинать.
— А я, кажется, не ел уже целые сутки или даже больше. События развивались с такой быстротой! Мы получили телетайпное сообщение из Чикаго — я послал туда описание примет Андерсона. Там он садился на поезд. Человек, схожий с ним по приметам, некий Лоренц Дженсен, в 1934 году был осужден за растление малолетних в Чикаго. Он просидел в тюрьме в Джолиете два года и четыре месяца из пятилетнего срока.
— Он совершил побег?
— Нет, его взяли на поруки. Но он всех обманул и скрылся. Предполагают, что бежал из страны.
— Андерсон в 1936 году был в Китае. Сходится.
— Пока что все очень неопределенно. Нельзя полагаться только на приметы, особенно по истечении десяти лет. Но отпечатки пальцев — другое дело. Я направил в Чикаго просьбу прислать мне отпечатки пальцев Андерсена авиационной почтой. Но нам уже известно, что отпечатки пальцев Дженсена и Андерсона очень схожи.
— Нашли ли отпечатки пальцев Андерсона в доме Лауры Итон?
— Нет. Он, должно быть, действовал в перчатках. Мы нашли их на его вещах в багажном отделении на вокзале в Лос-Анджелесе. Он оставил великолепный набор отпечатков большого и трех других пальцев правой руки на пузырьке с лосьоном. Это, собственно, единственная улика, которую мы обнаружили в его багаже.
— Когда ваши ребята начинают действовать, — заметил я, — то они шуруют быстро и во всех направлениях.
— Мы профессионалы, и за нами стоит организация, а это — то, чего нет у дилетантов. Не хочу отрицать и исключительную пользу вашей помощи. Во время этой войны мы опирались на рядовых граждан в значительно большей степени, чем это когда-либо признавалось в газетах.
— Слово "дилетант" нисколько меня не задевает. А вот, кажется, и наш транспорт.
Мы подъехали в джипе к доку, где на приколе стоял эсминец. Эрик встречал нас у сходней, и я представил его Гордону.
— Думаю, что мистер Гордон будет признателен за приглашение на ужин. Хотя он редко ест и спит.
— Должен предупредить вас, что это сборная солянка, — пояснил Эрик. — На этой посудине у нас всегда так: чем богаты, тем и рады.
— Мне раньше не приходилось бывать на военном корабле, — произнес Гордон. — На мой взгляд, куда как романтично отведать соленой свинины и сухарей и запить все это кружечкой солоноватой воды.
Но на ужин подали отбивные, которые мы с Гордоном с жадностью проглотили, а затем уединились в каюте Эрика. Гордон кратко изложил, как идут дела, и в заключение сказал:
— Надеюсь, вы не считаете, что мы делаем поспешные выводы. Мы их не делаем. Но мой долг спросить: что вам известно о Сью Шолто? Понятно, что в Гонолулу проводится тщательное расследование. А тем временем я стараюсь узнать об этом как можно больше. Тем более что и Андерсон, и Гектор Лэнд находятся здесь. Можете ли вы мне сообщить о том, что связывало Сью Шолто с Гектором Лэндом или с человеком, который может оказаться Андерсеном? Или о возможной подрывной деятельности их обоих?
Я неотрывно наблюдал за лицом Эрика, пока он слушал продуманную речь Гордона. За последний месяц Эрик изменился. Когда я встретил его в Гонолулу в день вечеринки, он пребывал в подвешенном состоянии. Его взгляд был направлен на внешний мир неуверенно. Лицо начинало принимать выражение замкнутого невротического эгоизма, самовлюбленности. Теперь этот процесс завершился, хотя тогда казалось, что не все потеряно.
Он больше не улыбался и утратил внешнюю наивность. Его сущность опять откатилась в тайники внутреннего мира и скрывалась там, как паук, который со страстью цепляется за средства и с жадностью стремится к достижению поставленной цели. Короче говоря, горе и потрясения не всегда облагораживают человека. Эрик относился теперь к смерти Сью Шолто главным образом как к возможной помехе на пути его военно-морской и последующей карьеры.
— Я не очень хорошо ее знал. Для меня она была просто девушкой, с которой несколько раз встречался. Понятно, что если бы у меня были основания подозревать ее в незаконной деятельности, то я бы сообщил об этом властям. Никак иначе я с ней не был связан.
— Можно ли было заметить, что существуют какие-нибудь отношения между нею и Гектором Лэндом?
— Конечно нет. И, насколько мне известно, она не была знакома ни с кем, кто походил бы на Андерсона.
— Но в политическом отношении она была на подозрении? — спросил я. — Мэри охарактеризовала ее как сочувствующую коммунистам.
— Не знаю. Мы никогда не обсуждали политику.
Гордон добавил свой вопрос:
— Проявляла ли она любопытство к военно-морским делам?
— Думаю, лишь в типичной для женщины степени. Насколько помню, она никогда не пыталась что-нибудь выудить из меня.
— Сколько времени вы были знакомы с ней?
— Несколько месяцев. Но большую часть времени я находился в море и приглашал ее на свидание всего несколько раз, когда находился в порту. У нее были и другие знакомые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54