Если я на дачу в Кузяевку сейчас свалю, они до меня там доберутся, как ты думаешь?..
Федор Алексеевич тихо положил трубку и осевшим голосом сообщил коллективу: «Комиссии не будет. Это Пысюк с Жариковой… того… поздравляют короче…» Про себя он с большим беспокойством подумал, что мысль свалить всем семейством на Новый год к теще на улицу Молодежную, чтобы вырваться из зловещего сектора Зет-прим-7869, вовсе не такая уж удачная, как казалось ему еще совсем недавно…
Крутились блестящие стеклянные елочные игрушки, подвешенные к плафонам и гардинам на окне… Как-то особенно, по-новогоднему торжественно смотрели на коллег с пыльных портретов их великие предшественники: Галилей, Винклер, Журавский… Все так же лопались пузырьки шампанского в чашках. Собравшиеся молчали, погруженные в глубокие предновогодние размышления. Каждому с детства хотелось хлебнуть полной дозой, как шампанского из большой кружки, новогодних чудес! И вот они! Пей — не хочу! Но страх перед тем неизведанным, что маячило за всеми этими странностями и чудесами, вызывал лишь одно тяжелое предчувствие: все перемены нынче происходят только к худшему. Такие уж нынче времена. Может, для кого-то что-то лучшее светит, а с ними ничего хорошего все равно случиться не может.
— Ну, Пысюк, ну и устроила всем в натуре! — высказал вслух общую мысль Виктор Дорогин, допивая вторую кружку шампанского.
— Молчал бы уж, — одернула его Зина Дорогина, явившаяся за ним в аккурат к чаепитию. — Не знаю, какой там из тебя Дед Мороз, но дети от Пысюк — просто в восторге нынче были! Прямо неудобно теперь перед Нелькой. Сразу бы сказал, что стринги и лифчик мне решил подарить…
Сотрапезники было заинтересовались новогодними подарками супругов Дорогиных, но вдруг старший преподаватель Терехина тихо сказала: «А у меня еще такого Нового года ни разу в жизни не было!» Все ждали от нее какого-то продолжения. Но Лариса Викторовна сидела молча, глядя перед собой в одну точку. Поэтому коллеги так же молча допили шампанское и разошлись…
…По дороге домой Лариса Викторовна Терехина вспоминала, как накануне, поздним вечером стояла она на кухне в тяжелых размышлениях. В глубине души она уже и не ожидала, что к ней кто-то приедет с поздравлениями. Весь вечер она проклинала Пысюк и Жарикову последними словами. Что же ей сказать расстроенным детям, в нетерпении ждавшим Деда Мороза со Снегурочкой?.. Как объяснить, что у взрослых тетенек совершенно совести не бывает?
А тут еще до кучи из радиоприемника полилась совершенно немодная, знакомая с детства песня про маму и оренбургский пуховый платок, который надо накинуть на плечи… Да, и хорошо, что эту песню редко теперь передавали. У Ларисы сразу перехватило горло, защипало глаза, она совершенно некстати вспомнила покойную маму… У мамы тоже был такой платок. А потом тетя Рая, которая осталась в квартире вымыть полы по обычаю, пока они со старшей сестрой возили маму отпевать, а после повезли хоронить на дальнее кладбище, все самое ценное собрала и уехала к себе в Нылгу. На поминки даже не осталась. В том числе тетя Рая прихватила и этот мамин платок. Лариса в него любила кутаться с детства. Ничего ей не было нужно, из того, что тогда увезла тетя Рая, но мысль о платке сразу же вышибал из нее непрошеную слезу.
Так она стояла и ревела у окна. Все ее достали разом. На подарки детям Лариса отдала последние деньги, а Дед Мороз не приехал, да еще и про платок мамин напомнили, когда никого об этом не просила…
Вдруг под окном раздался визг тормозов. Лариса выглянула из окна и увидела, что в арку завернула вроде как машина Пысюк. За ней по улице Зои Космодемьянской одна за другой пронеслись две милицейские машины с включенными сиренами. Лариса сразу забыла про платок, она поняла, что Пысюк, пока менты назад не повернули, надо быстро парковаться среди припорошенных снегом машин во дворе и скрываться в подъезде. Кое-как маневрируя в тесном темном дворе, Пысюк припарковалась у мусорных баков. Лариса, накинув дубленку, уже спускалась во двор, чтобы тихонько свистнуть кафедральным ряженным, как вдруг врубился какой-то мощный фонарь, осветив весь двор, и страшный металлический голос произнес в мегафон: «Ни с места, Дед Мороз!»
Лариса совершенно растерялась, спрятавшись за створкой допотопного домофона перед подъездом. В машине Пысюк никого не было видно. Наверно, все пассажиры спрятались на сиденьях. К милиционеру с фонарем подошел его напарник из машины. Слышно было, как с сиреной к арке возвращается и вторая машина. Это были точно настоящие милиционеры, не какие-нибудь гаишники. «Боже мой! Что же они такое натворили?» — подумала Лариса. Теперь она уже грызла себя за ту злость, которую испытывала весь вечер к Пысюк из-за того, что та не приехала к ней пораньше, зная, что детей надо давно укладывать спать.
— Митрофанов! Просвети фонариком в каждую машину! Не исключено, что эти мерзавцы в машине на сиденьях прячутся! — будто прочитав ее мысли, сказал подошедший второй милиционер.
Они начали обход с крайних машин, постепенно продвигаясь все ближе к тачке Пысюк. К ним на помощь из подъехавшей машины вышли еще двое. В принципе, выезд из арки был свободным, милиционеры оставили свои машины немного в стороне, у тротуара. Пысюк могла бы рвануть от мусорки с полоборота, но, возможно, она ничего не видела, прячась на сидении. И опять, будто прочитав мысли Ларисы, самый главный у милиционеров негромко сказал: «Плетнев, продвинь-ка свою ласточку к арке! Надо заблокировать выезд на всякий случай! Этих гадов приказано живыми брать, во что бы то ни стало! И по рации другим номерам наши координаты передай. Скажи Лекомцеву, пускай поможет Митрофанову со своим фонарем, видишь, сколько здесь белых шестерок? А номера никто не удосужился зафиксировать! Бардак!»
Лариса тихонько переметнулась за мусорные баки и шепотом позвала: «Пысюк! Нелька! Вы там?»
— Лариса! Мы здесь! Как бы выползти незаметно, а? — сдавленно ответила ей из машины Пысюк.
Лариса, выглянув из-за баков, посмотрела на милиционеров. Проход к всем подъездам их дома был полностью у них под контролем. Они стояли у джипа нового русского Арбазумяна и о чем-то тихо совещались. Лариса нашарила валявшуюся возле мусорки консервную банку и, выпрямившись на долю секунды в полный рост, ловко метнула банку в джип Арбазумяна. Джип взорвался воем, клекотом, перешедшим в оглушительную сирену. Под этот вой из машины на четвереньках быстро уползли за мусорные баки Пысюк и Жарикова в новогодних костюмах, волоча за собой мешок с подарками. А из подъезда уже с диким матом выскакивал Толик Арбазумян в одной майке, на ходу застегивая джинсы… И пока Толик героически сражался за свою собственность с четырьмя растерявшимися представителями власти, Лариса с гостями успели заскочить в подъезд и закрыть его на кодовый замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Федор Алексеевич тихо положил трубку и осевшим голосом сообщил коллективу: «Комиссии не будет. Это Пысюк с Жариковой… того… поздравляют короче…» Про себя он с большим беспокойством подумал, что мысль свалить всем семейством на Новый год к теще на улицу Молодежную, чтобы вырваться из зловещего сектора Зет-прим-7869, вовсе не такая уж удачная, как казалось ему еще совсем недавно…
Крутились блестящие стеклянные елочные игрушки, подвешенные к плафонам и гардинам на окне… Как-то особенно, по-новогоднему торжественно смотрели на коллег с пыльных портретов их великие предшественники: Галилей, Винклер, Журавский… Все так же лопались пузырьки шампанского в чашках. Собравшиеся молчали, погруженные в глубокие предновогодние размышления. Каждому с детства хотелось хлебнуть полной дозой, как шампанского из большой кружки, новогодних чудес! И вот они! Пей — не хочу! Но страх перед тем неизведанным, что маячило за всеми этими странностями и чудесами, вызывал лишь одно тяжелое предчувствие: все перемены нынче происходят только к худшему. Такие уж нынче времена. Может, для кого-то что-то лучшее светит, а с ними ничего хорошего все равно случиться не может.
— Ну, Пысюк, ну и устроила всем в натуре! — высказал вслух общую мысль Виктор Дорогин, допивая вторую кружку шампанского.
— Молчал бы уж, — одернула его Зина Дорогина, явившаяся за ним в аккурат к чаепитию. — Не знаю, какой там из тебя Дед Мороз, но дети от Пысюк — просто в восторге нынче были! Прямо неудобно теперь перед Нелькой. Сразу бы сказал, что стринги и лифчик мне решил подарить…
Сотрапезники было заинтересовались новогодними подарками супругов Дорогиных, но вдруг старший преподаватель Терехина тихо сказала: «А у меня еще такого Нового года ни разу в жизни не было!» Все ждали от нее какого-то продолжения. Но Лариса Викторовна сидела молча, глядя перед собой в одну точку. Поэтому коллеги так же молча допили шампанское и разошлись…
…По дороге домой Лариса Викторовна Терехина вспоминала, как накануне, поздним вечером стояла она на кухне в тяжелых размышлениях. В глубине души она уже и не ожидала, что к ней кто-то приедет с поздравлениями. Весь вечер она проклинала Пысюк и Жарикову последними словами. Что же ей сказать расстроенным детям, в нетерпении ждавшим Деда Мороза со Снегурочкой?.. Как объяснить, что у взрослых тетенек совершенно совести не бывает?
А тут еще до кучи из радиоприемника полилась совершенно немодная, знакомая с детства песня про маму и оренбургский пуховый платок, который надо накинуть на плечи… Да, и хорошо, что эту песню редко теперь передавали. У Ларисы сразу перехватило горло, защипало глаза, она совершенно некстати вспомнила покойную маму… У мамы тоже был такой платок. А потом тетя Рая, которая осталась в квартире вымыть полы по обычаю, пока они со старшей сестрой возили маму отпевать, а после повезли хоронить на дальнее кладбище, все самое ценное собрала и уехала к себе в Нылгу. На поминки даже не осталась. В том числе тетя Рая прихватила и этот мамин платок. Лариса в него любила кутаться с детства. Ничего ей не было нужно, из того, что тогда увезла тетя Рая, но мысль о платке сразу же вышибал из нее непрошеную слезу.
Так она стояла и ревела у окна. Все ее достали разом. На подарки детям Лариса отдала последние деньги, а Дед Мороз не приехал, да еще и про платок мамин напомнили, когда никого об этом не просила…
Вдруг под окном раздался визг тормозов. Лариса выглянула из окна и увидела, что в арку завернула вроде как машина Пысюк. За ней по улице Зои Космодемьянской одна за другой пронеслись две милицейские машины с включенными сиренами. Лариса сразу забыла про платок, она поняла, что Пысюк, пока менты назад не повернули, надо быстро парковаться среди припорошенных снегом машин во дворе и скрываться в подъезде. Кое-как маневрируя в тесном темном дворе, Пысюк припарковалась у мусорных баков. Лариса, накинув дубленку, уже спускалась во двор, чтобы тихонько свистнуть кафедральным ряженным, как вдруг врубился какой-то мощный фонарь, осветив весь двор, и страшный металлический голос произнес в мегафон: «Ни с места, Дед Мороз!»
Лариса совершенно растерялась, спрятавшись за створкой допотопного домофона перед подъездом. В машине Пысюк никого не было видно. Наверно, все пассажиры спрятались на сиденьях. К милиционеру с фонарем подошел его напарник из машины. Слышно было, как с сиреной к арке возвращается и вторая машина. Это были точно настоящие милиционеры, не какие-нибудь гаишники. «Боже мой! Что же они такое натворили?» — подумала Лариса. Теперь она уже грызла себя за ту злость, которую испытывала весь вечер к Пысюк из-за того, что та не приехала к ней пораньше, зная, что детей надо давно укладывать спать.
— Митрофанов! Просвети фонариком в каждую машину! Не исключено, что эти мерзавцы в машине на сиденьях прячутся! — будто прочитав ее мысли, сказал подошедший второй милиционер.
Они начали обход с крайних машин, постепенно продвигаясь все ближе к тачке Пысюк. К ним на помощь из подъехавшей машины вышли еще двое. В принципе, выезд из арки был свободным, милиционеры оставили свои машины немного в стороне, у тротуара. Пысюк могла бы рвануть от мусорки с полоборота, но, возможно, она ничего не видела, прячась на сидении. И опять, будто прочитав мысли Ларисы, самый главный у милиционеров негромко сказал: «Плетнев, продвинь-ка свою ласточку к арке! Надо заблокировать выезд на всякий случай! Этих гадов приказано живыми брать, во что бы то ни стало! И по рации другим номерам наши координаты передай. Скажи Лекомцеву, пускай поможет Митрофанову со своим фонарем, видишь, сколько здесь белых шестерок? А номера никто не удосужился зафиксировать! Бардак!»
Лариса тихонько переметнулась за мусорные баки и шепотом позвала: «Пысюк! Нелька! Вы там?»
— Лариса! Мы здесь! Как бы выползти незаметно, а? — сдавленно ответила ей из машины Пысюк.
Лариса, выглянув из-за баков, посмотрела на милиционеров. Проход к всем подъездам их дома был полностью у них под контролем. Они стояли у джипа нового русского Арбазумяна и о чем-то тихо совещались. Лариса нашарила валявшуюся возле мусорки консервную банку и, выпрямившись на долю секунды в полный рост, ловко метнула банку в джип Арбазумяна. Джип взорвался воем, клекотом, перешедшим в оглушительную сирену. Под этот вой из машины на четвереньках быстро уползли за мусорные баки Пысюк и Жарикова в новогодних костюмах, волоча за собой мешок с подарками. А из подъезда уже с диким матом выскакивал Толик Арбазумян в одной майке, на ходу застегивая джинсы… И пока Толик героически сражался за свою собственность с четырьмя растерявшимися представителями власти, Лариса с гостями успели заскочить в подъезд и закрыть его на кодовый замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19